— Ты бы погибла. — сказал Джегер.

— Я бы не погибла. Сейчас я точно знаю, что не погибла бы. Может быть, я долго бы болталась в вакууме, пока не сообразила бы что к чему. А после этого улетела бы куда нибудь своим ходом и не зная что вы где-то живете.

— Ты можешь и сейчас улететь?

— Могу сказать, что сейчас у меня есть куда улететь так что никто меня не достанет в ближайший миллион лет. Мне и лететь особо не надо. Я могу изменить свой вид и прощайте все. У меня есть еще одно имя, которое я еще не использовала, так что вы понимаете что я могу сделать.

— И почему ты этого не делаешь? — спросил Джегер.

— А почему, Джегер, ты не бросишь все, не сходишь к пластическому хирургу, который изменит твое лицо и не перемахнешь через границу, что бы начать свою жизнь сначала?

— Поздно начинать.

— Это только отговорка. Никому и никогда не поздно. Так почему, Джегер?

— Из-за друзей? — спросил он.

— Я рада, что ты сумел это выговорить. — сказала Мин.

— Но ты ничем им не обязана.

— И это говоришь ты, Джегер? Я обязана им всем. Обязана тем что они говорят со мной. Обязана тем что понимают меня. Обязана… Я обязана им всем что у меня здесь есть. Если бы я могла взять их всех и уйти, я ушла бы не задумываясь. Но у них здесь тоже есть друзья у них семьи, дети. Они живут здесь и я не хочу вырывать их отсюда. Я живу с ними и не хочу от них уходить. Но я еще хочу что бы обо мне знали не только они. Мне не нужно что бы знали все. Мне не нужно что бы на людей обрушился этот поток информации о звере, который живет среди них. Они уже знают что-то. Потом узнают еще и еще. И постепенно без всяких катастроф люди узнают все. А здесь… Вам следовало бы предупредить всех, что я слышу мысли людей.

— А почему ты сама не сказала?

— Потому что я этого не хочу. Вы люди. Вы это знаете и вы должны говорить своим что вы знаете. Если вы что-то сказали или не сказали, то это ваше право.

— Ты сама просила нас не говорить.

— Да. Я просила. И мне же будет лучше, если вы этого не скажете. А вам будет лучше, если скажете.

— Ты ставишь нас в такое положение, что..

— Ничего страшного от того что вы не успели что-то сказать, не случилось. Я понимаю, что вам самим не верится в то что я сказала и вы не хотели никого вводить в заблуждение. А меня тогда всбесили мысли министров о том что со мной делать. О том куда послать, что взорвать, кому сесть на шею и так далее. Я слышала все и еле сдержала себя из-за того что меня считали за котенка, которого можно передавать из рук в руки. А Шер Харлан имел наглость вообще никому не сообщить, что я побывала на Махре-14 и запустила реактор. И сейчас я не вижу о чем можно здесь говорить со всеми людьми. Я работаю по контракту. Хотят что бы я что-то сделала, пусть приходят ко мне и говорят что. И я буду решать, буду я это делать или не буду. Если же кто-то попытается заставлять меня что-то делать силой, думаю, вам прекрасно известно чем это закончится. Я капитан Мин Крылев и вы знаете что я делала. Я ничуть не изменилась. У меня ужасно вредный характер. Я могу накричать и на Президента, не говоря уже о министрах. Сейчас могу сказать только одно. Мне не о чем говорить с кем либо еще. Никаких чудес я делать не буду. После того что я сделала на Махре-14 у меня нет никаких сил. И не будет еще, как минимум, полгода. Я сказала все что хотела. Думаю, вы сами все решите. Кстати, о том что я слышу мысли, все должны знать и без вас. Все это слышали еще несколько дней назад из записей наших разговоров. Если кто-то не понял, то это его вина.

В зал вошел министр и Мин с Лэй поднялись со своих мест.

— Думаю, мы можем быть свободны. — Сказала Мин.

— Что? — Удивился тот.

— Вы же все слышали. В этом зале четырнадцать жучков.

— Че-четырнадцать? — Удивился Шер Харлан. На этот раз он действительно был удивлен.

Мин достала свой прибор и показала светившуюся цифру «14».

— Вы можете их найти?

— Я так устала, что у меня нет сил. — Ответила Мин. — Возьмите его и пусть все проверяет кто нибудь другой. Стрелка вот здесь указывает направление на самый сильный сигнал. Еще ему требуется часто менять батарейки. Энергию жрет по страшному. И не думайте его вскрывать. На Гаре не существует технологии даже близкой к той, которой он создан. — Мин передала прибор в руки человека и он его чуть не выронил.

— Ронять его не стоит. Может поломаться. — Сказала Мин.

— Вы его отдаете?

— Считайте, что я его вам подарила. Собственно, говоря, мне он не особо и требуется. У меня тараканы давно уже не заводятся. Кстати, против микрофонов с проводами и всяких других подслушивающих и подглядывающих он бессилен.

— А если поломается?

— Положите на полку как шедевр инопланетного искусства. У меня других таких нет. А теперь мы пойдем.

— Подождите. — Сказал министр.

— Да. — Мин снова повернулась к нему.

— Я хочу спросить, что вы собираетесь делать теперь?

— Пойду на работу. — Ответила Мин. — У меня через два дня отпуск заканчивается.

— Вы собираетесь?… — Удивился он.

— Я собираюсь ничего не менять в своей жизни. Мне незачем что либо менять. Меня все устраивает и не заберись Нита Хигинс на эту базу, никто и ничего не узнал бы.

— Вы думаете будет так просто ничего не менять?

— Я сказала, что хочу этого, а как все будет, зависит только от вас. Вам нужно только помнить, что я не маленькая девочка.

Мин вновь развернулась и пошла на выход вместе с Лэй.

— Вы же не выйдете без разрешения. — Сказал министр.

— Вы его не дадите? — Удивленно спросила Мин.

— Я дам, но…

— Но вы не хотите оказаться в дурацком положении перед другими людьми. — Сказала Мин. — Скажите им всю правду, покажите запись, которую вы здесь сделали. Пусть они сами будут в дураках. Я ведь иду на работу не в армию, не в Контрразведку, а в действующий отряд Спецслужбы.

— Вы могли бы сделать больше.

— Вы придумайте что, подумайте о том могу ли я это сделать, зная то что вы уже знаете и если посчитаете что могу предлагайте дело, а не общие слова. В моем контракте все записано. Там нигде не записано, что мне нельзя предлагать то что люди не в силах сделать. Если это армейские дела или дела других ведомств, то это ваше дело как вы будете договариваться. Мой контракт не меняется.

— Вы не хотите получить новое звание и должность?

— Нет. Категорическое нет, потому что я еле справляюсь с тем что есть сейчас. У меня хорошо получается стрелять, захватывать, выслеживать… А командовать я могу лишь тем что принадлежит мне полностью. Я не хочу что бы через год появились всякого рода обвинения, что я хочу захватить власть и так далее. Мое место там и звания мне не нужны.

— Но они нужны для работы. Что бы вы могли больше сделать.

— Я сказала свое мнение. А присваивать звания это ваше право. В уставе Спецслужбы есть множество ограничений для высших чинов, которые мне не нравятся. Хотя, там ничего не сказано об отряде С3.

— Хорошо. Мы подумаем над вашими словами и решим что делать. — сказал министр. — Вы можете быть свободны.

Мин и Лэй ушли, сели в свою машину и уехали домой, заехав по дороге на обед в приглянувшееся заведение.

— С твоими словами, Мин быть тебе министром. — Сказала Лэй.

— Ерунда. Я поверну все так, что у меня не будет никакой дороги в те коридоры.

— Почему?

— Потому что я не хочу.

— Но ведь каждому хочется…

— Тебе хочется, Лэй? Хочешь, я тебя выставлю так, что ты станешь командиром и пойдешь еще дальше.

— Из меня ничего не выйдет. Да и поздно мне.

— Ничего тебе не поздно. А вот то что не выйдет, это верно. И из меня не выйдет. Знаешь, почему я назначаю себе каждый день кого-то помощником что бы делать все дела? Все потому что меня бесят все бумажки, которые надо заполнять. Я понимаю, что людям это нужно. Вот пусть они и занимаются ими. А я буду работать и бумажные дела меня не устраивают. Помнишь, я заставила всех учиться работе на компьютерах? Теперь никто не жалуется, потому что не нужно сидеть и писать каждый раз одно и тоже в бумагах. Ввел все нужно в компьютер, исправил как надо. А все формальности машина сделала сама и файл ушел в банк. Все. Нужны отчеты для начальства, включил машину и она выдала все что нужно. А там народ вечно боится что данные из компьютеров пропадут, что их кто нибудь утащит. Устраиваются такие барьеры, что… В общем, знаешь. И от бумаг деваться накуда. Везде и всюду бумага, бумага… Я давно бы перевела все дела на электронные носители. Но… — Мин развела руками.