Аннастина уныло вошла в дом и уселась читать библейскую историю. Но Ковылялочка не желала так легко сдаваться. Подумать только, что было бы, если бы она, Ковылялочка, нашла котят! Ковылялочка нахмурилась и принялась размышлять. Где ещё можно их поискать? А поразмыслив, затопотала пухленькими ножками вверх по лестнице на чердак отцовской мастерской. Это предприятие могло оказаться опасным: ведь лестница была такая крутая, а Ковылялочка — такая маленькая. На чердаке валялись пустые ящики, картонные коробки и кучи всякого хлама. А в одном из ящиков, в опилках, уютно устроилась кошка Вертушка и трое её маленьких чёрненьких котят.
— А как мы их назовём? — спросила Ковылялочка через некоторое время, когда они с Аннастиной с триумфом приволокли котят в кухню.
Аннастина снова заглянула в Библейскую историю.
— Седрах, Мисах и Авденаго! — решительно заявила она. — Совсем как тех отроков в печи огненной. Очень звучные имена! Вот этот котёночек с белым пятнышком на лбу будет Седрах. Он самый славный. Его-то мы и подарим Калю-Паралитику!
— Наконец-то у него появится кое-какая живность! — мечтательно вздохнула Ковылялочка.
А Каль-Паралитик даже в Сочельник почти весь день просидел в одиночестве. Его мама должна была вернуться домой только вечером. Время тянулось так медленно. Начинало смеркаться, и Каль-Паралитик раздумывал, зажигать ему свет или нет, как вдруг услыхал на лестнице хорошо знакомый топот.
— А вот и ангелочки летят приободрить меня, — сказал себе Каль-Паралитик, с радостным ожиданием глядя на дверь.
Да, правда, это были почти что ангелочки — они внезапно возникли в дверях. Только ангелочки особые — с весёлыми, сияющими глазами и круглыми, румяными щеками.
Один ангел нёс в руке подсвечник с горящими свечами, а другой — корзинку. Свечи наполнили комнату Каля радостным мерцанием, и здесь сразу же стало по-рождественски празднично.
— А вот тебе кое-какая живность! — восторженно воскликнула Ковылялочка, протягивая Калю корзинку.
— Открой её! — закричала Аннастина. — Там совсем не змея, так что можешь не бояться!
Каль-Паралитик, который так любил всякую живность, сияя от счастья, прижал к груди маленького чёрненького Седраха. Отныне ему не придётся больше сидеть здесь в полном одиночестве!
— Но нельзя же заполонить кошками весь дом, — терпеливо объясняла мама своим девочкам. И теперь в саду живописца под вишнёвым деревом стоит маленький белый крест. А на кресте корявым детским почерком выведена надпись:
«Здесь покоятся Мисах и Авденаго к глубокой скорби Аннастины, Ковылялочки и всех прочих кошков».
