А за землей к югу, с другой стороны пустынных гор, лежит Свеоланд[6], простирается эта земля на север; а с другой стороны на севере — земля квенов. И иногда квены нападают на норманнов на необитаемой земле, а иногда норманны — на них; и за теми горами очень много озер; и квены перетаскивают свои суда по земле до этих озер, а затем нападают на норманнов; суда их очень маленькие и очень легкие…»
Прежде чем подробнее остановиться на рассказе о путешествии Оттара, внесем еще некоторые примечания и разъяснения по тексту.
Кто подразумевается под терфиннами? Наверняка, это саамские племена или, как их называли в старину, — лопари, населявшие территорию Кольского полуострова или русский Финмаркин. По летописным данным с XIII столетия, а может быть и раньше, они платили дань новгородцам под именем терская лопь. Вероятно, первый слог названия тер образовался от финского слова Turja или саамского — Tarje Narg, что в переводе означает лес и лесистый берег. В русских летописях область Тре (в различной транскрипции: Тре, Тръ, Теръ, Тьръ) входила в состав владений Новгородской земли, а позднее московских великих князей. В настоящее время южное побережье Кольского полуострова носит название Терский берег.
Так что и под финнами, о которых упоминается в начале текста, надо подразумевать не финские племена, а саамов или лопарей, которых шведы называли лапландцами. Наоборот те, кого шведы называли финнами или финляндцами, норвежцы звали квенами, а русские позднее — каяны (от финского слова kainu — равнина). Значит, квены — это финны, заселяющие территорию северных районов Норвегии и Швеции.
Рассказ об этом путешествии в свое время вызвал бурные научные споры: где же действительно побывал Оттар? И эти споры не утихают до сих пор. Одни исследователи считали, что норвежский промышленник был только на Кольском полуострове и не далее. Другие ученые убеждены, что путешественник действительно достиг устья Северной Двины. Для объективности приведем доводы тех и других исследователей.
Сторонники первой версии убеждены, что за время путешествия, указанное Оттаром (это в общей сложности получается 15 дней), ссылаясь на слабые мореходные качества судов, их «убогость», незнания навигации и искусства хождения в бейдевинд (против ветра), путешественники якобы за такое короткое время никак не сумели бы достичь берегов Северной Двины. Вероятней всего, делают они вывод, это была какая-то река Кольского полуострова.
Эта группа историков глубоко заблуждалась, так низко оценивая мореходные качества судов скандинавов. Известно, а это можно узнать по археологическим находкам кораблей викингов, захороненных в курганы вместе с покойными норвежскими вождями, а также из рисунков, высеченных на камнях (обнаруженных, например, на острове Готланд), — это были маневренные быстроходные торговые корабли с высокими бортами и плоским дном, достигающие длины до 24–30 метров и покрывающие под большим квадратным парусом до 120 миль в сутки.
Давайте проследим путь отважного путешественника, решившего просто «узнать, как далеко на север лежит эта земля и живет ли кто-нибудь к северу от этого необитаемого пространства».
Сразу оговоримся, что плавание норвежца состоялось, вероятно, в начале лета или самое позднее в июле, так как со второй половины августа ночи на Белом море становятся темными. Вот что пишет по этому поводу один историк: «Оттар, несомненно, воспользовался для своего плавания длинным полярным днем; по его словам, 15 дней ушло на путь до устья Северной Двины, и, вероятно, столько же длилась стоянка у Нордкапа и Святого Носа в ожидании погоды. Обратный путь занял не меньше времени; за два месяца Оттар не видел ни одной звезды, а следовательно, и Полярной».
Плавание мореходы начали с побережья провинции Халогаланд, приблизительно от острова Глнде. Вначале они шли на судне три дня на север вдоль берега, пока не достигли предела китобойных промыслов, — это около 69 градусов северной широты, т. е. на полпути от мыса Нордкап, считал К. Тиандер. Далее они следовали еще три дня на север, оставляя по правому борту берег, а слева — океан, достигнув места, где изгиб берега материка круто поворачивал на восток. Это около самой крайней северной точки Скандинавского полуострова — мыса Нордкап. Оттуда путешественники, дождавшись северо-западного ветра, еще 4 дня шли вдоль побережья, где им снова пришлось ожидать попутного, но уже прямого северного ветра, так как берег поворачивал на юг. Вероятно, за это время Оттар мог достигнуть мыса Святой Нос на Кольском полуострове.
Затем они снова шли вдоль побережья еще 5 дней, пока не достигли устья большой реки. Вот именно эта неведомая река и стала камнем преткновения для исследователей. Каких только гипотез не выдвигалось за истекшие три столетия.
Например, известный полярный путешественник и исследователь Ф. Нансен называл даже место конечной стоянки Оттара — это река Варзуга на Терском берегу. Этой же точки зрения придерживались в XIX столетии ученые Талльгрен, Алениус, Малоне, уже в наше время — советские исследователи Белов, Мату зова и др.
Ученый конца XIX века Г. Геббель сразу категорически отверг это утверждение: «Отер, пройдя Святой Нос, брал курс на юг и обязательно должен был попасть не в Варзугу, а не иначе, как в устье Северной Двины, единственно широкой реки Белого моря с густо населенным, или как значится в других переводах, с обработанным берегом, потому что, войдя, по всей вероятности, в один из крайних рукавов, он видел только берег с одной стороны (ас другой кошки), наверное, 1000 лет назад не населенный и голый. Причем, Отер вовсе не считает нужным рассказать, почему он пересек горло Белого моря, вследствие — ли указаниям терфиннов или потому, что он сам усмотрел высокий противоположный Терскому Зимний берег». К Зимнему берегу еще вернемся.
Не назвав реки, Оттар поставил исследователей перед дилеммой, где, в каком месте локализовать пресловутую реку. Вторая группа ученых (Джаксон, Мачинский и др.) предложила расположить ее западнее устьев рек Стрельны и Варзуги на Терском берегу — в Кандалакшу или реку Умбу.
А московский исследователь начала прошлого века С. К. Кузнецов (1905) вообще усомнился в том, что норманны побывали в Белом море. Он считал, что за такой короткий срок, т. е. за девять дней, пройти путь от Нордкапа до устья Северной Двины неосуществимо. При этом он ссылался на быстроходные современные пароходы, которые преодолевали тот же отрезок пути за 6 дней, поэтому, по его мнению, парусное судно никак не могло пройти это расстояние быстрее. Однако Кузнецов не учел одного обстоятельства, что, конечно, трудно было сделать, не побывав на Севере: этот единственный пассажирский пароход, курсировавший между Архангельском и Норвегией (мыс Нордкин), останавливался тогда, как говорили в народе «у каждого столба», т. е. почти у каждого селения по пути следования, начиная от Золотицы на Зимнем берегу и у каждого становища — на Мурманском, причем на этих рейдах стоял иногда по несколько часов, в зависимости от погоды.
Приведем еще примеры. В 1582 году для выполнения дипломатической миссии царем Иваном Грозным в Англию был отправлен посол Ф. А. Писемский с толмачом Алексеем Ховралевым. Добирались они из Москвы до места назначения по Белому морю на парусных английских судах. В своем отчете русский посол отметил, что «от Колмогоровой пристани[7] до Варгава[8] шли одиннадцать дней», причем они еще три дня штормовались по пути следования в неспокойном Баренцевом море. Другой посол, Г. И. Микулин, выполняя ту же миссию, но только посланный в Англию уже царем Борисом Годуновым в 1600 году, также в своем статейном списке отметил, что «корабли шли [от устья Двины] до Кильдина острова пять дней, от Кильдина острова до Северного Носу[9] три дня». Уверены, что парусные английские суда не должны были принципиально отличаться по своей конструкции от такого же парусника Оттара.
