Едва пришедший в себя принц… Нет. Больше не принц. С сегодняшнего дня — король сидел на мягком стуле прямо у обочины дороги; его укрыли одеялом, рану на голове туго перевязали. Левую руку надежно прибинтовали к избитому телу, чтобы не тревожить сломанную ключицу. В правой руке он держал кружку с каким-то горячим напитком, от которой поднимался пар, и внимательно смотрел в посудину, словно там содержались все тайны мира.

Сделав еще шаг вперед, Джарралт подбоченился, демонстрируя унизанные перстнями пальцы.

— Эшер!

Окрик прозвучал подобно церковному колоколу, призывающему к тишине. Гомонившие господа перешли на шепот, а потом и вовсе замолчали. Пока Эшер шаг за шагом приближался к своему другу, своему королю, сановники застыли в полной неподвижности.

Гар поднял взгляд. Увидел его, и одна светлая бровь поползла вверх. Эшер знал, нет нужды произносить жестокие и неуклюжие слова. Все было ясно по его слезам, высыхавшим на грязных щеках, дрожащим губам и зеленовато-бледному, словно обмороженному, лицу.

Он подошел к доранцам. Приблизился к Гару, который смотрел в его застывшее лицо внимательно и спокойно. Смотрел, учтиво ожидая сообщений. Лицо Гара не выражало ничего, кроме легкого любопытства. Эшер остановился, опустился на колени. От прикосновения к твердой, укатанной земле по телу прошла волна боли, но он не обратил на это внимания. Бессильно опустив руки, с поникшими плечами, пропахший землей, потом и чужой кровью, Эшер низко наклонил голову:

— Ваше величество…

По толпе прокатился вздох ужаса. Послышались вскрики, но быстро умолкли. Кто-то сдавленно зарыдал.

А кто-то хихикнул.

Эшер, не веря своим ушам, резко вскинул голову.

Гар хохотал. В глазах его не было веселья, а в лице радости, но он смеялся. Одеяло, наброшенное ему на плечи, распахнулось. Содержимое кружки расплескалось, и рваные штаны покрылись темными пятнами. Из носа полилось, потом из глаз хлынули слезы. Влага на лице отразила плавающие огни и засверкала, словно растаявшие бриллианты. Но он продолжал смеяться.

Джарралт обернулся к Гару.

— Прекратите! — прошипел он. — Вы позорите себя, господин, и позорите наш народ! Прекратите немедленно, слышите?

От гнева голос срывался. Не обращая внимания, Гар смеялся, пока жрец Холз не подошел и не положил заботливую ладонь на его неповрежденное плечо.

— Мальчик мой, — прошептал он. — Мой дорогой, дорогой мальчик. Успокойтесь, прошу. Успокойтесь…

Подобно механической игрушке, у которой кончается завод, Гар смеялся все тише, пока последнее нервное хихиканье не растаяло в тишине. Эшер вытащил из кармана и протянул ему носовой платок. Некоторое время бывший принц просто сидел, уставившись на лоскут голубой ткани. Потом взял его и вытер лицо. Вернул испачканный платок и произнес:

— Я хочу их видеть.

В толпе раздались протестующие голоса.

— Не говорите ерунды, — бросил Конройд Джарралт. — Об этом не может быть и речи.

— Конройд прав, — поддержал Холз и снова попытался положить руку на плечо Гара. Тот стряхнул его ладонь, поморщился от боли и встал. Лицо его было гневным и решительным. — В самом деле, подобное решение нельзя назвать мудрым! — настаивал Холз. — Дорогой мой, подумайте об опасности. Вы слышали, что сказал помощник лекаря Никса? Вам необходимо согреться. Отдохнуть. Вам требуется длительное лечение. Мы должны как можно скорее уложить вас в постель. Едемте. Послушайтесь старших, ваше высо… ваше вели… Гар. Прислушайтесь к мудрым советам, покиньте это мрачное место.

Остальные хором поддержали увещевания Холза. С помощью Пеллена Оррика, стоявшего у него за спиной, Эшер поднялся на ноги. Пока доранцы толпились вокруг Гара, осыпая его все более вескими аргументами, Эшер и капитан стражников обменялись озабоченными взглядами.

Гар, казалось, не обращал внимания на массу доводов, приводимых сановниками. Он словно не слушал своих взволнованных оппонентов. Мрачно смотрел он куда-то вдаль, словно взгляд его был прикован к предмету, видимому ему одному. Наконец, пошевелился. Поднял руку:

— Довольно!..

Доранцы продолжали шумно убеждать его.

— Довольно, я сказал! — Люди в страхе отпрянули. Все уставились на плавающий огонь, который разгорался на кончиках пальцев правой руки Гара, а он обводил взглядом их ошарашенные лица. — Так-то вы разговариваете со своим королем?

Конройд Джарралт выступил вперед.

— Вы претендуете на титул, который вам еще не принадлежит, ваше высочество. — Он повернулся к Эшеру. — Ты…

Не самое подходящее время было устраивать грызню. Эшер поклонился.

— Господин…

— Смерть Борна не подлежит сомнению?

Эшер пожал плечами:

— Ни малейшему… Король, королева, принцесса… все они мертвы и лежат там, внизу…

Доранцы ахнули, послышались горестные вздохи, они зашептались, задвигались… Только Джарралт не шелохнулся, он смотрел на Эшера оловянными глазами. Потом он перевел взгляд на Гара.

— Пусть даже так!.. Пока оба совета не соберутся вместе, пока не будут соблюдены все надлежащие церемонии, вы все еще принц, а не король.

Гар сжал пальцы, и огненный шар потух.

— Вы бросаете мне вызов?

— Я бросаю вызов вашей самоуверенности. С момента гибели вашего отца прошли считанные часы. Перед тем как будет решен вопрос о престолонаследии, следует задать некоторые вопросы о гибели его величества и услышать на них ответы.

— Какие вопросы?

Джарралт нетерпеливо махнул рукой.

— Не время и не место…

— Не согласен, — возразил Гар. — Место как раз подходящее, и если вы не изволите объясниться здесь и сейчас, то, клянусь, у вас не будет больше такой возможности!

Холз втиснулся между ними:

— Гар, Конройд, прошу вас. Вы ведете себя неподобающе, тела еще не остыли. Проклятие… да что с вами? Во имя Барлы…

— Нет уж, — возразил Гар. — Я хочу услышать вопросы мастера Джарралта.

Губы Джарралта растянулись в зловещей улыбке:

— Что ж, хорошо! Раз уж вы настаиваете. Как получилось, что вы отделались незначительными повреждениями, а ваша семья погибла ужасной смертью?

Гар холодно улыбнулся.

— Вы забываете о Дурме.

— Наш драгоценный Главный маг, похоже, тоже не переживет эту ночь. К рассвету, полагаю, вы останетесь единственным выжившим.

— Вы обвиняете меня в убийстве, Джарралт? В убийстве моего отца, моей матери, моей сестры…

— Вашей нелюбимой сестры, — прервал его Джарралт. — Которая несколько дней назад пыталась убить вас. — Он указал на повязку, выглядывающую из-под манжеты рубашки Гара. — Думаю, рана еще не зажила.

— Итак, Конройд, вы верите сплетням, которые распускают слуги, — заметил Гар. — Как это… печально.

Лицо Джарралта потемнело.

— Вам нравится оскорблять меня. Очень хорошо. Интересно, насколько хватит вашей наглости, если я организую расследование, чтобы наверняка узнать, как произошел этот несчастный случай? Когда я…

— Что касается расследования, господин, — вмешался Пеллен Оррик, — то в этом случае — когда дело идет о гибели королевской семьи, — то оно ложится на мои плечи. Это мое право как капитана гвардейцев — и моя обязанность.

— В самом деле? — произнес Джарралт, бросив на Оррика презрительный взгляд. — А почему я должен верить, что ты не причастное лицо? Или доверять твоей компетенции?

— Потому что последний король доверял мне, господин, — спокойно ответил Оррик.

— А если вы обнаружите злой умысел, капитан? — спросил Холз. — Что тогда?

Суровое лицо Оррика стало еще суровее.

— Тогда я стану преследовать убийцу до крайних пределов королевства. Будь то мужчина или женщина, им не будет ни спасения, ни пощады… Невзирая на чины, положение в обществе и привилегии.

Гар кивнул:

— Удовлетворены, Конройд? Хорошо. Теперь, если вы позволите, я хотел бы повидать свою семью.

Встревоженный и беспомощный, Эшер смотрел, как Гар, пошатываясь, сделал два шага по направлению к краю Гнезда. Далтри и Сорволд в отчаянии бросились к нему, чтобы остановить.