Филип привстал и медленно погрузился в ее тело, в этот зовущий, безбрежный мир.
— Филип! — тихо выдохнула Джинни. Она вся дрожала. Как долго еще сможет она выносить эту бешеную страсть, не сойдя с ума?
Филип начал двигаться, все глубже вводя ее в круговорот страсти. Возбуждение достигло высшего своего предела и прорвалось таким взрывом наслаждения, вынести который было, казалось, невозможно.
Из тумана невыразимого блаженства Джинни вызвало к реальной жизни настойчивое биение его сердца. Оно словно стучалось ей в грудь. Она открыла глаза и улыбнулась. Увидев, что Филип полностью разделяет ее ощущения, она нежно погладила его по плечу, а потом обняла и прижала к себе. Чтобы он оставался там, где был. Тогда через некоторое время, когда он немного отдохнет, они смогут продолжить. Ее ожидает чудесная ночь. Да, именно так: за чудесным днем последует чудесная ночь.
Она не ошиблась, эта ночь превзошла все ее ожидания.
Увы, уже утром картина изменилась: Филип вышел к завтраку с довольно мрачным лицом. Настроение ему испортил ранний телефонный звонок.
— Да! Да!.. Нет! — резко отвечал он, по том бросил трубку на рычаг.
Джинни обеспокоенно посмотрела на него. Кто это звонил? Может быть, Джейсон? Что-то насчет Дэймона? Или, не дай Бог, про нее и Бесс?
— Опять что-то не так? — осторожно спросила она, вовремя вспомнив, что нельзя проявлять слишком большую осведомленность во всякого рода экономических вопросах.
Филип фыркнул:
— Да, небольшие проблемы, если считать проблемой человеческую глупость. Но в наше время это, похоже, уже норма.
— Чего нельзя вылечить, то надо терпеть, — сказала Лидия, помешивая кофе.
— Может быть, — задумчиво отозвалась Джинни, — но я бы сперва постаралась убедиться в том, что вылечить нельзя. Чтобы потом не сожалеть.
— В данном случае все вполне излечимо, — Филип провел рукой по волосам. — Даже если придется кое-кого столкнуть лбами, им это только пойдет на пользу. Просто несколько крупных чиновников хотят сколотить себе капитал за счет нашей компании. Я бы на этом потерял сравнительно небольшую сумму, но рабочие лишатся своих мест.
Он повернулся к сестре:
— Лидия, если позвонит Джейсон, скажи ему, что я уехал на фабрику.
Джинни едва удержала протестующий возглас. Филип не должен уезжать! Пусть он остается здесь, с ней. Даже если закроется на весь день в кабинете. Время от времени он мог бы устраивать себе перерыв…
Но Филип несколько рассеянно попрощался с ними и ушел. Спустя минуту Джинни услышала, как за ним захлопнулась парадная дверь.
Сразу потеряв всякий интерес к еде, она встала из-за стола и пошла посмотреть, чем занимается Дэймон. Няня заверила ее, что с мальчиком все в порядке, ночь он провел хорошо, позавтракал с аппетитом и вообще чувствует себя превосходно, чего и мамочке желает. Джинни решила не вызывать у старушки подозрений своим бледным видом и поспешила покинуть детскую.
Она не находила себе места. Нет, на Филипа она не сердилась, она понимала и уважала его заинтересованность в своем деле. И не только в своем деле, но и в судьбе людей, бывших у него под началом.
Но чем бы ей заняться, пока он не вернется домой? Может быть, днем, пока дети будут спать, они с Лидией смогут пойти погулять по городу? Джинни попыталась отнестись к этой мысли с энтузиазмом. Кстати, может, попадется телефон и удастся позвонить Бесс. Да, хотя бы ради этого стоит пойти.
Но идея бродить по Афинам в такую жару не вдохновила Лидию, и Джинни отправилась в город одна. О чем вскоре пожалела. Бесс не оказалось дома, а достопримечательности древнего города ее не занимали. Все ее мысли были заняты Филипом, снова и снова вспоминалась прошедшая ночь. Но сейчас Филипа рядом не было, и Джинни казалось, что жизнь лишилась какого-то очень важного компонента. Может быть, самого важного. А при мысли, что скоро она уедет и больше никогда не увидит Филипа, жизнь и вообще теряла всякий смысл.
Конечно, она знала, что их отношения не могут продолжаться долго. Хотя бы потому, что сам Филип этого не захочет. Для него их связь не больше чем временное увлечение, а потом он вспомнит, что они принадлежат разным мирам, и… И все кончится, кончится навсегда. Джинни вдруг до слез стало жаль себя.
Наконец она решила вернуться. Может быть, Филип уже приехал.
Но приехал не Филип. Приехал Джейсон Папас.
— Где вас носило? — напустился он на Джинни, не успела она войти.
— Я гуляла, — ответила она, сочувственно улыбнувшись Лидии, стоящей рядом с несчастным видом. Бедняжка, ей пришлось все это время в одиночку развлекать Джейсона Папаса.
— Я специально приехал в Афины, чтобы поговорить с вами, а вы бродите неизвестно где! — Джейсон грозно повел бровями.
— Вы удивительно точно описали ситуацию, — одобрительно сказала Джинни. — А теперь, если вы не возражаете, подождите еще немного. Я пойду взгляну, как там Дэймон.
— Я только что оттуда. Он спит. Мы поговорим в кабинете Филипа. — Он развернулся и вышел.
Джинни нехотя пошла за ним. Ей вовсе не хотелось разговаривать с ним. Но ведь именно за этим она и приехала сюда, напомнила она себе.
Она закрыла за собой дверь кабинета и вопросительно посмотрела на старика. Видно было, что ему очень не хочется говорить, но приходится.
— Сегодня утром звонили из лаборатории, — наконец произнес он.
Джинни никак не отреагировала, не понимая, о чем речь. Джейсон продолжил:
— Они сказали, нет практически никаких сомнений в том, что Дэймон мой внук. Они сравнили его кровь с моей и нашли слишком много совпадений в ДНК, чтобы усомниться в том, что налицо очень близкое родство, так что…
— Вы взяли у Дэймона кровь на анализ без моего ведома? — недоверчиво переспросила Джинни.
— А что еще я мог сделать? Вы, во всяком случае, должны быть счастливы. Я собираюсь признать вашего ребенка своим внуком.
Тут он взглянул на нее и добавил:
— Не знаю, как вам удалось заманить моего бедного мальчика, но у таких женщин, как вы, много всяких штучек про запас.
Джинни сделала почти нечеловеческое усилие, чтобы не выплеснуть на Джейсона весь свой гнев. Она постаралась рассуждать хладнокровно. Дело сделано, изменить ничего нельзя. И переубедить Джейсона Папаса невозможно: что бы она ни сказала, Креон для него останется невинной жертвой, попавшей в когти хищницы.
Она подумала о Бесс. Бесс хочет, чтобы Джейсон признал ее сына. А собственные чувства Джинни к Джейсону не имеют никакого значения.
— Я обсудил это с Филипом, — вновь заговорил Джейсон, — и он согласился, что лучше всего оставить Дэймона здесь, в Греции, со мной.
Джинни ошеломленно взглянула на него. Неужели Филип мог предать ее, согласиться разлучить с Дэймоном? Неважно, что она не настоящая его мать, Филип же этого не знает! Неужели только поэтому он занимался с ней любовью? Чтобы подчинить ее себе и заставить отдать Дэймона? Она чувствовала, что вот-вот задохнется. Филип так обманул ее! Хотел использовать ее любовь для того, чтобы отнять у нее Дэймона! У нее и у Бесс! Да, ему предстоит еще пережить шок, когда он узнает, что мать ребенка не она, а ее двоюродная сестра.
— Я старый человек, — настойчиво продолжал Джейсон, видя, что она почему-то молчит, — и я хочу, чтоб мой внук был со мной. Я имею на это право! Я скажу всем, что на самом деле вы были моей любовницей и теперь решили отдать ребенка мне. Я усыновлю его, и Лидия никогда не узнает, что вы опозорили моего сына.
Любовница Джейсона Папаса? Мать его ребенка? Интересно, чья это была идея — его самого или Филипа? На какое-то время боль уступила место гневу. Джинни презрительно сказала:
— Зная, как вы воспитали Креона, я не доверила бы вашим заботам хомяка, не говоря уж о ребенке!
— Я, видимо, забыл упомянуть, что в качестве компенсации намерен выплатить вам сто тысяч долларов. Может быть, именно этой безделицы не хватало, чтобы убедить вас? — ехидно поинтересовался Джейсон.
Джинни едва не лопнула от ярости. Это чудовище думает, что деньги компенсируют Бесс тот ад, через который она прошла благодаря Креону?
