Ник плотно сжал губы. Он перестраивался сквозь поток, чтобы попасть в туннель под Садово-Триумфальной. Потребовал:

– Ну-ка, давай выкладывай. Все по порядку.

Леся промолчала. Ей не хотелось говорить о том страшном, чему она только что стала свидетелем.

Сыщик не настаивал на ответе. Кажется, он понял, что девушка не в себе.

«Королла» промчалась по туннелю под площадью Маяковского и стала забирать вправо. На секунду Лесе показалось, что детектив хочет отвезти ее прямо на Петровку, 38. А что, бывший мент наверняка может.

Однако здание ГУВД осталось позади. Ник повернул налево, на бульвар, и там наконец остановил машину.

Бульвар был хорошо освещен и пуст. Ни единого человека вокруг, лишь лимузины пролетали мимо да с завыванием промчался ночной троллейбус.

Детектив достал из бардачка фляжку. Протянул ее Лесе.

– Пей!

Она покачала головой:

– Не хочу.

Ник отхлебнул из фляги, поморщился и протянул ее девушке.

– Пей. Как лекарство. Тебе надо расслабиться.

Леся взяла баклагу и сделала несколько глотков.

Горячее крепкое пойло обожгло ей небо, горло, желудок.

Она закашлялась.

– Что это?

Детектив самодовольно ухмыльнулся:

– Оригинальный рецепт Ника Кривошеева. Незаменимо для ночных засад. Одновременно расслабляет и тонизирует. Хочу продать рецептуру какому-нибудь водочному концерну. Как думаешь, миллион заплатят?

Беспечный тон Ника и его пойло сделали свое дело. Леся наконец-то расплакалась.

Сыщик не трогал ее, не утешал, только достал из бардачка пару бумажных платочков и протянул ей.

Когда Леся более-менее успокоилась, он извлек из-под сиденья бутылку минералки – положительно, в машине детектива имелось все необходимое для долгого автономного плавания.

Девушка жадно напилась, а потом стала спасать перед зеркальцем, вмонтированным в солнцезащитный козырек, свой изрядно пострадавший макияж.

Приведя себя в относительный порядок, стала рассказывать о том, что сначала все шло по плану. События развивались даже стремительней, чем они рассчитывали. Брагин запал на нее и довольно быстро предложил пойти к нему домой «посмотреть гобелены», и она, конечно же, согласилась, потому что только того и добивалась. Они вышли из ресторана и пешком отправились в дом продюсера на Патриарших. Едва они вошли в квартиру, Брагин обнял ее, однако она вырвалась и убежала в ванную, а когда минут через двадцать или, может, тридцать вышла оттуда, то увидела…

Пока она рассказывала, частный сыщик буравил Лесю своими глазками.

Ник Кривошеев был симпатичным парнем, только лицо его уже успело слегка оплыть. Ему немного за тридцать, а над ремнем свисает изрядный животик. И еще – слишком много ментовских ухваток. Однако две недели назад, когда Леся сдала летнюю сессию и пришла наниматься к нему в помощницы, он показался ей надежным и благородным…

Может, Ник что-нибудь придумает?

Леся рассказала, как вышла из ванной и увидела труп. Поведала о ранах, и об орудии убийства, и о том, что постаралась не наследить и стерла отовсюду отпечатки своих пальцев… Только о найденных ключах промолчала, сама не могла понять почему. Кривошеев слушал невозмутимо, а когда она кончила, спросил:

– Когда вы с продюсером пришли на квартиру, Брагин запер входную дверь?

– Нет. Все, как ты просил. Я постаралась отвлечь его. Дверь оставалась незапертой. Во всяком случае, пока я не пошла в ванную.

– А зачем ты туда отправилась? Мы так не договаривались.

В глазах девушки мелькнули растерянность и страх.

Совершенно невозможно выложить ему всю правду.

Леся пробормотала:

– Когда мы входили в подъезд, я не заметила твоей машины. Я побоялась, что ты опоздал.

Ник быстро спросил:

– Что ты делала в ванной?

Простой вопрос заставил Лесю задуматься. И правда, что она там делала? Она не могла вспомнить. Казалось, целых двадцать минут бесследно улетучились из ее памяти. Девушка отвела глаза.

– Я принимала душ, – брякнула она.

– Неправда, – покачал головой Ник.

– Почему это?

– Ты не смыла с себя косметику.

– Да, – призналась она, – я просто включила воду и… и переоделась…

Кривошеев не стал развивать тему. Спросил:

– Когда ты там была, что-нибудь слышала? Спор, голоса, крик? Может быть, шум борьбы?

Леся задумалась, старательно припоминая.

– Нет. Ничего. У меня там шумела вода. И потом – Брагин сразу включил в гостиной телевизор. Очень громко, и вот его я слышала.

– А когда ты выходила из квартиры, входную дверь заперла?

– Нет. У меня же не было ключей.

Детектив потеребил свой нос, а потом выпалил:

– Ты убила его?

И уставился на нее маленькими пронзительными глазками. Леся опешила и похолодела, она не нашлась, что ответить, и тогда Ник в упор повторил:

– Ты убила продюсера?

В глазах у Леси полыхнул ужас.

– Нет!! – выкрикнула она.

– Почему – нет? – Сыщик пожал плечами, словно речь шла о вещах совершенно обыденных, и спокойно продолжил: – Все очень логично. Брагин привел тебя на квартиру и сразу же стал к тебе приставать. Ты сопротивлялась, а он настаивал, или сделал тебе больно, или оскорбил… И тогда ты потеряла контроль над собой, вырвалась из его объятий, схватила первое, что попалось под руку, и нанесла ему удар по голове. Убийство в состоянии аффекта. Знаешь, дорогая Леся… – Кривошеев опять потеребил нос и, так как она молчала, продолжил: – Я советую тебе прямо сейчас пойти в ментовку. И написать явку с повинной. Тебе дадут года три-четыре, на общем режиме. Неплохо для убийства.

Растерянность и страх затопили Лесю.

– Нет! – отчаянно воскликнула она. – Я не убивала его!

– Ты уверена? – переспросил босс.

– Говорю тебе: нет! – выкрикнула она.

– Ну что ж… – протянул Ник. Он опять подергал себя за нос. «Психологи считают, – отстраненно подумала Леся, – что этот жест означает: собеседник неискренен».

Частный сыщик сказал:

– Сейчас я отвезу тебя домой. И мы с тобой распрощаемся. Навсегда.

– В смысле? – нахмурилась Леся.

– В смысле – разбежимся. Я тебя не знаю, а ты меня. Мы с тобой никогда не встречались. Ясно? Аванс, так и быть, можешь оставить себе.

Глаза девушки наполнились слезами. В какой-то миг она показалась частному детективу бесконечно растерянной и запутавшейся. И почти сдавшейся. Он подумал, что сейчас она начнет молить его о помощи.

Однако… Лесе удалось взять себя в руки, и буквально через пару секунд выражение ее лица совершенно переменилось. Оно вдруг стало излучать решительность и даже ярость.

– Хотите отмазаться, товарищ Кривошеев?! – прошептала, нет, скорее прошипела Леся, заменив дружеское «ты» вежливо-ледяным «вы». – Желаете остаться в стороне? Будто вы тут и ни при чем? Не выйдет!

– Очень даже прекрасно выйдет, – хохотнул сыщик.

– Да? Однако если меня арестуют – а меня, наверное, рано или поздно арестуют, слишком многие видели, что я уходила из ресторана под ручку с продюсером… Так вот, если я попаду в милицию, расскажу им, почему я оказалась в квартире у Брагина! И – кто меня туда направил. И – зачем.

– Да болтай, что хочешь, – отмахнулся Ник, однако голос его прозвучал не столь уверенно, как раньше.

А Леся яростно продолжала:

– Вы, товарищ Кривошеев, подбили меня. И страховали внизу. Вы собирались нарушить неприкосновенность жилища. И закон о частном сыске.

Он усмехнулся.

– После того, как я расскажу о ваших методах, уж лицензию у вас отберут как пить дать, – добавила она.

– Да не волнуйся ты за мою лицензию, – хохотнул детектив.

Леся проговорила со сдержанным гневом, снова перескочив на «ты»:

– Мы с тобой в одной лодке, Кривошеев! И если меня задержат, я скажу ментам, что это тыубил Брагина .

Голос Леси звучал столь убежденно, что частный сыщик аж отшатнулся и пробормотал:

– Что за бред!

– Бред? Нет, чистая правда! – рассмеялась Леся. Растерянность детектива придала ей сил. Она стала вдохновенно импровизировать: – Дело было так: пока я отсиживалась в ванной, ты проник в квартиру продюсера. Входную дверь я, по предварительному сговору с тобой, оставила открытой. А ты вошел и нанес Брагину пару ударов по голове орудием убийства.