– Не ожидал?

– А я уже уходить собирался, – осматриваюсь украдкой, целую ее в щеку.

– Ты меня стесняешься? – Даша резким движением поправляет платье. – Ты тут не один?

– Ну что ты такое говоришь! – залпом допиваю виски. – Просто... просто тут люди с канала. Зачем нам лишние пересуды?

– В Питере тебя это не смущало. – Она подносит бокал к кончику моего носа. – Или ты тут в жестком поиске? Ты скажи, я уеду.

– Даша, – целую ее в шею, – ну зачем все так усложнять, а?

– Мне кажется, это ты усложняешь. Может, вместе уедем?

– Я сегодня не могу.

– У тебя месячные?

– У меня спонсорские. Мне нужно отвалить, обсудить бюджетный вопрос по продакт-плейсментам в нашем сериале.

– Я могла бы тебе помочь, я все-таки работаю на канале.

– Послушай, это другой проект. Не совсем канал.

– Я могла бы просто послушать. – Она надувает губы. – Посидеть рядом.

– Не сегодня. Я тебя умоляю!

– Ты поразительно несговорчив.

Я слежу за выходом на террасу через ее плечо. Горизонт чист, только какая-то молодежь фотографирует друг друга.

– Ты нарочно не сказал, что здесь будешь? – Даша пытается перехватить мой взгляд.

– Да я сам не думал, что здесь окажусь.

За спинами молодежи начинается какое-то шевеление.

– Может, это судьба? – трагичным голом произносит она эту пошлую фразу и впивается мне в губы, а я даже отстраниться не успеваю. Ощущаю себя маленькой рыбкой, которую захватывает щупальцами осьминог, как в мультфильме, продолжаю контролировать выход на террасу и, мать вашу так, из-за спин молодежи выныривает Наташа. Я быстро отлипаю от Дашки, делаю вид, что озабочен стряхиванием несуществующей грязи с коленки. Наклоняюсь, скашиваю глаза в сторону входа. Кажется, не заметила.

Наташа приближается к нам в сопровождении подруги и метросексуала. Даша чудесным образом преображается. Неуловимым движением поправляет декольте, рисует на лице очаровательную улыбку и... взвизгивает:

– Наташка!

– Дашенька! – Наташа приближается к ней, и они покрывают друг друга лобзаниями. – Сколько мы не виделись? Год? Полтора?

– Ты куда пропала? – Даша поворачивается и смотрит на меня недобрым взглядом. – А я тут с коллегой скромно выпиваю в углу.

– Правда? – Наташа подходит, смотрит на меня так, будто видит впервые.

– Вы знакомы? – Даша с видимым усилием сдерживается, чтобы не закусить губу.

– Мы познакомились на съемках «социалки», – делаю я отчаянную попытку сгладить острые углы.

– Надо же, как тесен мир! – Даша обнимает меня за талию, выразительно смотрит. – Ты мне ничего об этом не рассказывал.

– Э... – Я достаю сигарету и хлопаю себя по карманам. – У кого-нибудь есть зажигалка?

Мальчик Петя протягивает мне зажигалку, и я делаю шаг ему навстречу, пользуясь возможностью ускользнуть из Дашиных объятий.

– А ты, дорогая, не участвуешь в этом проекте? – Наташа улыбается, обнажая ровные белые зубы. Я, кажется, слепну.

– Я этот проект курирую. – Даша тоже достает сигарету.

– Это, типа, моя начальница. – Я даю ей прикурить, сам смотрю на Наташу, стараясь изобразить, что Даша – просто... просто коллега по работе и все такое.

Возникает неловкая пауза, во время которой девушки обмениваются дружелюбными взглядами, а я стою между ними, чувствуя себя полным идиотом, пытаюсь разрядить ситуацию и выдавливаю еще большую глупость:

– Раз уж сегодня такой вечер... ну, типа, случайной встречи старых знакомых, и все такое... Может, засадить по паре коктейлей и пойти танцевать?

– Хорошая идея, – кивает Даша.

– Ты не прикурил. – Наташа смотрит на меня искрящимся взглядом волшебницы, но я-то знаю, что в нем нет ничего, кроме снега.

– Что?

– У тебя во рту незажженная сигарета, это специально? Ты так курить бросаешь?

– А! – закуриваю. – Старая болячка. Как только вижу вокруг себя такое количество красивых женщин – цепенею.

Но девушки, кажется, не готовы оценить мою шутку. Звонит мобильный Наташиной подруги, Петя поворачивается к ней, Даша опять ныряет в сумку, а я, используя эти секунды, киваю в Дашину строну, отчаянно сигнализируя Наташе: «У меня с ней ничего не было!!!». Наташа шлет едва заметный воздушный поцелуй.

– Слушай, подержи, пожалуйста! – Даша плюхает мне в руки свою сумку. – Что-то я телефон найти не могу.

– Так значит, ты теперь большая теленачальница, – говорит Наташа, склонив голову набок.

– Он врет! – смеясь, Даша тычет в мою сторону указательным пальцем.

– Ты меня разочаровываешь. – Наташа раскрывает свою сумку. – А я так надеялась, что умные и красивые девушки когда-то начнут управлять страной. Но мои надежды, как обычно, разбиваются о жестокую реальность быта. – Она изображает плачущее лицо, хлюпает носом. – Черт, сигареты закончились. Петь, не угостишь?

– Авек плезир! – Петя услужливо достает из пачки сигарету.

– У тебя шапка сбилась, дай поправлю! – Кажется, она целую минуту возится с его гребаной шапкой, отступает на шаг, оценивает. – Теперь полный вперед.

– Спасибо, дорогуша, – Петя посылает ей воздушный поцелуй.

Играет легкий лаунж, и все начинают улыбаться как по команде. Разговор делается бессодержательным, и со стороны может показаться, что все мы ну просто не разлей вода друзья. И только легкие капли пота, которые я чувствую на своем виске, указывают на то, что в воздухе кружит с десяток шаровых молний.

– Я хотел бы к вам прислониться, да боюсь обжечься о звезды, – звучит слева, и я, сука, знаю, чей это голос.

– Ой, Олежка! – Даша радостно бросается на грудь Хижняку.

– А вечеринка уже закончилась или так и не началась? – он целует ее в щеку. – Что-то я запутался.

На Хижняке черная футболка с надписью «We are Pigs», голубые джинсы и белые кеды. В целом прикид на десятку, блядь.

– Ты пришел, и все разом ослепли. Не верят, что ты – это на самом деле ты! – глушу в себе раздражение я. – Предупреждать надо было организаторов, народ в панике. Сам Хижняк здесь!

– Я думал, ты подготовишь зрителей, разогреешь... – Хижняк раскланивается.

А я внезапно понимаю, насколько пьян, потому что, задрав голову к небу, старательно выговариваю:

– Это все равно, что представить себе Oasis на разогреве у Сплина. Очень странно и очень дорого.

– Мальчики и девочки! – торжественно говорит Наташа. – Оставляем вас поговорить о ваших важных телевизионных делах. Встретимся у бара.

– Что может быть важнее цвета лака на женских ногтях? – Хижняк быстро раздевает ее глазами, рождая во мне желание немедленно его уничтожить.

– Только цвет лака на мужских. У тебя хороший маникюр! – Она обращается к метросексуалу. – Петенька, проводи меня до туалета, боюсь не прорваться сквозь толпу веселящихся.

– Считай, что уже прорвалась, – говорит он и театрально подает ей руку.

– Реально, нужно выпить! – Хижняк обводит окрестности презрительным взглядом. – А то я трезвый, боюсь, не постигну всю полноту радости, правда, Даш?

И Даша послушно говорит «правда», а он треплет ее по плечу, она игриво льнет к нему, не переставая при этом сверлить меня глазами. К горлу подкатывает комок, я делаю шаг назад, достаю телефон, имитируя неотложный разговор, и сбегаю к краю террасы. Убедившись, что Даша под руку с Хижняком свалила, я перегибаюсь через перила и блюю. Перед глазами плывут цветные круги, желудок отчаянно сводит, но становится значительно легче. Глаза слезятся, я смотрю на город сквозь пелену и не понимаю, от чего меня на самом деле стошнило – слишком много виски или слишком много Москвы?

Иду в лофт, бреду по стенке, стараясь не смотреть в зал и не попасться никому на глаза, отстаиваю короткую очередь в туалет, там долго плещу на рожу холодной водой, вытираюсь салфеткой, возвращаюсь в зал.

Ищу Наташу в толпе, вижу, как мелькает ее платье среди извивающейся массы на танцполе, подхожу ближе, продираюсь через толпу, толкаю плечом какую-то девушку, слышится недовольный возглас.