— Посмотрим, что можно будет сделать, — с неопределенной интонацией проговорил герцог. Между ними внезапно воцарилась тишина, а потом он сказал: — Благодарю вас за книгу. Я увижу вас за обедом, а потом вручу вам мой подарок.

Аудиенция была окончена. Корнелия пробормотала что-то и направилась к лестнице. Войдя в спальню, она остановилась и прижала руки к сердцу.

— Вы нашли то, что искали, мисс? — спросила Вайолет.

Да, Вайолет. Это была книга, я купила ее для его светлости. Он как раз вошел в гостиную, когда я ее искала. Он остался доволен, по-настоящему доволен.

— Я очень рада, мисс, что его светлости понравился подарок.

Голос Вайолет звучал как-то напряженно.

— Что-то случилось, Вайолет? Мне кажется, ты чем-то расстроена.

— Нет, ничего, мисс, — ответила Вайолет, и вдруг ее прорвало: — Не отдавайте свое сердце так легко, мисс. Держитесь за него как можно дольше. Если его светлость подведет вас, вам будет очень, очень больно.

— Его светлость не подведет меня, — заверила ее Корнелия. — Не стоит судить обо всех мужчинах по собственному опыту. Тебе просто не повезло. А я, по-моему, самая везучая девушка на свете. И знаешь, Вайолет, у него есть для меня подарок!

Корнелия болтала все время, пока одевалась к обеду. Она заметила, что Вайолет отвечает ей резко или односложно, но легко нашла этому объяснение.

«Ее оставили в беде, и теперь она считает, что все мужчины одинаковы, — думала Корнелия. — Но у меня все обстоит по-другому, совсем, совсем по-другому».

Платье из белой кисеи не стало красивее, когда она надела его. В таком платье Лили превращалась в богиню, тогда как на Корнелии оно казалось слишком вычурным и делало ее маленькой и незначительной. Корнелия критически оглядела себя. Она не могла понять, что здесь было не так. Одежда все еще оставалась для нее тайной за семью печатями.

Она смотрела, как Вайолет укладывает ее волосы так, как предписал мосье Анри, и подумала, что и прическа ей тоже не идет. Она представила себе Лили, такую изысканную в своей золотой красоте, и вдруг возненавидела себя.

— Если бы я только могла отвезти его светлость в Розарил, — мечтательно проговорила Корнелия. — Там, в знакомом мне мире, я бы вела себя совсем по-другому. Здесь же я чувствую себя неуклюжей и беспомощной. Я не понимаю их шуток. В поезде они смеялись над человеком по имени Гарри, но мне он показался совершенно обычным.

— Это друг герцогини, мисс. Я слышала разговоры горничных в поезде и узнала, кто есть кто и кто кому принадлежит. Нет таких секретов, которые можно утаить от горничных и камердинеров.

— Что значит — друг? — спросила Корнелия. — Он хочет жениться на герцогине?

— Они намекали на гораздо большее, мисс, — усмехнулась Вайолет. — Но вы, возможно, не поймете.

Корнелия со стуком положила щетку на туалетный столик.

— Вайолет, уж не хочешь ли ты сказать, что он… любовник ее светлости?

— Именно это они и говорили, — ответила Вайолет.

— Не может быть! — возмутилась Корнелия. — О нет! Разумеется, это неправда. Такие люди, как герцогиня, так себя не ведут.

— Нет-нет, конечно нет, мисс. Наверное, они имели в виду что-то другое, — спохватилась Вайолет. — Пожалуйста, забудьте, что я сказала.

Но это объясняет сказанное тетей Лили, подумала Корнелия.

— Вайолет, это ужасно. К тому же герцогиня очень старая.

— Забудьте, забудьте об этом, мисс. — Вид у Вайолет был испуганный.

Я не сержусь на тебя за то, что ты мне рассказала, — заговорила Корнелия более мягким тоном. — Я хочу знать, о чем говорят, потому, что не понимаю этих людей. Никогда не думала, например, что такие знатные люди, как герцогиня, могут вести себя подобным образом.

— Нет, конечно нет, мисс. Умоляю вас, забудьте о том, что я говорила.

Но на обеде Корнелия поймала себя на том, что наблюдает за герцогиней. Несмотря на возраст, та вела себя кокетливо. Как и все они, громко смеялась и часто клала руку на руку своего соседа. Посмотрев туда, где сидела Лили, Корнелия решила, что и та вела себя как-то уж слишком экспансивно и кокетливо с мужчиной, сидевшим справа от нее. Он был симпатичный, но пожилой, и она недоумевала, почему тетя Лили разговаривает больше с ним, чем с герцогом, который сидел слева от нее.

Корнелии показалось, что герцог, молча сидевший во главе стола, наблюдал за Лили, но не присоединялся к ее оживленной болтовне.

«У меня разыгралось воображение, — решила Корнелия. — Тетя Лили в своем возрасте слишком разумна, чтобы с кем-то флиртовать. Это просто смешно».

Тем не менее, чем дальше, тем больше Корнелии казалось, что женщины завлекают сидящих по обе стороны от них мужчин смелыми взглядами и улыбками, каким-то странным образом соблазняют их своими обнаженными плечами. Корнелия не находила этому объяснения, но чувствовала, что она здесь — единственная женщина, не пользующаяся женскими хитростями, чтобы привлечь мужчину.

Разговор сверкал и искрился. За столом постоянно вспыхивал смех, мужчины вносили свою долю остроумия в поддержание веселья. У Корнелии было такое чувство, будто она — совершенно посторонний человек в этой комнате. Она прекрасно понимала, что женщины, сочтя ее персоной незначительной, потеряли к ней интерес и не утруждали себя даже любезностью. Мужчины были с ней вежливы, но и они воспринимали ее просто как племянницу Лили Бедлингтон и почти не обращали на нее внимания.

Корнелия порадовалась, что об ее помолвке с герцогом еще не было объявлено. По дороге на станцию тетушка велела ей никому ничего не говорить, пока не будет получено одобрение от герцогини.

«Вот тогда все будут относиться ко мне совсем иначе, — мстительно подумала Корнелия. — Наверняка станут заискивать передо мной так, как сейчас заискивают перед герцогиней».

Она презирала и одновременно боялась этих ярких, элегантных созданий с их искрометным смехом, боялась их блестящих, любопытных глаз, не оставлявших незамеченными ни одного движения, ни одной мысли друг друга.

— За что Лили так жестоко наказывает Дрого? — услышала Корнелия вопрос, который тихим голосом задала своему соседу справа одна из женщин.

— Кто сказал, что всегда расплачивается женщина? — ответил он вопросом на вопрос. — Иногда платить приходится и мужчине.

— Возможно, в данном случае это так, — ответила дама. — Но там, где дело касается Дрого, неизменно платит другая сторона.

— Вы имеете в виду Рози? — спросил мужчина. — Она так тяжело это переживала. Эмили поступила мудро, отправив его в кругосветное путешествие.

— И это помогло: с глаз долой — из сердца вон. Теперь у нее в поклонниках молодой Уинслоу. Бедная Рози. Мне было так жаль ее, хотя конец был предсказуем с самого начала.

Корнелия пыталась разгадать смысл их слов. Что они имели в виду, говоря, что тетя Лили наказывает Дрого? Это было так же непонятно, как и весь остальной разговор. Она надеялась, что в один прекрасный день узнает ключ ко всем этим загадкам, но в данный момент она была в полном недоумении.

Она обрадовалась, когда обед закончился. Еда была великолепная, блюда сменяли друг друга, а в завершение были поданы фрукты из оранжереи на огромных золотых подносах. Подававшиеся вина невозможно было перечислить, но Корнелия пила только воду.

— Чудесный обед, Эмили, — сказала Лили, когда дамы покинули столовую.

— Я ненавижу вечер пятницы, пока все еще устраиваются, — ответила герцогиня. — Мне показалось, Дрого был что-то уж очень молчалив.

Говоря это, герцогиня посмотрела Лили в глаза, но та лишь загадочно улыбнулась.

— Неужели? — парировала она. — Я что-то не заметила.

В гостиной Корнелия сидела молча, слушая, как сплетничают вокруг нее дамы. Мужчины очень долго не выходили из столовой, а когда наконец вышли, она замерла в ожидании. Наступил тот самый момент, которого она ждала весь вечер, момент, когда она останется наедине с герцогом.

Однако он не сразу к ней подошел. Заговорили о столе для игры в бридж, а несколько молодых женщин предложили потанцевать.