– Сфинкс! Не бойся, ты не потолстеешь – и так толстая! – Леха тут же получил от Барбосова по затылку.

– Юморист, – сказал Барбосов, – шути над кем хочешь, а Сфинкса не задевай!

Они немного подрались, но не азартно, а для порядка.

– Только вести себя прилично, – разнял их Вадимыч, – не драться, не ссориться, а вступать в честный конкурс. Вы поняли меня?

Шестой «Б» понял, но знал: перед каждым конкурсом все обязательно будут ссориться, драться, задевать друг дружку, а только после этого вступят в благородную борьбу на конкурсе.

Вдруг из куста вышел пес Степа. В своих скитаниях и визитах он научился появляться в любое время в нужном месте. Степа скромно спросил:

– А кто не из вашей школы, может приходить на тусовку?

– Прошу вести себя прилично, – Вадимыч и псу сказал то же правило, что шестиклассникам, – не кусаться, не рычать, не лаять, не пачкать своими немытыми лапами светлые брюки и юбки. Если согласен, то приходи, Степа. – Вадимыч, как многие люди, любит собак. – Помни, Степа, все придут нарядные, красивые, стильные.

– Тусовка для этого и есть! – кричали весело девчонки.

– А главная фишка – пирожки! – кричали мальчишки.

– И кота Барса пригласите, – Степа скромный, но одновременно и нахальный, – он мой друг, он прикрывал меня в трудную минуту жизни.

– А что? – Вадимыч рассмеялся, его развеселило упоминание о трудной минуте в Степиной жизни. – Пусть приходит Барс. Но с пирожками, как все. Пирожок – пропуск на наш праздник. Договорились?

– Да! Договорились! – от души вопил шестой «Б».

Конечно, можно было сказать все тихо и спокойно, но кричать – удовольствие, это знает каждый, кто хоть раз в жизни кричал, вопил, шумел и разорялся. Это иногда почему-то необходимо.

К торжественному вечеру готовились старательно.

– Нужны деньги, – сказал Леха, – тебе, Агата, какая-нибудь нарядная фигня нужна?

– Не фигня, а юбочка и новый свитерок. И сережки.

– А мне пироги купить в кафе «Бурый Миша», там классные. Не буду я печь, ясное дело.

– Печь я тоже не буду, но из этого кафе половина класса принесет пирожки, – Агата уже все продумала, – надо купить в центре, в магазине «Горячие и вкусные». Те пирожки тают во рту.

– Тают не тают, я всякие люблю.

– А я люблю получать на конкурсах первое место, – засмеялась она.

Было ясно: нужны деньги. Но они не знали, что скоро их бизнес закончится. Накроется медным тазом, как выразился Леха.

Охранник кафе «Бурый Миша» не пустил их внутрь.

– Конкуренты вас победили, – спокойно объяснил он, – драки на свадьбах теперь будут вести профессионалы.

– Профессионалы чего? – спросила Агата упавшим голосом.

– Я тоже профессионал драки – чемпион по вольной борьбе, – гордо выпрямил спину Леха, он не стал уточнять, что он чемпион всего лишь клуба «Фитилек». – Какие еще нужны драки?

– Не я решил – администрация. Предложили услуги актеры, они дерутся со слезами, с душераздирающими воплями и ненавистью в глазах. А вы добродушные, ищите другой бизнес. – И плотно закрыл дверь.

Они шли к бульвару.

– Не расстраивайся, Агата, – Леха взял ее за руку, – в крайнем случае попросишь денег у мамы – давно же не просила, сама зарабатывала.

– Я иногда просила, – призналась она.

– Зачем? У нас же был бизнес!

– Чтобы мама не отвыкла. Но она так неохотно давала деньги – копит на шубу. А зачем шуба? Тяжело в шубе, зима неморозная.

– Глобальное потепление. – Леха часто смотрит телевизор, знает разные ученые слова. – А чтобы не отвыкла – это ты классно придумала, Агата.

– С этой шубой денег не допросишься, – вздохнула она.

– У меня идея! – обрадовался Леха. – Не пропадем.

– Опять скандалы-драки?

– Нет, совсем другая. Тебе понравится, вот увидишь...

В это же самое время накрылся медным тазом бизнес Барбосова. Катать на мотоцикле за умеренную плату стало нельзя – их выследил налоговый инспектор Тухляков.

Тухляков стоял за кустом и ждал, когда Барбосов и Надя-Сфинкс подойдут к мотоциклу. А мотоцикл был припаркован недалеко от скамейки, на которой по обыкновению сидели Суворовна и Кутузовна.

– Чего ты тут стоишь? – спросила Суворовна. – Шпион, что ли?

– Не ваш бульвар, – ответил Тухляков, – где хочу, там и стою. Разве я вам мешаю?

– Ты мешаешь моему любопытству, – честно ответила Суворовна, – я сижу и думаю: кто такой? Чего ему здесь надо? Кого выслеживает?

Тухляков промолчал. Его налоговая профессия сделала его скрытным. И тут как раз пришли Надя-Сфинкс и Барбосов. Барбосов отпер замок на мотоцикле, сейчас они сядут, Барбосов впереди, за рулем, а Надя-Сфинкс сзади, она обхватит Барбосова и будет в безопасности. Мотоцикл помчится вперед по улице, слева Лунный бульвар, справа замелькают булочная, магазин со смешным названием «Синий» и другой магазин, он называется «24 часа», сюда можно ходить хоть глухой ночью. Только зачем? Так подумала Надя-Сфинкс в сотый раз. Они полетят вперед. На самом деле скорость не такая уж большая, больше шума и треска. Но шум, треск, грохот – это тоже романтика.

И тут к ним вышел Тухляков – лицо большое, глазки острые, живот выпирает из-под пальто.

– Такси? – спросил он вкрадчиво и тихо.

– Нет, – ответил Барбосов.

– Да, – одновременно с ним ответила Надя, – видите клеточки на боку мотоцикла? А вам куда ехать?

– Мне не ехать, я близко живу, пешком дойду. А вам платить налог. Такси без налога не бывает. – И он стал выписывать какую-то бумагу.

– Противная ваша бумага, – тут же накинулась Надя-Сфинкс, – какой еще налог? У нас нет денег. Мы же пошутили – ну какое из мотоцикла такси? Ветер и треск. Шутка.

– А вы шуток не понимаете? – Барбосов набычился. – Мы просто катаемся. Или нельзя кататься на своем мотоцикле?

– Кататься можно, – Тухляков задумчиво почесал ухо ручкой, – а клетки нарисованы зачем? Для кого? Это опознавательный знак такси, и у вас вот они. Любому видно, любой может поехать. Придется признать: бизнес, частный извоз. Налог придется платить. Знаете, что бывает с теми, кто не платит государству налоги?

– Знаем, знаем. Но клетки мы просто так нарисовали, для понта.

– Ничего не знаю: машину вижу, клетки вижу, вас вижу. И моя обязанность собирать налоги с бизнесменов. Вот и все.

– Ага! – Надя пошла на Тухлякова. – А куда мы сажаем пассажира? Коляски у нас нет. Два места, водителя и мое. С меня он, что ли, плату берет? Соображать надо, а еще инспектор!

Тут Барбосов мигнул Наде, а она ему. Они вскочили на мотоцикл, Барбосов нажал на газ, машина рванулась вперед, даже подпрыгнула. Они умчались с Лунного бульвара, понеслись по улице, скрылись за углом. Треск мотоцикла удалялся быстро.

– Так, – растерянно сказал инспектор Тухляков, – будете свидетелями, бабушки. Как ваши фамилии? Предъявите документы.

– Нет у нас документов! – закричала взволнованная Суворовна.

– А я вообще только что приехала из Новой Зеландии, ничего здесь не знаю! – кричала Кутузовна.

– А эти молодые люди – кто такие? Как фамилии?

– Он молодой человек, а она его барышня. А фамилии мы не знаем, мы их в первый раз видим! Откуда мы знаем! – Кутузовна не сдавалась.

– Мы же не какие-нибудь сплетницы за людьми наблюдать! – наседала на Тухлякова Суворовна. – Случился у тебя облом, инспектор. Иди и не позорься, а то в милицию заявим. Как твоя фамилия?

И тут Тухляков быстро ушел. В этот день он узнал, что Лунный бульвар не такое простое место. Здесь существует солидарность, никто не выдает своих. Тем более ему, налоговому инспектору Тухлякову.

А во дворе Барбосов закрашивал синей эмалью клеточки на боку своего мотоцикла. Надя-Сфинкс стояла рядом и держала банку с краской.

– И на фиг тебе, Сфинкс, понадобилось эти дурацкие отстойные клетки рисовать? Пассажиров два с половиной, а клеток этих вон сколько!

– Для красоты, – кротко ответила Надя, – я же не знала, что он к нам примотается.