В трубке громко, но невнятно заговорили.

Степа продолжал смотреть на меня округлившимися глазами, словно не мог себе представить, как это я закрыл дверь на чердак. А я, в свою очередь, смотрел на него и начинал осознавать, что влип во что-то действительно неприятное. И это в первый день стажировки! Счастливчик, добавить нечего.

— Да, хорошо, немедленно принесем, извините за временные неудобства, все будет исправлено в течение пятнадцати минут.

Как только телефонная трубка легла на свое место, нежная улыбка спорхнула с лица Кристи, словно бабочка с цветка:

— О, идиоты! — воскликнула она, — опять дали разрешение на отпуск этому, из Шансаби, а нас не предупредили!

— Махровые полотенца! — понимающе кивнул Степа.

— Да, — Кристи склонилась над листом бумаги, что-то в нем написала, заверила печатью и протянула мне, — держи, там все необходимое. Возьми и доставь в номер 4-11.

— Я пойду один?

Степа кивнул:

— Надо же когда-то начинать, — сказал он, — Мне нужно созвониться с Игнатом Викторовичем, а Кристи пока дежурит, ей вообще отлучаться нельзя. Ты, главное, не бойся, да. У жителей Шансаби слегка странноватые манеры поведения, в частности, их тошнит от вида махровых полотенец.

— В общем, они целиком странные, как и любые пришельцы, — заключила Кристи, — не болтаем без дела, ребята, за работу! Мы на дежурстве, или как?

Степа кинулся к телефону, я же подошел к нише в стене, засунул лист в щель. Спустя секунду ниша отодвинулась в сторону, и мне в руки выпал маслянистый мешок, наполненный, судя по ощущениям, желе. Пахло от него прескверно.

— Просто передай мешок пришельцу и сразу уходи. Больше ничего не делай, не твои обязанности. Если у него возникнут вопросы, ссылайся на дежурку, пусть звонит сюда. — Напутственно сказала Кристи, и я вышел в коридор.

У номера 11 на четвертом этаже я оказался через пять минут. Постучав в дверь, я обнаружил, что она открыта. Чей-то голос из номера глухо произнес:

— Проходите, я никуда не отлучался.

Номер сильно напоминал тот, в котором жил я. Пол, выстеленный линолеумом, отштукатуренные стены, небольшой коридорчик с дверью в ванную, а дальше комната. Зайдя в комнату, я застыл, оглядываясь.

Нда, здесь сходство терялось. Окно сменила еще одна дверь — в мир пришельца. Вместо кровати — небольшой кружок какой-то голубоватой ткани на полу, стены блестят, словно их натерли лаком. У противоположной стены — еще один кружок, возле которого сидело существо из мира Шансаби.

— Проходи, уважаемый, — кивнуло существо, видом своим вызывая стойкие ассоциации с большими австралийскими ящерицами, которых я видел по телевизору, — принес?

— Принес, — пробормотал я.

На кружочке, возле которого сидело существо, разместились тарелки. Каждая оказалась наполнена комочками слизи, причем все были разного цвета.

— Я бы потребовал жалобную книгу, если бы не та девушка, которая разговаривала со мной по телефону, — сказало существо.

Из-за странной особенности рта (или кожистого клюва, из которого торчали кривые желтые зубы), он так сильно искажал слова, что я продирался сквозь них, как сквозь непроходимую лесную чащу.

— Мне не раз говорили, что вы, земляне, постоянно забываете про махровые полотенца, но я не верил, считал преувеличением, — продолжил житель Шансаби, — увы, мне пришлось поверить, когда я впервые заглянул в ванную комнату и увидел это… это, на самом деле, отвратительно. Меня стошнило прямо на кафельный пол. Представляете?

— Охотно, — кивнул я, — что-нибудь еще требуется?

Житель Шансаби вдруг совершил неуловимое движение, и оказался на стене, держась за нее всеми четырьмя лапками и хвостом… Ну, по крайней мере, я понял, почему стены блестящие и липкие на вид.

— Нет, ничего не надо, — проворковал пришелец, издавая горлом тихие, булькающие звуки, — только передайте привет той девушке.

— Охотно, — повторил я, нащупал за спиной круглую ручку двери и выскользнул в коридор.

— Она дежурит круглосуточно?.. — последнее, что услышал я, прежде чем захлопнул дверь.

Всё. Первую рабочую встречу с инопланетянином можно считать состоявшейся. Выдохнул. Теперь обратно в дежурку.

Я направился по коридору к лифту и вдруг застыл, увидев что-то…

Это было пятно, вроде того, которое обнаружил Степа в полке стола. Только здесь оно было заметно больше… и висело в воздухе, аккурат на уровне моих глаз. Я подошел ближе. Пятно было черное, но не просто черного цвета — оно казалось заполнено чернотой, как кружка бывает заполнена хорошим густым черным кофе. По краям пятна чернота дрожала, а в центре… в центре словно образовалось небольшое завихрение, которое тянуло к себе, закручивалось внутрь, притягивало… втягивало…

Я осторожно обошел пятно, заглянул с другой стороны, и обнаружил то же самое. Пятно было обоюдосторонним. И мне показалось, что за те несколько секунд, которые я стоял рядом, пятно увеличилось в размерах. Может быть, просто показалось, а может быть, и нет…

Как бы там ни было, я поспешил к лестнице.

В дежурке Степы уже не было, сидела одна Кристи и пила чай из большой фарфоровой кружки с сердечками.

— Справился?

— Тебе привет передали.

— Пахабщина, — скривилась Кристи, — он уже звонил. Тяжело в этой жизни быть самой умной и красивой!.. Давай, выпей чайку и за дело.

— Опять кто-нибудь? — по-деловому поинтересовался я

— Нет. Игнат Викторович вызывает. По-поводу того, что ты рассказал. Кто-то открыл дверь на чердак. Могут быть неприятности.

— У меня?

— Вообще. У гостиницы. Что-то случилось, это факт.

— Что?

Кристи пожала плечами:

— Не знаю. — сказала она, — но что-то непредсказуемое. Я слышала, что двери открывали всего один раз, и с тех пор они опечатаны, охраняются Стражами и вообще подобраться туда весьма сложно… Печеньку будешь?

От предложенного крекера я отказываться не стал. Кристи налила в кружку чая. Отхлебнув крепкого, аж зубы свело, напитка, я спросил:

— Интересно, а где были Стражи в тот момент, когда туда пришел я?

— На самом деле, у нас в гостинице пока один Страж, у нее ключи от двери в чердак и в подвал. Не уверена, что она охраняла. Смысла нет охранять, посторонние в гостиницу не суются, а пришельцев Страж знает в лицо. Просто непонятно, кто открыл замки. Ключи-то у Стража.

— Тоже верно, — печально согласился я, углубившись в тягостные раздумья.

Это же надо, угодить в переделку в первый день работы. Неужели опять останусь без работы? Это снова ночевать на вокзале и жрать сырые бутерброды с подгоревшей до черной корочки сосиской? Причем, о происхождении сосиски лучше вообще не размышлять.

Словно прочитав мои мысли, Кристи осторожно положила руку мне на плечо:

— Не переживай ты так. Игнат Викторович строгий, но справедливый. Он просто так никого не увольняет. То, что кричит, это ладно, в душе он мягкий и пушистый.

— Правда?

Кристи кивнула:

— Периодически.

В этот момент зазвонил телефон. Служебный. Только для директора. Кристи схватила трубку, и я услышал грозный рык Игната Викторовича:

— Артем явился?

— Да пришел, — Кристи закатила глаза.

— Давай, золотце, пусть дует ко мне. И чтобы никаких разговоров о том, какой я мягкий и пушистый, а то получишь минус три процента от зарплаты!

Трубку положили. Кристи выкатила глаза, как бы говоря: «Вот видишь, он совсем не злой», и отхлебнула из кружки с сердечками.

— Ну, я пошел, — сказал я, чувствуя себя приговоренным к смерти, которому предстоит пройти последний путь до электрического стула.

— Кружку оставь, — предложила Кристи, — и не бойся.

— Легко тебе говорить. А я у меня нет иммунитета от директора. Даже амулетика маленького нет.

Кристи обнадеживающе улыбнулась, хотя, если честно, это не сильно помогло, и я вновь вышел в коридор. Что-то мне подсказывало, что теперь моя жизнь так и будет идти быстрым чередованием коридоров и помещений. Из номера — в коридор — из коридора — в дежурку — из дежурки — в коридор — из коридора — в свой номер. И так далее, и тому подобное. Эх, света белого не видеть…