Гуд вынул свой меч, положил на его лезвие левую руку. Все воины последовали его примеру и в стоящей тишине зазвучали слова клятвы:
Я, светлый воин небесной рати, клянусь именем бога Лабе младшему богу капитану Агору и всем жителям моего мира отдать все силы, а если понадобиться и жизнь в бою с воинством тьмы. Мой меч, моя честь и все люди моего мира, живые, умершие и ещё не родившиеся тому свидетели. Солнце, воздух и землю призываю в свидетели моей клятвы. Если не выполню или нарушу её, пусть все откажут мне, люди в хлебе и крове, солнце в тепле, воздух в дыхании, вода в утолении жажды. Пусть моим пристанищем станут огненные подземелья Абу. А мой меч поразит меня.
Слова клятвы затихли, а лучи восходящего солнца засверкали на лезвиях мечей. Гуд поцеловал свой меч. Остальные воины повторили его жест, сверкнув ещё раз в солнечных лучах, лезвия мечей спрятались в ножнах. Люди продолжали стоять молча. Я вынул меч, вскинул его вверх и громко произнёс:
— Принимаю Вашу клятву и жизнь!
На мне был мой шлем с резонаторами и мой голос как гром разнёсся над всеми. Текст и ритуал присяги узнал из свитка, который нашла мне Кама. А воины знали его с момента, когда вступали в клан наёмников. Всё прошло как надо, легенда ожила.
В полдень мы выступили. Места воинов на крепостных стенах заняли поселяне. Они не были воинами, но владеть оружием умели не плохо. Постоянные тренировки дали свой результат и преодолеть эти крепостные стены, обороняемые жителями моих поселений, было очень трудной задачей для других воинов этого мира. Тем более, после того, как на их глазах ожила легенда, и у них появился шанс не оплакивать отданных чуми родных и близких им людей.
А мы шли на поле, где должны были принять бой с чуми, слугами Охов.
Путь был недолгим. К вечеру моё войско вышло к будущему полю брани. Костровые приготовили плотный ужин. Воины неспешно поужинали и занялись своими делами. Высланные разъезды умчались в опускающуюся ночь. Караульные заняли свои места. Наступила ночь.
Ночь перед боем очень непростое время. В моей жизни это был второй бой. Всего второй! Но противниками в том, первом бою были люди, а здесь… Противниками были неизвестные твари, о которых не имел, ни малейшего представления. Волновался, боялся, но старался держать себя в руках. Как удавалось? Со стороны себя не видел, судить не могу. Да и не до созерцания себя было. Важных дел хватало.
В своей палатке собрал совещание, мы обсуждали план боя. Дебаты затянулись надолго. Мои офицеры о противнике знали больше меня, но не намного. Просто видели чуми с большого расстояния, а дальше знали не больше моего. В этом отношении мы были в одинаковом положении. Так, наобум и составили план боя. Пришли к общему мнению и разошлись. Остальное время до рассвета так и просидел, не сомкнув глаз.
Понимал, что остальным воинам было не легче. Я не представлял, с кем придётся сражаться, а они теоретически знали, а практически недалеко ушли от меня. Плюс давили вековые традиции безропотного подчинения. Легенда была, но это была легенда, сказка, а так на памяти людей никто и никогда не противился этим сборщикам людского полона. Даже для опытного воина это было впервые. Первым быть всегда трудно и страшно.
Утро тоже не принесло особого облегчения, неизвестность давила. Но въевшаяся за эти годы выучка помогала всё делать автоматически.
Первыми заняли указанные позиции "артиллерийские" телеги. За прошедшее время успел их модернизировать. Теперь пусковые стволы могли двигаться, меняя угол наклона. Телеги выстроили, с командирских телег произвели выстрелы цветовыми шарами-зарядами. На поле появились белые, красные и чёрные пятна-отметины. По ним "метатели" выставили углы наклонов пусковых стволов.
Костровые вскипятили воду и приготовили "горн" местный напиток на травах и мёде. Перед боем есть, не полагалось, так было заведено и в моём мире. Вместе со всеми одолел глиняную кружку горна и почувствовал себя лучше. Воины неспешно занимали места указанной диспозиции. Строилась фаланга, конные колоны, колесницы-тачанки лучников и арбалетчиков. Взошло солнце. На бескрайном небосводе оно было ослепительно ярким, его лучи отражались от всех блестящих предметов. Сегодня их здесь было много, очень много. Вот и казалось, что солнце опустилось на землю и своим блеском залило всё вокруг. Но это был холодный блеск атрибутов войны. Он не имел ничего общего с тёплым живым светом самого солнца, хотя и был его отражением.
Пошёл к своей колеснице. Проверил ружья, пистолеты, гранаты. А по степи заклубились полосы пыли. Это возвращались дозоры и разведка. Было ясно, враг приближается. Пути назад для нас не было. А впереди был враг, бой и как кому повезёт…
Это путь и сутьба воина. Бояться её глупо.
Отбросил ли я свой страх? Можно не говорить. Понятно нет! Просто спрятал его под глухим шлемом и стал ждать. На степной дороге клубилась пыль. Она медленно приближалась. Враг двигался не спеша.
Вскоре он приблизился на расстояние метров в 1000–1200 и замер, уставившись на нас.
Даже с такого расстояния можно было хорошо их рассмотреть. Увиденное, было для меня лишним подтверждением, что это был не мой мир. Такого в нём просто не могло существовать. Эти уродливые существа были порождением кошмара или очень ущербленной психики.
Кабаны-секачи метра полтора от земли до холки и метра два с половиной в длину, обросшие шерстью с огромными клыками, были ещё красавцами. Зато остальные! 3–4 метровые обезьяны с палками размером с деревья и лошадиными головами. Бегемоты с крокодильими головами. Мамонты с бивнями, росшими из тел и с тремя хоботами. И ещё куча уродов, описать которых не могу. Было ли мне страшно от всего увиденного? Сказать сложно. Я был просто в шоке, от увиденных кошмарных созданий!
Они стояли и рассматривали нас, а мы их. Так продолжалось минут десять. Для меня они показались вечностью.
Но вот из их рядов вылез огромный жук. На концах его усиков сверкали какие-то шарики. Он постоял, поводил ими. Потом снова исчез в толпе стоявших перед нами монстров. Казалось, прошла вечность, но вот они зашевелились. Сколько их было? Точно не скажу, думаю тысяч 5–7. Считать их даже не приходило в голову. Монстры перестраивались. Перестраиваясь в колонну по десять единиц вряд, первые ряды занимали "мамонты", места по бокам занимали бегемоты, с головами крокодилов и обезьяны с лошадиными головами. Кабаны строились отрядами впереди. Остальные монстры занимали места в тылу колоны или залазили на стоявших уже сородичей. Даже на таком расстоянии ощущался смрад, идущий от них.
Не выдерживая строй эта свора, двинулась на нас. Кабаны трусили трусцой, злобно сверкали их глаза. Вал монстров катился в нашу сторону.
Здесь и проявился талант Гуда. Он не растерялся. По его приказу фаланга и конники оттянулись назад. Колесницы-тачанки заняли их места и развернулись навстречу монстрам. Обслуга "артиллерийских" телег увеличила угол больших стволов и опустила малые пусковые стволы. Слаженная работа расчётов и быстрое выполнение команд позволило сделать это мгновенно. Гуд изменил весь план боя и диспозицию, это было правильное решение. Оно спасло нас.
Кабаны приблизились метров на 200–250, и тогда начался кошмар для монстров. Стрелы лучников украшали наконечники в виде листка с острыми гранями, этот вытянутый заостренный лист пробивал панцирь. Четырёхгранники арбалетных болтов делали это ещё проще, оставляя дыру размером в кулак обычного человека. Тела монстров по прочности уступали панцирям. Да и било это всё практически в упор. Не отставали и "артиллерийские" телеги. Большие "громовые" шары летели по крутой дуге и разносили монстров на куски десятками, а "огненные" шары били в упор. Они прошивали монстров, обливая их жарким огнём. Покрытые шерстью тела были для него хорошей пищей. Катящийся на нас вал горел, разметаемый взрывами он оставлял за собой разливающееся огненное море. Монстры выли, но продолжали приближаться к нам. Видно инстинкт самосохранения был им чужд.
