Возникает вопрос, а на что, собственно, декану так часто требуются наличные? Вариантов масса: женщины, азартные игры, крупные покупки, долгие путешествия и, пардон, банальный шантаж. Зная своего босса, я бы предположила последнее. Достаточно взглянуть на него, чтобы понять: в личном шкафу Трохимовича скелет на скелете, сразу и не разберешь, какой из них главный. И все-таки очень любопытно, который заинтересовал шантажиста.
Об этом я его, кстати, вчера и спросила. Ближе к вечеру Трохимович заявился на кафедру. К несчастью, я была одна. Потирая едва заметный шрам на щеке, он завел знакомую песню:
– Ваш долг, Стефания Андреевна, помогать родному институту. Все помогают по мере сил, и только вы остаетесь в стороне. Нехорошо! Иначе я буду вынужден поднять вопрос о вашем увольнении.
– На каком, простите, основании… – терпеть не могу подобные заявления, особенно, когда меня при этом раздевают глазами.
– На основании утери связей с родным институтом.
– Игорь Борисович, переведите, пожалуйста, вашу казуистику на нормальный русский язык. Итак, с кем конкретно я потеряла связь?
– Со мной… То есть с институтом… Постоянно опаздываете, являетесь на работу в джинсах, позволяете студентам называть себя на «ты»…
– Американский вариант.
– Мы в России!
– Спасибо, что напомнили!
– Вы пьете пиво!
– И еще красное вино. Предпочитаю сухое.
– Возмутительно! Вы недостойны высокого звания педагога!
– Ну вот, пошла демагогия. Позвольте вопрос, Игорь Борисович. Контрольный. Если я сейчас выпишу чек на предъявителя, я буду достойна столь высокого звания?!
– А сумма?
– Двести тысяч американских долларов.
– Это взятка!
– Это вопрос.
– Да! Нет! Не знаю. – Он раскраснелся от предвкушения. – Стефания Андреевна, я не готов рассматривать данный вопрос сейчас. Вы просто застали меня врасплох. Двести тысяч! Это меняет дело!
Я с интересом наблюдала за деканом: какая бурная мыслительная деятельность, кто бы мог подумать!
– Стефания Андреевна… Стефания… Вы позволите мне вас так называть? Выйдем же из этих отвратительных стен. И встретимся, скажем, через два часа в моем кабинете. Нам есть, что сказать друг другу.
Ему, может, и есть, что сказать. С меня, пожалуй, хватит.
– Стены в вашем кабинете еще более отвратительны. Вам бы о высоком звании педагога подумать, а все туда же. А если я сейчас позвоню вашей жене и приглашу ее на это импровизированное рандеву?! И, кстати, на что вам постоянно требуются деньги? На женщин? Вряд ли. Вы скупы даже на чувства. На казино? Не похоже. Вы слишком интересуетесь женщинами. Азартные игры и секс – несовместимы. Дайте-ка, подумаю! О! Может, ваш шантажист повысил ставки? Инфляция?
Вот ведь ирония судьбы – целилась наугад, а попала точнехонько в яблочко. Вопрос о шантажисте застал Трохимовича врасплох. Он побагровел и неожиданно схватил меня за грудки, причем в прямо смысле слова. Не знаю, как мужчинам, а женщинам эта процедура строго противопоказана: больно и неприятно. Особенно тем, кто не носит лифчиков.
– Дура! Значит, по-хорошему не хочешь? – Я помотала головой. – Будет по-плохому! Я тебе еще устрою здесь дольче виту. Из аудитории вылезать не будешь, пока не охрипнешь, – он снова ущипнул меня за соски. Я охнула от боли:
– Чтоб ты сдох, старый козел!
– Не дождешься! Я вас всех переживу. – И припечатал хорошим матерком.
Нецензурных выражений я физически не выношу. Они на меня действуют как красная тряпка на быка. Знакомые знают, что в моем присутствии мат недопустим: сразу лезу в драку. Со стороны, наверное, смешно. Хрупкая женщина, стиснув кулачки, идет «на вы». Но… Ногти у меня длинные и острые, что-что, а царапаться умею. Да и хук справа также неплох. В этот раз я воспользовалась истинно женским оружием – ногтями. Трохимович с расцарапанным лицом (я с наслаждением прошлась по старому шраму) мгновенно растерял уверенность самца-победителя и попятился к дверям. Пару раз споткнулся, запутался в компьютерных проводах и поймал вдогонку:
– Еще раз ко мне подойдешь, убью!
На том и распрощались. Разговор оставил осадок, грозивший повлечь за собой кардинальные перемены в жизни. Сколько раз меня подмывало написать заявление и положить ему на стол. Останавливало только одно: что я буду делать дальше? Сидеть дома – верный путь в Скворцова-Степанова. Родственники вместе с влюбленным соседом изведут в считанные часы. Искать новую работу? Лень! Может, плюнуть на все и отправиться на какой-нибудь необитаемый остров вместе со съемочной группой «Последнего героя». А что? Это мысль! Что значат скорпионы и змеи в сравнении с людьми?! Полежу на песочке, поплаваю, приму участие в доморощенных интригах участников, в общем, начну жить нормальной и полноценной жизнью. И пропади пропадом лекции, которые никому не нужны, скандальная родня, крокодил Гена и декан Трохимович. Впрочем, Гену жалко. Он еще маленький, зуб опять вчера сломал об теткину ногу. Они у нее жилистые, ну, прямо, лапки советских курей по рупь двадцать пять. Полночи обихаживала зеленую крошку, пока он рыдал. Слезы – как шарики от пинг-понга. И вот парадокс: не верю, а плачу вместе с ним. Такими же крокодиловыми слезами.
Все, решено. Вот сейчас приму экзамен и вперед, на Чапыгина. Там как раз сегодня кастинг начинается, отбирают лучших из лучших. По слухам, в этот раз возьмут только петербуржцев. Наш город по-прежнему в почете. Говорят, что лучше петербургских камикадзе, нет. Мы как Александры Матросовы можем хоть на политическую, хоть на культурную амбразуру. Телевидение для нас – раз плюнуть! В утренних новостях передавали, что сюда даже главный продюсер шоу пожаловал. То ли Пурген, то ли Пургин. Да какая мне-то разница? Главное – стать участником, а там, как любит приговаривать тетка: «уткнемся – разберемся!».
В душе поселились сомнения: а если не возьмут? Я их отмела с ходу: что значит не возьмут?! Стыдитесь, Стефания Андреевна, что за детский сад в ваши-то годы? Не возьмут, предложим взятку. Большую. В пухлом конверте. Правда, я не умею их давать, но когда-то ведь надо начинать. Сначала взятка, потом увлекательное путешествие в теплые края. Тридцать лет на носу, а ничего не видела и нигде не была, кроме Колымяг и кабинета декана Трохимовича. Все! Решено: кладу заявление на стол декану и становлюсь героем нашего времени. То есть героиней. Последней.
Решение, принятое в нужном месте и в нужный час – это нормальная работа собственной нервной системы. Когда не волнуешься, весь организм работает как часы. Стоит занервничать, и все – понеслась. Голова болит, поясница ломит. У меня сейчас – как часы. Раз решение проблемы найдено, зачем переживать по пустякам. Правильно я думаю? Правильно.
Поэтому в аудиторию, где студенты четвертого курса сдавали экзамен по истории литературы, я вошла в отличном настроении. Опоздать – не опоздала. Деньги все-таки – великая вещь. В этом каждый раз убеждаешься, как только выходишь в люди. Стоило поднять руку, как тут же около меня выстроилась вереница машин – от «жигулей» до джипа «чероки». Поколебавшись, выбрала «чероки», во-первых, этим я как бы отомстила Романову; во-вторых, всю жизнь мечтала покататься в танке; в-третьих, за рулем оказалась весьма бойкая дамочка-фотограф, которая спешила по заданию редакции. По счастливому стечению обстоятельств как раз в нужный мне район. Никакого тебе блатняка и ненавистного мне «Радио шансон»: в салоне бередил душу джаз, дамочка тонко благоухала французскими духами и не лезла с разговорами. За считанные минуты меня торжественно доставили к главному входу, и вот я здесь!
Судя по всему, все студенты накануне праздновали начало сессии и Старый Новый год. М-да, похоже, знаний от них вряд ли дождешься.
– Господа, перед тем, как тянуть билет, задаю тест-вопрос на удачу. Может, кому-то из вас повезет.
На физиономиях моих жертв отразилась гамма эмоций: от обреченности до надежды. Потом кто-то аккуратно выдохнул (господи, ну и перегар!):