Взгляд историка не может проникнуть сквозь густую тьму, окутывающую фигуру тестя Моисея и его взаимоотношения с пророком. Одно только ясно: по крайней мере дважды в поворотные моменты жизни вождя синайский жрец появлялся на его пути и протягивал дружескую руку. И эти встречи становятся решающими для дальнейшей судьбы Моисея413.

x x x

Шел третий месяц с того дня, когда толпы Сынов Израиля покинули Дельту414. Теперь они двигались через пустыню Синайскую, которая окружала святую гору. На горизонте уже были видны ее зубчатые вершины415. "Синайская гора, - говорит французский писатель, - состоящая из глыбы темного гранита, которую уже много веков купает в своих золотых лучах солнце, есть одно из самых своеобразных явлений земного шара. Это законченный пейзаж безводного мира, какой мы себе представляем на Луне или на другой планете, лишенной атмосферы. Правда, на вершинах Синая часто скопляются страшные грозовые тучи, но гроза, вообще благодатная, здесь внушает только ужас... Из всех элементов природы здесь есть только камень, изборожденный жилами руды, порой сияющий на солнце своей алмазной поверхностью, но всегда враждебный жизни и ее влияниям. Тишина этих уединенных мест наводит ужас; слово, произнесенное тихо, рождает странные отголоски; путника смущает звук его собственных шагов; эта гора, с ее неуловимыми очертаниями, с ее обманчивой прозрачностью, ее странными отсветами, поистине "гора Элогима"416.

У подошвы Синая, в оголенной долине, Моисей приказал разбить лагерь. Со страхом смотрели израильтяне на гранитные утесы, которые стояли подобно сторожевым башням при входе в загадочный мир духов. Из уст в уста передавались леденящие кровь рассказы. Здесь, в обители грозного Ягве, оживали все те предания, которые издревле окружали священную гору. Говорили, что ночами Владыка Синая ходит среди ущелий и горе тому, кто встретит Его на пути417. Ягве обитает в таинственном мраке, У Него нет никакого образа, и только голос Его может прозвучать с вершины, как он прозвучал Моисею из пылавшего куста418. Другие, напротив, полагали, что Ягве имеет человекоподобный облик, но ни один смертный не может остаться живым, взглянув на Его лицо419.

Для народа синайский Бог был прежде всего Божеством огня и бури. Быть может, не случайно само Его имя созвучно со словом "хава" - "веяние". Он всегда является в пламени, от Его раскаленного дыхания тают холмы и плавятся гранитные утесы. Его окружают сонмы "сынов Божиих", Он повелевает небесными светилами. Среди богов нет более могущественного, чем Ягве. Он Бог Синая, но он же Владыка пустыни, Сеира и Ханаана. После исхода Ягве показал свою власть над Амоном и другими богами Мицраима420. Так постепенно в сознании кочевников синайский бог грома и огня превращается в мирового Бога. Ведь "мир" для них ограничивался Египтом и Передней Азией, а дальше начинались окраины Вселенной.

Наконец Моисей открыл свою цель народу. Он объявил, что Ягве для того освободил Израиль и привел к Себе, чтобы заключить с ним вечный союз, или Завет. Отныне Израиль станет избранным народом Ягве, а Ягве берет на себя особое попечение о своих людях.

Если в прежние времена евреи молились тому же Божеству, что и многие семитические народы, то теперь они обретают своего Бога и благодаря тому становятся нацией. Ибо ничто не может явиться более прочным фундаментом для единения людей, чем общая вера.

Через несколько дней после остановки у Синая вождь велел готовиться к великому моменту: люди заключали торжественный союз с Богом. Это было нечто неслыханное, ибо в сознании восточных народов человек был совершенным ничтожеством по сравнению с Божеством и заключение между ними союза было бы невероятной дерзостью421.

Но здесь сам Владыка Жизни устами своего пророка объявляет условия этого поразительного договора: "Если вы будете слушаться гласа Моего и соблюдать завет Мой, то будете Моим уделом из всех народов, ибо Моя вся земля, а вы будете у Меня царством священников и народом святым".

Так рождается Народ Завета, Народ Божий, из семени Авраамова выходят первые, еще слабые ростки Ветхозаветной Церкви, прародительницы Церкви Вселенской. Отныне история религии будет уже не только историей тоски, томления и поисков, но она станет историей Завета, диалога между Творцом и человеком.

"Отделившись от язычества и поднявшись своей верой выше халдейской магии и египетской мудрости, - говорил Вл. Соловьев, - родоначальники и вожди евреев стали достойны Божественного избрания. Бог избрал их, открылся им, заключил с ними союз. Союзный договор или завет Бога с Израилем составляет средоточие еврейской религии"422.

Библейское предание рисует величественную картину заключения этого священного Завета.

Народ покинул лагерь и подступил к самой подошве горы. Все в трепете устремили взоры на ее вершину, над которой повисли непроницаемые тучи. Время от времени среди них вспыхивали молнии, и удары грома отдавались среди расселин трубными звуками...

Между тем Моисей отделился от толпы и стал подниматься все выше и выше к синайской вершине. Вот он уже скрылся среди утесов, уходя туда, где тучи, где неистовствует гроза и буря, где густой сумрак окружает божественную Тайну...

Глава 18

398. Обстоятельства перехода через море отражены в Исх 14, 21; 15, 4; Пс 76, 15. Очевидно, Ям-суф Библии соответствует "Великой черноте", упомянутой у Синухета. См.: G. Е. Wright. Biblical Archaeology, p. 60.

399. Буквальный перевод строки об Израиле: "Израиль - людей его мало, семени его нет". Причем перед словом "Израиль" стоит детерминатив, свидетельствующий, что имеется в виду не город или местность, а народ (полный перевод у Д. Брэстеда. Цит. соч., т. II, с. 152). См. приложение "К вопросу о хронологии Исхода". Впрочем, можно лишь предполагать, что в этой надписи имеется ввиду стычка при переходе Тростникового моря. Многие историки полагают, что под именем Израиль упомянуты израильтяне, уже обитавшие в то время в области Эфраима (см. гл. XVIII и приложение 7).

400. Исх 15, 1-19. По общему мнению специалистов, этот отрывок является древнейшим в Пятикнижии. Песнь избавления стала достоянием всего народа и вошла в один из самых ранних сборников гимнов (см.: W. Albright. Archaeology of Palestine, p. 232), где отмечается сходство песни с древнейшими памятниками семитической поэзии.

401. Сам по себе факт участия царя в погоне представляется вполне вероятным. Мернептах, как мы видели, участвовал в военных кампаниях, которым придавал значение, и поэтому мог возглавить отряды колесниц, настигших Израиль у границы. Но вскрытие мумии Мернептаха показало, что он умер своей смертью, так же как его отец, которого некоторые историки считают фараоном Исхода.

402. Большой папирус Гаррис, пер. - ХДВ, с. 132.

403. См. выражения вроде тех, которые приведены в Исх 12, 12; 15, 11; 18, 11.

404. Смута, погубившая XIX династию и лишившая Египет Сирии, началась только после смерти Мернептаха (ок. 1220 г.). В эпоху же Моисея разгром, учиненный Мернептахом в Ханаане, на ряд лет сохранил за Египтом его престиж на Востоке.

405. Исх 12, 38. Некоторые значительные израильские колена были сильно смешаны с египтянами (Быт 41, 50-51). Из указания Книги Чисел 12, 1 можно заключить, что среди израильтян были и эфиопы. Пятикнижие определяет численность Израиля после Исхода в 600 тысяч (Исх 12, 37; Числ 1, 46). Однако историки, исходя из средней цифры сегодняшнего населения Синая, предполагают, что цифра эта не соответствует действительному положению вещей. Одни думают, что библейский автор исходил из данных переписи времен Давида (В. Олбрайт); другие (Ф. Петри) полагают, что исчисление, на которое указывает Книга Чисел, имеет в виду не "тысячи" в прямом смысле слова, а роды и семьи. Первая цифра исчисления каждого колена, согласно такому пониманию, есть число палаток, вторая - число людей, входящих в палатки. Следовательно, общее число людей Бене-Исраэля во время Исхода не превышало б тысяч (см.: J. Bright. A History of Israel, p. 120 ff; G. E. Wright. Biblical Archaeology, p. 66; G. E. Mendenhall. - "Journal of Biblical literature", 1958, Э 77, p. 52).