Меня любезно взяли на работу, даже не спросив, как часто я буду брать больничный и не собираюсь ли, не дай бог, родить ребенка, что я стану делать, если он заболеет, и смогу ли регулярно задерживаться по вечерам – бухгалтерия, отчетность, ну, вы понимаете? Ничего этого не было. Можно было подумать, что если бы моя мама не была терапевтом, то я искала бы работу и дальше. А может, им понравилось во мне что-то еще, о чем я вообще не подозреваю?

Спустя неделю я приступила к работе во «Фран–сье».

Глава 8

Фирма «Франсье» производила и продавала таблетки почти от всех болезней всех частей человеческого организма. Вены, желудок, диабет, сердечная недостаточность, гипертония, воспаление легких и опухоли головного мозга. Все препараты были надежные, дорогие, французские.

Технология продаж была проста – «внедрение через компетентное мнение». Сотрудники, медицинские представители, поделив между собой больницы, поликлиники, ведомственные госпитали и аптеки, массированно и очень настойчиво навещали врачей и фармацевтов с жесткой целью – продавать.

Время от времени особо продвинутые и успешные улетали за рубеж на конференции и семинары, где их тщательно обучали и готовили к сложным переговорам. Представителей фирмы экзаменовали опытные преподаватели, психологи проводили ролевые игры, а под конец напряженной, но не лишенной приятности учебы были развлечения и красочные шоу с танцами. Куда без этого? В общем, все для teem spirit, а значит, для успешного бизнеса.

Так что, приходя в обычную районную поликлинику с обшарпанными стенами и истомленными в длинных очередях пенсионерами, хорошо обученные представители нашей фирмы легко пробирались без очереди сквозь толпу к заветному кабинету и внедрялись к врачу во время приема, не обращая внимания на шипение в спину: «Куда прешь, гадюка? Вас тут не стояло!» Для сложных конспиративных случаев в порт–феле у представителя всегда имелся белый халат медработника, его можно было накинуть на плечи, поднимаясь по лестнице, и тогда уже вся очередь, как говорится, безмолвствовала.

Проникнув в очередной врачебный кабинет, представитель плотно прикрывал за собой дверь и, ориентируясь на местности, словно фокусник, начинал раскладывать перед замотанным участковым рекламные журналы, проспекты, буклеты, подкрепляя нужность предлагаемого лекарства шоколадом, парфюмом, дорогими канцелярскими принадлежностями, коньяком и, конечно, процентами от продажи.

День каждого представителя был насыщен до предела – поездки по Москве, магазины, переговоры. Встреча с лектором, встреча с профессором, офис и так далее без остановки.

Для отчетности все фиксировалось на «тактических картах», куда и к кому приходили, о чем говорили и каков результат. Вся эта подробная информация о врачах-слушателях попадала в единую базу данных, для чего в багажнике служебного авто (их выдавали всем) валялся ноутбук, в который всю информацию нужно было вносить и передавать по электронке ежедневно. Другой отчет составлялся вручную для проверяющего менеджера, который обязан был регулярно делать «совместные визиты» – «атаковать» вместе с представителем. Если вдруг выяснялось, что врач нашего представителя в глаза не видел, а в отчетах он упоминался как «окученный», получалась нестыковочка и бедолагу скорее всего увольняли. Но в основном Ганская отбирала молодых амбициозных или иногородних ребят, тех, кому заработок необходим как воздух, и все они очень старались.

Придя с «обходным листом» увольняться, медпредставитель по имени Людмила, чуть не плача, рассказывала.

– Представляете, я работаю полгода, и только сейчас появились первые результаты, – говорила она. – Мне удалось заключить договор с сетью аптек в Подмосковье. Вот-вот начнутся продажи, а муж требует, чтобы я увольнялась и переезжала к нему за границу. – Вид у Людмилы был такой несчастный, как у сестрицы Алёнушки с картины Васнецова. – Понимаете, наш бизнес держится на личных симпатиях, на добрых отношениях. То, что не удалось Вике Кузьминой, я пробивала полгода! Невзлюбила ее одна заваптекой, за напористость, наверное. На порог не пускала, – вздохнула она. – И я начинала с нуля. Сначала тортики, конфетки, потом подарок к Новому году, «как ваше здоровье?», потом букет роз, хорошие духи к Восьмому марта, наконец она разместила первый крупный заказ. И вот все насмарку…

Заказы от покупателей тоже собирали они, представители. Это было рискованно для фирмы. Представительство было некоммерческим предприятием, потому факт отгрузок мог быть расценен как грубое нарушение закона.

Представительства зарубежных фирм не должны вникать в производственную необходимость за–трат, они просто несут расходы, те, которые считают нужными, но не связанные с коммерческой деятельностью. А тут, надо сказать, почти все относилось к продажам – обслуживание машин, бензин, почтовые рассылки, подарки врачам, содержание офисов. Да, пожалуй, все.

Налоги, естественно, не платили. Были только налоги на доходы физических лиц и зарплату. А отчеты по НДС и прибыль отправлялись в инспекцию с нулевым итогом. Количество машин у сотрудников фирмы было больше сотни, и мебели в офисах не на один миллион. Два процента от этого добра – сумма внушительная, ее тоже не платили по какой-то конвенции между Россией и Францией. Доказать, что представитель-консультант не просто «разговаривает», а еще и продает, не составило бы труда. В таком случае все расходы (доходов в бюджетной организации нет) облагаются налогом на прибыль по ставке двадцать четыре. И вся структура летит к чертям. Но, очевидно, подступиться к такому монстру было просто.

Людмила продолжала:

– Я вынуждена уехать… И с моей мадам работать будет некому… Это когда еще подтянется молодняк и поймет, что к чему. А она дама сильно крутая.

– Простите, но мне кажется, что ваши отношения с заведующей аптекой, мягко говоря, называются по-другому, – сказала ей я, убедившись, что нас никто не слышит. – Какие же это личные отношения? Взятки. Подкуп должностных лиц.

– Работа есть работа, – философски заметила она. – Мы вынуждены делать то, за что сейчас платят. Но если разобраться, хороший врач, конечно, этим заниматься не станет. У них, во Франции, ни один медик с высшим образованием не станет ходить по кабинетам с образцами лекарств и шампанским. Там нанимают всех желающих, а у нас исключительно дипломированных врачей, да еще устраивают огромный конкурс.

– Я догадываюсь, половина уволившихся из нашей фирмы возвращается в стационары и поликлиники?

– Да, наверное…

– Так о чем вам жалеть? Спокойно летите к мужу в Сингапур, в Австралию… Все к лучшему. О чем тут жалеть?

Глава 9

В нашей бухгалтерии работали двадцать человек. Я волей-неволей общалась с двумя девицами, пришедшими незадолго до меня. Они, так же как и я, еще не освоились, и, похоже, коллектив их не очень-то принимал.

Нина Киприянова уволилась из маленькой част–ной фирмы, торгующей автомойками. Она говорила, что работала главбухом, но верилось с трудом: проводки она печатала одним пальцем и не на калькуляторе клавиатуры, а сверху, над алфавитом. Это казалось очень странным. Нина была невысокого роста, но на всех смотрела как подросток, свысока. Ее походка отличалась некоторой игривостью, но это почему-то считается привлекательным. Нина носила все обтягивающее, было ясно, что она ждет своего принца.

Нинка жила с мамой и сестрой где-то на окраине. Ее мать вырастила троих детей одна, отец ушел искать новое счастье. Самому старшему Нининому брату было уже за сорок. Нина говорила, что он живет отдельно и имеет черный джип. Старшая Нинина сестра была сказочно красива, но почему-то сидела дома. Мать забеременела Ниной неожиданно, пока кормила сестру грудью. Поскольку она была очень полная, военный гарнизонный врач в их городке обнаружил беременность только через пять месяцев. Доктор объявил: «У нас нет гинеколога, и вам придется рожать, несмотря на второе кесарево». Было страшно, но выбора не оставалось. Перед родами она попрощалась с жизнью, но все обошлось.