Тонгор увернулся от тяжелого кубка. Тот пролетел над головой варвара, со звоном ударился о стену и обрызгал холодным вином лицо и обнаженную грудь молодого воина. Северянин несколько раз невозмутимо моргнул, стряхнув с ресниц едкую жидкость.

Ялед Малх, отар, метнувший кубок, запрокинул голову и захохотал.

— Вот так знать Турдиса обращается с безродным наемником-псом! — с ухмылкой объявил он под довольный смех собутыльников.

— Жалко хорошего вина из сарна, — остроумно заметил кто-то. — Его пойло — дешевый северный эль!

Ялед Малх пожал плечами:

— Представляете, этот подлец осмелился требовать деньги, которые выиграл в споре! И у кого он их требовал — у отара! У того, кому должен подчиняться!

Холодное сарновое вино стекало по могучей груди Тонгора.

Он по-прежнему молча глядел на сотника. Смуглое, загорелое лицо варвара казалось совершенно равнодушным, но те, кто знал Тонгора, заметили бы холодный блеск в странных золотистых глазах молчаливого воина с севера Лемурии. Откинув за плечи пышную гриву черных волос, Тонгор стер ладонью вино с лица. Затем он обратился к Яледу Малху:

— Значит, вы отказываетесь платить?

— Да, отказываюсь! Замп в красной сбруе мог выиграть гонку, если бы этот придурок Вар Таис умел держаться в седле.

Меня подло обманули!

— Ладно, отар, будем считать, что я вас ни о чем не просил, — кивнул Тонгор. — Более того, я даже оплачу кубок вина, потраченный вами на наемника-пса, который действительно, как сказал ваш друг, больше привык к слабому элю северян, чем к надушенной блевотине, которую в Турдисе называют сарном.

Пока собутыльники Яледа Малха стояли, разинув рты от удивления, огромный валькар подошел к отару, схватил за пояс, поднял его, перевернул вверх ногами и окунул головой в большой бронзовый чан с вином. Время шло, а варвар удерживал отара, не обращая внимания на то, что тот извивался и дрыгал ногами. Когда же северянин отпустил Яледа Малха, тот тяжело повалился на стол, жадно ловя ртом воздух. Лицо его побелело. Одежда промокла от вина.

— Ничего, я не обижаюсь, отар, — рассмеялся Тонгор, разорвав неожиданно наступившую в зале тишину. — Я даже преподнес вам больше вина, чем вы мне!

Захлебываясь от ярости, Ялед Малх выхватил клинок и попытался через стол дотянуться им до груди Тонгора.

Огромный северянин, выхватив меч из ножен, легко отскочил. Когда зазвенели клинки, сотники расступились. Противники начали кружить вокруг стола, осторожными движениями проверяя защиту друг друга.

Хотя на губах варвара играла суровая улыбка, внутри Тонгор осыпал себя проклятиями. Горм бы побрал его валькарский характер! Он трижды дурак, раз ввязался в драку с собственным командиром. Но дело сделано, и выпутаться будет непросто.

Звенела сталь. Варвар-наемник и отпрыск самой знатной фамилии в Турдисе сошлись в смертельном поединке. Ялед Малх фехтовал неплохо. Его воспитание, как единственного наследника семьи Малхов, включало в себя обучение у лучших мастеров клинка в королевстве. Но Тонгор из клана валькаров «родился с мечом в руках». За время своих странствий северянин был наемным убийцей, вором, а теперь вот стал наемником. Он изучил приемы владения любым оружием…

Какое-то время Тонгор играл с Яледом Малхом — достаточно для того, чтобы польстить чувству собственного достоинства отара, — затем ловким движением обезоружил его. Боевая рапира дворянина со звоном упала на каменный пол казармы.

Отар потянулся рукой к рукояти, но Тонгор наступил сапогом на клинок.

— Может быть, на этом закончим, отар? Успокоимся, выпив по кружке вина? Давайте! Я знаю, что погорячился… Будем друзьями…

— Щенок северной суки! — оскалился Ялед Малх. — Ты оскорбил меня, и за это я вырежу твое вонючее сердце и скормлю его своему зампу.

Отар плюнул в лицо наемнику и ударил коленом в пах.

Валькар отшатнулся к столу, схватившись за низ живота. Дворянин мгновенно поднял рапиру и бросился на противника.

Стол с грохотом опрокинулся. Бронзовый чан повалился на пол, вино выплеснулось, обрызгав зрителей.

Теперь Тонгор рассвирепел. Знакомая красная пелена помутила взор, и северянин обнажил зубы в боевом оскале. Громадный меч варвара отбил в сторону тонкий клинок южанина, и Тонгор приставил острие своего оружия к тяжело вздымающейся груди Яледа Малха.

— Хватит, я сказал! Успокойся, или я насажу тебя на меч!

Наследник дома Малхов побледнел. Он облизал похолодевшие губы. Валькар чуть надавил. Конец клинка прорезал кожу, и по груди отара скользнула красная капля.

— Л-ладно, мир… — выдавил Ялед Малх.

— Клянетесь?

— Клянусь!

Тонгор убрал меч и протянул руку, чтобы скрепить мир рукопожатием. Но гордый аристократ не мог принять поражение от собственного воина. Он перехватил Тонгора за запястье, подставил ногу и толкнул. Огромный варвар рухнул на пол, а тонкий клинок Яледа Малха метнулся к его горлу. Тонгор отбил рапиру рукой, не обращая внимания на обжигающий огонь холодной стали.

Валькар словно кошка вскочил на ноги, до того как его противник успел принять боевую стойку, и огромный меч по самую рукоять погрузился в тело отара.

Ялед Малх покачнулся, разинул рот, судорожно глотая воздух. Глаза его выкатились, стекленея, взгляд замер на торчащей из груди рукояти меча. Обессилевшей рукой он попытался выдернуть меч. Затем колени дворянина подогнулись, изо рта хлынул поток крови, и мертвый отар повалился к ногам Тонгора.

Наемник уперся пяткой в живот трупа, выдернул меч и вытер его о накидку убитого. Держа в руках обнаженный клинок, он обвел взглядом побелевшие лица зрителей. Никто не осмеливался заговорить. Северянин пожал плечами и вложил меч в ножны.

За спиной варвара шаркнула сандалия. Но не успел Тонгор обернуться, как тяжелая дубинка ударила его по голове. Северянин упал лицом вниз и погрузился в море темноты.

Адская головная боль выдернула Тонгора из небытия. Он оказался прикованным к сырой каменной стене камеры в подземелье глубоко под крепостью Турдиса. Сквозь люк в потолке падал одинокий косой луч света, и по углу его наклона Тонгор решил, что пролежал без сознания немногим меньше часа.

Скоро должно начать смеркаться.

Варвар осмотрел цепи и понял, что их не разорвать даже такому силачу, как он. Затем Тонгор просто махнул на все рукой, отнесясь к происшедшему с фатализмом, свойственным философии диких северян, которые не тратят времени понапрасну, пытаясь совершить невозможное.

Тонгора удивило то, что он до сих пор жив. Пока он находился без сознания, сотники — друзья Яледа Малха могли бы легко покончить с ним одним ударом кинжала. Тонгор мрачно ухмыльнулся. Однако дворяне Турдиса, с их изощренной жестокостью, без сомнения, с большим удовольствием увидели бы варвара прикованным к веслу на галере или с наслаждением наблюдали бы, как Тонгора скармливают слитам — цветам-вампирам, растущим в личном саду сарка. Прикончить северянина ударом кинжала было бы для них слишком банально…

Ножны Тонгора, конечно, оказались пусты, и варвар все сильнее чувствовал и другую пустоту — пустоту в животе. В это время он обычно выпивал кружку кислого эля, закусывая жареным окороком буфара. Часто он делил трапезу с Элдом Турмисом и другими наемниками в таверне «Обнаженный меч».

«Ладно, пусть меня схватили, но надо попробовать получить в этой жизни все, чего хочется», — подумал Тонгор.

Он принялся орать и кричал до тех пор, пока к двери камеры не приковылял толстый тюремщик. От него несло порошком лотоса сновидений. Тюремщик взглянул на бронзового гиганта, прикованного к стене.