Девушка лежала в кровати. Её пришли навестить Маша и Люся.

— А кто за меня дежурит?

— Новенькая.

— И как?

— Перемелется — мука будет, — ответила Маша неопределённо.

— Я твою песню всё время пою. Здорово, Таня! Не преувеличиваю, — сказала Люся.

— Светка, покажи им, где что, чаю попьём… Девки, я скоро встану? Надоело.

— А кто лёгкие в последний раз слушал?

— Николай Александрович. Сказал, что уже порядок, но велел ещё полежать. Я сама себе тетрациклин вкалывала. Светка мне ставит банки.

— Неужели научилась?

— А что, я хуже вас? — обиделась Света. — Только один раз маленько обожгла.

Маша предложила:

— А давай я тебе сейчас по-настоящему поставлю!

— Ты к Неониле ходишь? — забеспокоилась Таня.

— Хожу. Говорит — золотые ручки! Сейчас я тебе по одному старинному способу такие банки вкачу! Где спирт?

— Кончился, — сказала Света. — У нас другое есть. — И она вытащила из холодильника начатую бутылку «Столичной».

— Пойдёт, — сказала Маша.

Тем временем Люся уже приготовила всё необходимое для предстоящей процедуры.

— Значит, так. Берёшь в руку сразу четыре, — колдовала Маша, — и одна за другой — хлоп, хлоп, хлоп!

— Ого! — удовлетворённо вздохнула Таня.

— А мне Серёжа Лавров письмо прислал! — объявила во всеуслышание Светка.

— Опять печатными буквами, а про себя пароходик? — спросила Люся, которая была посвящена в тайну затянувшейся переписки.

— Никакими не печатными и никаких пароходиков! — ответила Света. — Он пишет, что не может без нас жить…

1977 г.