Узнав о замысле князя, Илона испугалась за его жизнь. Она, конечно, не думала, что он останется в стороне, позволяя другим рисковать жизнью больше, чем он сам. Но ведь он может погибнуть, спасая Добруджу! От сегодняшней ночи зависит само существование их страны! Если русские окажутся хозяевами положения, их будет невозможно выбить из Добруджи. Ни Австро-Венгрия, ни Румыния не в состоянии воевать против царской армии.

Если бы народ Добруджи был объединен, то он мог бы сражаться с русскими, как сражались кавказцы под руководством Шамиля. Но народ Добруджи расколот, а король его предал.

Илона испытывала горечь и унижение от гнусности и подлости отца. Его поступок заслуживает самого сурового наказания! Она прекрасно понимала, что люди Шароша ожесточены и полны желания отомстить Радакам.

Но почему князь никогда не упоминал и не опровергал обвинения в подстрекательстве убийства Юлиуша, которое выдвинул против него король?

Илона полагала, что уж это-то он будет отрицать. А может быть, молчание было частью его защиты, это холодное, непроницаемое, ледяное молчание, которым он обдавал ее, когда они оставались одни.

Правду ей сказал граф.

Ей не хотелось говорить об этом, но однажды, дня через три после ее появления в замке, граф пришел к ней в гостиную, чтобы обсудить список приглашенных на обед.

– Вы не ответите на один мой вопрос? – спросила его Илона.

– Если это в моей власти, госпожа!

– Я хочу знать, как погиб мой брат. – Граф молчал, и Илона попросила еще раз: – Расскажите, пожалуйста! Мой отец обвинил Шарошей в умышленном убийстве, но я этому не верю!

– Это ложь, госпожа!

– Я не сомневалась. И все же я хотела бы знать, как это произошло.

– Это может вас расстроить, госпожа!

– Ничего не может быть хуже, чем мучиться вопросами и выдумывать различные версии его смерти!

Граф утвердительно кивнул:

– Согласен, вы правы. Наши измышления могут быть хуже, чем то, что было на самом деле.

– Так расскажите же мне об Юлиуше!

– Группа молодых людей, во главе которых, как стало известно позже, был принц Юлиуш, повадилась развлекаться в местных гостиницах на землях Шарошей и доставляла властям немало хлопот.

У Илоны перехватило дыхание.

Она представила себе брата, упрямого, своевольного, уставшего от скучной и полной ограничений жизни во дворце, находившего забаву в этих выходках.

– Молодые люди вели себя легкомысленно, хотя поводов жаловаться у хозяев не было, потому что им всегда возмещался ущерб от побитых бокалов и бутылок. Естественно, кое-кто из молодых сторонников Шароша счел своим долгом организовать группу для борьбы с людьми Радака. – Помолчав, граф задумчиво произнес: – Сначала, я уверен, это была только игра: соперники всегда были начеку и следили друг за другом. Но потом положение стало опасным. Не знаю, каковы были потери среди подданных короля, но многие из людей Шароша лишились жизни или были изувечены.

– Они пускали в ход ножи?

– И даже пистолеты! Встречи превратились в состязания по стрельбе, в которых страдали и местные обыватели, зашедшие в гостиницу выпить бокал вина после тяжелой работы.

Илона нервно сцепила руки. Ей было ясно, что такая взрывоопасная ситуация легко могла перерасти в открытый военный конфликт.

– Ваш брат был убит в небольшой гостинице у реки, где никогда раньше не было никаких неприятностей. Хозяин в это время обслуживал посетителей, сидевших за бокалом вина в беседке в саду. В эту же ночь были убиты трое мужчин, все приличные, работящие люди, и несколько человек из группы Шарошей.

– А Радаки?

– Кроме вашего брата были убиты еще четыре человека, один ослеп и еще один остался без ноги.

Илона вскрикнула от ужаса.

– Личность вашего брата была установлена только на следующее утро, когда тела отнесли для опознания в соседнюю церковь.

«Как неразумно поступил со своей жизнью Юлиуш!» – подумала Илона.

И в то же время она понимала, что эти ночные похождения увлекали его просто потому, что жизнь во дворце была скучна и однообразна. Став взрослым, он уже не мог мириться с деспотизмом отца, а достойного применения своим силам не находил…

Смерти Юлиуша можно найти много причин и объяснений, но факт оставался фактом: он рисковал жизнью совершенно бессмысленно, его смерть никому не помогла, а только углубила пропасть между сторонниками Радаков и Шарошей.

– Спасибо, граф, за рассказ, – спокойно сказала Илона, и они сменили тему.

Сейчас, продвигаясь вместе со всеми в полной темноте, она думала, что, показав ей потайной ход, Юлиуш невольно способствовал спасению Добруджи.

Она вспоминала, как выпытывала у брата, откуда тот узнал про потайной ход.

– Ты помнишь старого Гискру? – спросил он.

– Да, конечно.

Гискра был камердинером Юлиуша, он ухаживал за мальчиком с тех пор, как тот перестал нуждаться в няне. Он служил еще их деду и всегда казался Илоне невероятно древним. Гискра и в самом деле напоминал маленького гнома, и в детстве она часто воображала себе, что в горах работают многочисленные Гискры, добывая аметисты и другие камни, которые так любила ее мать.

Гискра обожал Юлиуша и всюду следовал за ним, как преданный спаниель, не требуя от жизни ничего, кроме возможности служить ему.

– Гискра узнал о ходе от деда, – сказал ей Юлиуш. – По-видимому, дед однажды захотел его осмотреть, а Гискра светил ему фонарем.

– И Гискра рассказал тебе о нем?

– Он провел меня по нему, когда мне захотелось порыбачить, а папа запретил покидать дворец.

– Почему? Юлиуш пожал плечами:

– Ты же знаешь папу. У него всегда найдется причина!

Люди князя перешли реку далеко от дворца, и теперь, когда земля Шарошей осталась позади, Илоне стало страшно.

А что будет, если войска короля только и ждут, когда князь выступит против русских? Что если они спрятались, готовые отразить нападение войск Шароша? Ведь если добруджанцы начнут воевать между собой, то это только на руку русским!

Однако в прибрежных лесах стояла тишина. Деревья росли не слишком густо, но все же скрывали движущихся всадников. В тишине изредка раздавалось позвякиванье уздечек и шумное дыхание лошадей.

Перед приближением к замку князь предупредил всех:

– Идем молча. Без крайней необходимости никто не разговаривает. В случае опасности обращаться к офицеру только шепотом: ночью голоса звучат особенно громко!

Все тридцать телохранителей князя ехали верхом в темных кавалерийских накидках поверх мундиров. У каждого за поясом был пистолет, а к седлам лошадей приторочены винтовки.

Чтобы двигаться бесшумно, князь приказал всем снять шпоры, которые вообще не были нужны таким великолепным наездникам и служили скорее декоративным украшением. Ни один добруджанец, катаясь верхом в гражданской одежде, никогда не надевал шпор.

Хотя река уже осталась позади, им еще предстоял долгий путь сначала по лесу, а потом по каменистому плато, усыпанному огромными валунами – следами деятельности древнего вулкана.

Даже днем ехать быстрее было бы невозможно. Ночью же каждый шаг грозил коню вывихнутой ногой или падением, хотя надежные добруджанские кони привычны к такой почве.

Часа через полтора пути князь подъехал к Илоне. Она почувствовала его присутствие, еще не видя его. Вдруг на небе показалась луна и осветила прекрасное лицо ее мужа, с темными омутами глаз, выражения которых Илона не могла разглядеть.

Он положил руку на ее плечо, и по телу девушки пробежала дрожь, словно оно ожило от его прикосновения.

– Вы в порядке? – почти неслышно проговорил он.

Илона кивнула и улыбнулась счастливой улыбкой. Он помнит о ней! Она ему небезразлична! Но внутренний голос шепнул: «Ты нужна ему сейчас! Если ты струсишь, они не смогут найти вход во дворец!»

Он снял руку, и Илоне нестерпимо захотелось пересесть к нему в седло: там ей было бы спокойно и надежно. Ей безумно хотелось ощутить объятия его сильных рук и положить голову на грубую ткань его мундира.