И вот пришёл день распределения, тогда это был день горького разочарования. Получив чип с назначением, он вставил его в считыватель, посмотрел на экран, прочёл то, что высветилось на нём и едва смог удержать себя в руках. Понять его было не трудно, ибо его направили на смену АРАНУ планеты Земля, захудалой, окраинной планеты ресурсную ценность представляла не сама планета, а планеты, входившие в её созвездие. Но они все были необитаемы, и только Земля в этом созвездии была обитаема. По имеющимся данным зондирования её недр, он увидел полную несуразность нахождения хранителя на этой планете. Её ресурсы были не очень богаты, а аборигены находились на ступени развития очень далекой от космических перемещений. Смысл нахождения на ней АРАНА был непонятен, можно было предположить, что это просто ошибка, если бы не небольшое примечание. Оно имело ссылку на закрытые файлы, доступа к ним статус КАНМАРА не давал в этот момент. Но даже в эти последние мгновения своей жизни КАНМАР признавал, что так и не смог решить, эту загадку, к тем файлам доступа он так и не получил. Теперь эта тайна так и уйдёт с его умирающей расой навсегда. Странно, он умирал, а знать ответ хотел. Зачем он ему нужен? Какое дело ему, умирающему АРАНУ, к неразгаданной тайне этой планеты? Точно пребывание на Земле дурно повлияло на него. Он обрёл эмоции не присущие его расе, любопытство и желание всё познать. Это ведь тоже заразно? Отбросив эти рассуждения, он вновь углубился в воспоминания…
Как и все АРАНЫ, ежегодно, он представал с отчётом обо всём сделанном им за прошедшее время перед комиссией департамента. Члены комиссии просматривали записи, проверяли его отчёты, оценивали его работу, указывали на недостатки, хвалили за хорошо сделанную работу. Его браслет, контроля состояния функционирования его организма, был и местом для отметок доблестной работы, вот его и украсила золотая пластина лучшего АРАНА, что было полной бессмысленностью. Но эти крамольные мысли он хранил в себе, никогда не высказывая их никому. Истинное своё отношение к исполнению возложенных на него обязанностей, знал только он. Основывалось это всё на его эмоциях. Начальный шок и обида за это назначение покинули его нескоро. Тогда, в первый раз, он вышёл из портала, обуреваемый этими чувствами и осмотрелся. Местный АРАН расположился в пещере горы, как и АРАН планеты, где он провёл три месяца в период обучения. Скалистая площадка обрывалась крутой пропастью, а внизу раскинулся лес. Высокие зелёные деревья сплошным ковром уходили к горизонту. Голубое небо, с плывущими белыми облаками и золотым диском солнца на нём, накрывало окружающий пейзаж своим светом и теплом. Возле входа в пещеру стоял АРАН, которого он должен был сменить. Седой, сгорбленный с потухшим взглядом. Такого старого представителя своей расы КАНМАР видел впервые. Он знал, что этот АРАН отправил прошение об отставке и через две декады перейдёт в мир ушедших представителей их расы, но знал и то, что в прошении этого АРАНА была странная просьба. Он просил сжечь очищающим огнём его бренные останки на этой планете, где он прослужил 32 года. Эта просьба была удовлетворена, соответствующие указания КАНМАР получил, хотя и не понял желание этого АРАНА. Какое значение имело то, где сожгут твои бренные останки? Останкам это было безразлично, как безразлично было это и отключённому сознанию, и окружающему миру. Мир всё равно ничего этого не заметит, он будет продолжать свой путь.
Приветствия много времени не заняли, они были холодны и сдержаны, эмоции чужды были им обоим. Сразу перешли к знакомству с обстановкой и передаче дел. АРАН показал свою пещеру. Она состояла из большого зала и маленькой комнаты, жилища АРАНА. Стандартная команда из девяти роботов, оборудование наблюдения. Здесь всё было скромнее и проще, чем то, что увидел КАНМАР на стажировке. Каждый АРАН жил своей жизнью и своими интересами, ему было безразлично, что подумают и скажут о нём. Обсуждению это не подлежало. Полторы декады ушло на перенастройку роботов и знакомство с местной обстановкой. За это время КАНМАР понял, что старый АРАН показал и передаёт ему пещеру, которая была официальным местом его нахождения, но он имеет и тайное место или места, где находится то, чем он занимался для себя. Просто, личную жизнь и свои интересы, он оставил личным для себя, никого не допуская к своим истинным чувствам и интересам. Это было его право и его выбор. Так и пришёл последний день второй декады. Наступил день ухода старого АРАНА. Утром он обратился к КАНМАРУ с просьбой:
— Ты вправе мне оказать, но я прошу тебя, когда я уйду, моё тело бросить в жерло вулкана. Он здесь недалеко. Робот-разведчик знает его координаты, мы с ним часто там бывали. Если решишь выполнить эту мою просьбу, то прими мою благодарность, а теперь прощай АРАН планеты Земля!
КАНМАР застыл поражённый услышанным. Представители их расы никогда не благодарили друг друга, никогда не обращались с просьбами друг к другу. Они холодно прощались, уходивший из жизни, просто молча, уходил в укромное место, где и совершал ритуал. Он был отрешён и безразличен к окружающему миру, к продолжающим жить представителям расы.
Тогда он в ответ просто кивнул головой, слов не нашёл. Уже не АРАН планеты, окинул взглядом пещеру, бывшую все эти долгие годы его пристанищем, тоскливо вздохнул и вышёл из неё. КАНМАР шёл за ним, остановившись возле входа в пещеру, он провожал взглядом удалявшуюся фигуру уходящего АРАНА. Тот вышёл на выступ скалы и сел на камень, устремив взгляд к горизонту. Так он и просидел до заката солнца. КАНМАР простоял всё это время у входа, в его груди что-то щемило, это было новое не известное ощущение. Заходящее солнце окрасило небосвод красным светом, тогда, сидевший на скальном выступе АРАН, встал, поднял руки и вновь сел. КАНМАР ушёл в пещеру, он понял, что наступил момент последнего действия, отключение сознания. Это был очень личный миг и совершался он без посторонних, если были силы совершить это самому, не требовалась помощь. Эту ночь сознание проведёт возле покинутого им тела, прощаясь со своим долголетним вместилищем. Мешать этому, было не принято.
С первыми лучами восходящего солнца, КАНМАР направился к скальному выступу, на котором находилось уже оставленное жизнью тело. Расстелив возле выступа плащ, он уложил на него тело и подозвал робота-разведчика. Тот подошёл, открыл створки капсулы на своём корпусе и положил в нишу завёрнутое в плащ тело своего бывшего хозяина. Створки закрылись. Мысленный приказ нового АРАНА и робот взлетел. КАНМАР смотрел ему вслед и думал:
"Я не согласен с тобой мой предшественник! Уходить из жизни нужно на рассвете, в последний раз увидев рождение нового дня. Закат это такая же смерть и любоваться им можно, но не в последний раз. Я так и поступлю, когда придёт этот момент для меня!"
Вернувшийся робот-разведчик продемонстрировал запись дальнейших действий. До действующего вулкана лететь было недалеко. Внизу вулкана располагался город с каменными постройками зданий. Вулкан едва курился, но когда робот завис над ним, стало видно красную магму, кипящую в глубине его жерла. Створки кабины робота-разведчика раскрылись, и тело полетело вниз, в объятия жаркого огня магмы, прошло мгновение, а затем яркая вспышка известила о том, что обряд сожжения тела выполнен.
КАНМАР приказал роботу стереть эту запись, он выполнил своё обещание, суть старого АРАНА, его пепел остались на планете, где прошли долгие годы его одинокой жизни. Много позже КАНМАР понял это решение АРАНА. Эта планета заменила ему его родной мир, который стал для него чужим, вот он и принял такое решение. Умирает ли разум вместе с телом? Или он вливается в общий подиум планеты? Этого никто не знал, а гадать можно до бесконечности. Если предположить, что правильно последнее предположение? То АРАН должен быть доволен. Пепел от его праха и его разум остались там, где он хотел. На окраинной планете созвездия…, планете с тщательно оберегаемой тайной.
Эти события остались в памяти АРАНА КАНМАРА и часто будоражили его разум. Но главным было выполнение порученной ему работы. Два года он отдавался ей целиком. С его помощью полыхали войны, уничтожавшие целые народы, государства, города. Покушения и убийства местных владык и царей, тогда казались необходимыми действиями во благо процветания его расы. Сейчас он вспоминал всё это с неохотой, мимолётом, на душе был горький осадок от этой деятельности.
