– А вдруг их там не будет? А вдруг они нам не обрадуются? А вдруг нас не пустят? А вдруг там какие-нибудь другие охранники, и они вызовут милицию? А вдруг там не будет Вилли, чтобы мы могли соврать, будто пришли к ней? – она фонтанировала самыми разными предположениями.
– Оля, ты же понимаешь, что ответов на эти вопросы нет? Зачем себя накручивать? Еще ничего плохого не случилось, – успокаивала ее верная Ленка. – Давай поговорим о чем-нибудь другом.
– Давай, – обрадовалась Оля. – Я давно хочу спросить тебя: почему ты так вырядилась? Ты где взяла эти шмотки?
Ленка и вправду оделась немного не так, как всегда. На ней были потертые джинсы клеш, черное полупальто, которое украшали разноцветная шапочка и шарф.
– Это мои вещи. И я очень люблю эти джинсы, яркую шапку. Я раньше только так и ходила. А у вас в школе все такие цивильные. Вот я и не хотела выбиваться… А потом и сама подумала: а вдруг я все-таки не хиппи, вдруг все это не мое? И стала одеваться обычно.
– А сейчас вдруг поняла, что ты – хиппи?
– Да нет… Просто… Ты же сама обвинила меня, что я одеваюсь кое-как. Вот я и решила поискать свой стиль. А потом, мы же идем к неформалам. Надо выглядеть так же, как они…
Оля, которая снова вырядилась, словно на дискотеку, даже остановилась:
– Подожди, подожди… А почему же ты мне не сказала, как надо одеться? Они ведь опять на меня будут смотреть, как на… не знаю, как на пугало. Хотя пугалы – это они!
– А что бы ты надела?
– У меня есть кенгуруха!
– Ага. Только розовая и вся в сердечках.
– И что? Почему ее нельзя надеть?
– Можно, но…
Оля хотела ответить, но вдруг увидела знакомый дом буквой «Н» со светящимися окнами.
– Вот он! Вон садик!
Они подошли к служебному входу и остановились в нерешительности. Из-за двери доносились звуки музыки. Громче всех звучал саксофон.
– Ну что? По крайней мере, этот сторож, Сакс, на месте, – резюмировала Ленка. – Давай, стучись.
Оле снова стало не по себе.
– Я боюсь!
Ленка пожала плечами и бодро затарабанила в дверь. Их, естественно, никто не услышал. Оля стояла ни жива ни мертва:
– Это знак. Нам не следовало сюда приходить! Мы – не неформалы.
– Какой знак?! Это просто нереально что-нибудь услышать, когда такой шум внутри. Пошли, – и она бойко повела подружку к окнам актового зала.
Свет горел. В актовом зале кто-то играл на рояле. Но никого – никаких силуэтов – видно не было. Ленка слепила снежок и ловко метнула его в окна на второй этаж.
Оля уже пожалела, что пришла сюда. Все-таки у нее была своя жизнь, а у них – своя. Может, и правда, у них нет никаких точек соприкосновения? К тому же ей никогда не приходилось втираться в чужую компанию. Да и своей, положа руку на сердце, у нее никогда не было.
В окне возникла Вилли. И махнула им, чтобы шли к входу.
– А, это ты! – обрадовалась Вилли, как будто целенаправленно ждала Олю весь день.
– А я – Лена, – представилась Ленка, потому что Оля как будто дар речи потеряла.
– Проходите, – позвала Вилли.
Они поднялись в актовый зал. Вилли снова села за инструмент. Крутанулась на стульчике и остановила его, оказавшись спиной к фортепиано и лицом к подружкам.
– Как с предками? Вернулась домой? – поинтересовалась она у Оли.
– Да, нормально. А у вас тут как? Мы тут… мимо проходили. Видим – свет, музыка. Ну и зашли, – Оля уже приходила в себя.
– Ну и правильно! Ребята разбрелись по группам, играют. А меня выгнали – говорят, отвлекаю. Вот я сижу и сочиняю музыку. А что? Может, я на композитора пойду в училище!
– Ты сама сочиняешь музыку? – удивилась Оля.
– А ты в окно посмотри! – подскочила со стульчика Вилли и подошла к окну. – Смотри, красота какая! Сегодня удивительный вечер. Снег. Кажется, ну чего необычного – снег? А он каждый день разный. Сегодня хлопья – как рваная бумага. Как будто кто-то написал роман со множеством героев, а потом передумал и порвал все на мелкие клочки…
Оля и Ленка тоже подошли к окну и, прислонившись к стеклу лбами, уставились в темень, кое-где освещенную фонарями.
– А ты – поэт, – сказала Ленка после некоторого молчания.
– Не-а, все-таки мне проще выразить все это через музыку.
– Сыграй, а?..
– Ай, не буду… Ничего хорошего еще не сочинилось…
Но тем не менее она села за рояль и начала наигрывать что-то сначала одной рукой, а потом – и двумя… Оля с Ленкой уселись на пол. Оля была рада, что Вилли так легко встретила их. Как будто старых знакомых. Все-таки здесь, в садике, было так уютно, так спокойно… Оля уже не жалела, что они пришли. Под звуки музыки она легко унеслась куда-то в свои мечты. В мечтах они с Ярцевым…
Очнулась она от бодрого тычка Вилли:
– Ты что, заснула?
За инструментом уже сидела Ленка, а Вилли тащила второй стул.
– Я буду играть волшебные аккорды, а ты можешь при этом наигрывать все, что угодно, но только по черным клавишам, – предложила Ленка.
И они лихо забряцали в четыре руки. Ленка играла аккомпанемент и держала ритм, а Вилли импровизировала. Аккорды были мажорные, и поэтому выходило очень бодро и весело.
– А еще под эти дурацкие аккорды можно петь всякую ерунду, – пояснила Ленка, продолжая играть, – например «У попа была собака».
Она прокашлялась и запела:
У попа была собака,
Он ее любил.
Вилли подхватила:
Она съела кусок мяса —
Он ее убил.
Ла-ла-ла-ла-ла!
Выходило очень смешно.
– А еще можно петь из Винни-Пуха! – когда они спели про попа, подсказала Ленка:
Если б мишки были пчелами…
То они бы нипочем, —
подхватила Вилли.
Ни за что бы не придумали…
тут уже и Оля не выдержала, подошла и запела вместе с ними: – Так высоко строить дом!
Спели несколько стишков Агнии Барто из серии «Уронили Мишку на пол» и Маяковского:
В синем небе звезд до черта,
на земле огней до неба,
если б я поэтом не был,
я бы стал бы звездочетом.
И уставшие и довольные остановились передохнуть.
– Здорово, – похвалила Вилли и обратилась к Ленке: – А ты играешь на фортепиано?
– Я в детстве в музыкальную школу ходила, на скрипке играла. А на фоно – так, от нечего делать.
– Подожди! – вдруг замерла Вилли. – Мне кажется, на эти наши дурацкие аккорды отлично ляжет песня из «Титаника». Ну эта… самая известная…
Вилли передвинулась на Ленкино место и наиграла ее аккорды. И запела:
Every night in my dreams
I see you, I feel you
That is how I know you go on.
У Оли все внутри оборвалось: это была ее любимая песня. Самая трогательная и нежная песня о любви…
– Far across the distance
And spaces between us
You have come to show you go on, —
пела Вилли.
Она пела ее слишком мажорно, слишком быстро, слишком весело. Что называется, «прикалываясь». Но от этого песня не становилась хуже. Она звучала как-то отчаянно… Как бы Оле хотелось вот так сильно, навсегда полюбить кого-нибудь! Она набрала в легкие воздуха и вступила:
Near, far, wherever you are
I believe that the heart does go on.
Once more, you opened the door
And you’re here in my heart,
And my heart will go on and on.
