– Ты поздно, – прошептал Мартин.

– Неужели тебе меня не хватало? – попробовала отшутиться она.

Он посмотрел ей в глаза.

– Ты даже не представляешь, как сильно.

Мартин был странно напряжен, и Джейн, ощутив это, усомнилась, что приняла верное решение. Увидев Мартина выходящим из больницы, она поняла, что его жизнь – это ежедневный риск. Сможет ли Мартин отказаться от своей работы? Захочется ли ей начинать все сначала? Там, у больницы, сидя на скамейке в ожидании Стейси, Джейн решила, что в отношениях с детективом, остающимся детективом даже в отпуске, надо ставить точку.

Но, оказавшись в объятиях Мартина, вдохнув его запах, она почувствовала, что решимость ее пошатнулась. Война разума и эмоций всегда заканчивается победой компромисса. Человек не может жить в разладе с собой, и заложенная в нем программа самосохранения обязательно найдет выход из любой, даже самой запутанной ситуации.

Еще до того, как вступить в эту связь, Джейн знала, что Мартин полицейский, но тогда это ее не остановило. Однако с тех пор ничего не изменилось. Ее все так же тянет к нему. Так почему бы не уступить своим желаниям? Хотя бы до конца лета.

Нет, возразил ей внутренний голос. Ты должна прекратить опасную игру, которая разобьет твое сердце. Тебе нужно думать о себе и о Конноре, о спокойном, обеспеченном будущем. В твоей жизни нет места риску, беспокойству, каждодневной тревоге. Возьми себя в руки, Джейн, переступи через эмоции и иди дальше. Не давай воли чувствам, потому что они сильнее любых договоренностей, любых благих намерений.

Но губы Мартина уже искали ее рот, его язык рвался к языку Джейн, и все остальное уже не имело значения. Он хотел ее так же, как она хотела его. Мартин нуждался в ней так же, как она нуждалась в нем, остальное было мелким и ничтожным. Он брал ее с горячей, неистовой требовательностью и отдавал себя щедро, без остатка.

Они стремились слиться воедино, стать одним существом с двумя бьющимися в едином ритме сердцами. Желание, страсть, невозможность раздельной жизни стали силой, которая сметала все барьеры опасений, неуверенности, сомнений.

Теперь, зная, какое наслаждение дает близость с Мартином, Джейн шла уже знакомым путем. Она просто хотела Мартина. К черту действительность, которая может развести их в разные стороны! Это лето ее фантазий, и она не откажется от него. Жизнь можно считать жизнью только тогда, когда живешь, когда берешь от нее все. Сейчас, в этот миг. Возможно, завтра что-то разлучит их, возможно, они уже никогда не будут вместе, так зачем отказываться от шанса получить то, чего хотят они оба? Джейн не могла ждать.

Слова им были не нужны, потому что их глаза выражали все. Дрожащие пальцы Джейн никак не могли справиться с пуговицами на рубашке Мартина, но, когда та наконец упала на пол, дело пошло быстрее. Через несколько секунд они уже стояли друг перед другом обнаженные, разгоряченные коротким вступлением.

– Я не могу больше ждать!.. – простонал Мартин.

– Так не жди.

Он шагнул к Джейн. Она тоже сделала полшага вперед. В следующий момент их тела сплелись, губы сплавились в жарком поцелуе, желание одного слилось с желанием другого.

Они лежали на кровати в ее комнате, с еще влажными после душа волосами, усталые, немного смущенные, думая о своем.

Мартин корил себя за то, что ушел от действительности, что так и не сказал Джейн о том, какой опасности подверг ее. Увидев Джейн живой и невредимой, он забыл обо всем на свете. Ему нужно было убедиться в том, что она жива, избавиться от страха и беспокойства. Он это сделал, и теперь подошло время для серьезного разговора. Но…

Пока они в особняке, им ничто не угрожает. Пока он не рассказал ей о Сантьяго, пока не увидел в ее глазах разочарование и недоверие, все в порядке. И, черт возьми, ему хотелось продлить прекрасное состояние безмятежности, ощущение близости и удовлетворенности.

Мартин тронул Джейн за плечо.

– Пойдем в бассейн?

Она негромко рассмеялась.

– Мы совсем забыли о том, для чего я здесь.

Он усмехнулся.

– Для того чтобы поскорее вернуть меня к нормальной жизни. Этим мы и занимаемся. А у тебя сегодня выходной.

Они накинули халаты и, захватив полотенца, отправились к бассейну. Мартин включил освещение.

– Хочешь поплавать?

Джейн кивнула.

– Немного. Твоей сестре можно позавидовать. Прекрасный дом, бассейн… Наверное, когда говорят о богатых, то имеют в виду людей вроде нее.

– Наверное. – Мартин опустился на скамейку. – Хорошая жизнь, если можешь себе ее позволить.

От нее не укрылся сдержанный холодок в его голосе. Похоже, Мартин чувствовал то же, что и она: вся эта роскошь была чужой, отданной ему лишь во временное пользование.

– Мартин?

– Что?

Джейн знала, о чем хочет спросить, но не могла сформулировать вопрос так, чтобы не задеть его гордость, не оттолкнуть.

– Почему деньги для тебя такой чувствительный пункт?

Он повернулся к ней.

– Ну, если от тебя уходит жена, которой ты не смог подарить ко дню рождения жемчужное ожерелье или новенький спортивный автомобиль…

– …То всех женщин надо красить одной краской? – закончила она за него.

– Примерно так.

Итак, он был женат. Мысль о том, что Мартин любил другую женщину, болью отдалась в сердце Джейн. Впрочем, она же не знала о нем практически ничего.

Нет, это неправда. Она знала Мартина. Знала так близко, как очень немногие. Знала, каким он может быть. Ласковым и нежным. Неистовым и страстным. Спокойным и ироничным. Безрассудным и сильным. Пусть ей ничего не известно о прошлом Мартина – так, может быть, даже лучше. Она не собиралась делить с ним будущее, а значит, не стоит делить и прошлое. Значение имеет только настоящее, потому что прошлое – это боль, а ей достаточно и своей боли.

С другой стороны, признала Джейн, рассуждать так слишком поздно. Она уже рассказала ему о своем прошлом, о смерти родителей, о собственных психологических проблемах, об обстоятельствах жизни. Она доверилась ему, несмотря на риск. Пора получить что-то взамен.

Существовала и еще одна причина, из-за чего отношение Мартина к деньгам и богатству задело ее. Джейн честно и откровенно сообщила ему о себе, но не дала и малейшего повода полагать, будто она взялась за предложенную Фелисити работу ради устройства своей личной жизни. Как ни смотри, а ей все еще приходится работать в двух местах, чтобы свести концы с концами.

– Но я ведь не какая-нибудь охотница за чужими деньгами.

– Ты – нет. – Мартин взял ее за руку.

– Тогда почему мне кажется, что ты считаешь меня именно такой? – спросила Джейн.

– Извини. Я просто боюсь.

Она вздрогнула.

– Боишься? Чего?

Джейн полагала, что Мартину недоступно это чувство. Чего может бояться такой сильный мужчина, как он? И почему он признался ей в своей слабости?

– Ну прежде всего того, что ты сочтешь меня недостойным тебя.

Джейн удивленно посмотрела на Мартина.

– Что ты говоришь? Разве есть в мире хоть одна женщина, которой ты был бы недостоин?

Мартин невесело усмехнулся.

– Ты представляешь, сколько получает полицейский?

– Наверное, не меньше, чем официантка. Но, знаешь, я никогда не переживала из-за нехватки денег, не чувствовала себя несчастной. Конечно, порой мне бывало трудно, но… – Она рассмеялась. – После смерти родителей я поняла, что счастье в нас самих, в нашем отношении к жизни.

– А вот моя бывшая жена всегда считала, что я должен сделать ее счастливой. – Мартин покачал головой. – Для нее главным было то, сколько денег на моем счете. Самое интересное, что она еще до замужества хорошо знала, какой образ жизни я веду, что могу позволить себе и что нет. У нее ведь тоже никогда не было больших денег. Мне казалось, что у нас с ней есть нечто общее, на чем можно строить жизнь. Например, стремление иметь семью.

Джейн стало не по себе, когда он упомянул о семье. Ревность всколыхнулась в ней и тут же отступила, но не ушла совсем.