— Та самая, что Грека в Луна-парке пришила и Кирюхе крылышко подранила.

Компания напряглась.

— Точно, она. Я тогда ушел, и ей меня не вспомнить, но зато у меня память хорошая.

Кто-то приподнялся.

— Сидите, хлопцы. Я сам разберусь.

Выглядел он не очень грозным бойцом, но нож в кармане придавал ему уверенность. Парень снял куртку, повесил ее на спинку стула и наигранно-развалистой походкой подошел к девушке.

— Лапочка, ты не купишь мне пивка?

Даша бросила мимолетный взгляд на местного делягу и скривилась:

— А у самого руки судорогой свело?

Он узнал этот голос. Никаких сомнений не оставалось.

— Встань в очередь, — пробасил седовласый мужик, стоящий за девушкой. Парень смерил его взглядом и прикинул, что шансов на выступление у толстячка нет.

— Усни, папаша. А ты, киска, меня не признала? Но я тебя хорошо запомнил. Век не забуду. Помнишь темную аллейку, где в тихом парке музыка играла? Там мой кореш от твоего свинца голову сложил. Меня твоя пуля не достала, зато мое перо тебя достанет.

Даша все поняла значительно раньше, чем этот приблатненный пижон успел выложить. Она беглым взглядом окинула стойку и приметила графин с водой, а он сунул руку в карман в эту самую секунду. Он вынул нож в тот момент, когда Даша схватила тяжелый сосуд. Разворот в сто восемьдесят градусов, и графин со всего маху разлетелся о лоб самодовольного детины. Такой реакции никто не ждал. Он взмахнул руками, нож отлетел в сторону, а его хозяин рухнул на пол, сбив по пути стол, уставленный бутылками. Кровь и осколки фейерверком разлетелись в стороны, однако он успел схватить девчонку за волосы, но так вместе с ними и улетел. Герой валялся на полу с расквашенной физиономией и черным париком, зажатым в кулаке.

На защиту поруганной чести встали верные друзья поверженного гладиатора.

За девушку вступился седовласый толстячок. Престарелый рыцарь оказался не робкого десятка и не прост в обращении. Его удары попадали в цель и вышибали зубы. Кто бы мог подумать! Он расшвыривал молодых здоровяков, как котят, а рука, схватившая нож, была тут же сломана с неописуемым воплем вдогонку. На шум слетелись другие мужики, но бойню остановила милиция. К счастью, ее здесь хватало. В разгар драки Даша попыталась ускользнуть, но кто-то схватил ее за ногу и повалил на пол. Очки упали и разлетелись вдребезги. Русые волосы раскинулись по плечам.

В ту же минуту майор положил трубку и покинул кабинет директора. По телефону ему сообщили, что он должен выезжать в аэропорт и встретить коллегу из Москвы.

На некоторое время пришлось задержаться. Милиция с успехом справилась с задачей, и нарушители порядка были схвачены. Особых увечий никто не получил, но девушка и седовласый защитник оказались в компании любителей пива и ножей.

Ножи, кастеты и справки об освобождении лежали на столе по соседству с недоеденной воблой. Паспорт имелся только у одного местного авторитета, который вербовал новобранцев из бывших зеков для своей банды.

Только когда майор увидел на полу парик из черных волос, он вспомнил о голубоглазом ангеле и внимательно осмотрел девушку.

— Какой приятный сюрприз!

Майор подошел к растрепанной красавице и улыбнулся.

— Все же есть Бог на этом свете. Кажется, лягушка-путешественница угодила в болото, из которого трудно выскочить. Ты, конечно, сбежала бы, будь у тебя крылья.

— А я и так сбегу. Верняк.

— А какие у тебя шансы?

— Никаких шансов. Верняк есть верняк.

— Ладно. Это мы увидим. Ну а теперь кто нам расскажет, что тут не поделили?

— Я могу сказать.

Майор взглянул на немолодого мужчину с посеребренной головой и глубокими залысинами. Крупные черты лица, сверлящий взгляд и хриплый голос.

Его держали за руки двое молодцов, но складывалось впечатление, что это он их придерживал возле себя.

Один из онеров подал майору изъятый у седовласого бумажник.

— Тут его удостоверение и любопытная фотокарточка.

— Отпустите его, — приказал майор. Он достал удостоверение и пробежал его взглядом. — Так вы из милиции?

— Вы же мои бумаги в руках держите.

— Колесников. Дорожная милиция Москвы.

— К девушке пристал тот тип с окровавленной рожей. — Он указал на задержанного, которому пытались перевязать рану. — С ножом. Он обвинял девушку в убийстве. Будто она застрелила его приятеля в каком-то парке. Ну а девчонка врезала ему графином по морде. Так все и началось.

— Значит, вас трое было? Один убит, второй ранен, третий смылся. — Майор взглянул на девушку. — Не повезло тебе, Дашенька. Свидетеля упустила.

— И давно вы урок в свидетели зачислять стали? Или на безрыбье и рак рыба?

Ее взгляд был спокойным и твердым. Скорее в нем читалась усмешка, чем страх.

— Для обстоятельной встречи с тобой мне нужна подготовка. Тут приезжает коллега из Москвы. Общими усилиями мы сумеем, я думаю, договориться с тобой. От меня бутылкой не отмахнешься. Я о тебе очень много знаю. Могу сказать, где и за сколько ты купила этот парик и ту красную кофточку, в которой убитую Соболевскую нашли.

— О святые небеса! Так Ниночку убил этот монстр?! А я ее предупреждала. У меня нет секретов от милиции, майор. Кофточку я купила Нине в подарок за то, что она мне паспорт свой предложила для поездки на юг. Я же еще не получила паспорта. Несовершеннолетняя я. Но на ваши вопросы могу ответить в любую минуту.

— Трудно будет без адвоката.

— Конечно. Адвокат у меня есть, но если он убийца, то я от него отказываюсь. Похоже, он не одно преступление совершил.

— Мы его об этом спросим, если он выживет.

— А если не выживет, то я подскажу.

Майор повернулся к лейтенанту и тихо сказал:

— Берите мою «волгу» и везите ее в психушку. Девчонка больна, ей нужна полная изоляция. Вызовите доктора Бугрова из Обояньской больницы и установите жесткий контроль.

Майор повернулся к Даше.

— Так, значит, урку с аллеи ты на душу брать не хочешь?

— Брось, дяденька. Я ведь в девять вечера уже спать ложусь. Как моя любимая передача «Спокойной ночи, малыши» кончается, я тут же гашу свет, и в койку.

— Тогда придется сопроводить тебя в детский садик с железными решетками. Уж больно ты непослушная девочка.

Девушку повели к выходу.

— А этих голубчиков в «москвич», и в управление.

Крутых зеков повели следом. Кафе опустело. Один из оставшихся сотрудников что-то шепнул на ухо майору, и тот тут же перевел взгляд на Колесникова.

— Да-да. Вот, возьмите ваш бумажник, и спасибо за помощь при задержании.

— Не за что.

Колесников взял бумажник и направился к выходу.

— Еще вопросик можно? — окликнул уходящего майор.

Московский мент оглянулся.

— Тут мой сотрудник интересуется, что за фотка у вас в портмоне? Секрет?

— Нет. Этот паренек в розыске. Я его ищу.

— Дорожная милиция?

— И такое бывает. Внутреннее расследование. Это касается «железки». Нас тоже заставляют юлой крутиться.

— А я знаю, куда ваш паренек поехал, — неожиданно заявил мужчина в сером костюме. — Я ему план рисовал. Конечная станция — станица Анастасьевская, что возле Славянска на Кубани. Через пару дней будет на месте.

Колесников проглотил слюну. Он не знал, что сказать. Так не бывает. Это сон.

Он вынул из бумажника фотографию и, вернувшись, протянул ее оперативнику.

— Вы уверены, что это он?

— Конечно. Я с ним пять минут назад разговаривал.

Майор взглянул на снимок и вспомнил паренька, которого встретил в компании Даши возле пристани. По описанию, он походил и на парня, который сбежал из номера, где ментами из Курска был убит неизвестный. Тот парень, который предъявил депутатское удостоверение вместо паспорта.

— Этот мальчишка и нас интересует. Но он не мог уйти далеко.

— Я в окно видел. Он взял мой чертеж, вышел и сел в серебристый «фольксваген». На номер я внимания не обратил, но…

— Быстро. На улицу! — крикнул майор. — Он где-то здесь!