Солнце-камера садилось и спешило на подзарядку.

– Улыбнись, тебя снимают! – Ксюха помахала рукой солнцу. – Скажи пару слов вечности. Представь, что это твои первые и последние слова, обращенные к человечеству! – Ксюша глотнула крепкий напиток. – Сформулируй мысль! Вложи в мысль энергию. ЭТО ВСЕ, ЧТО ОСТАНЕТСЯ ПОСЛЕ ТЕБЯ. След в небе, отражение в зеркале, мысль-сигнал в НООСФЕРЕ. Придумай что-нибудь свое. Без этих повторов типа: «То, что меня не убило, сделало меня сильней». – Ксюха дразнила Динку.

– Все, что я делаю, я делаю ради Майки, – пафосно заявила Динка.

– Даже если бы я тебя сейчас захотела скинуть с подоконника, я бы это сделала ради тебя! – Ксюха с отчаянным криком индейца набросилась на подругу.

– Что ты говоришь! – Динка заподозрила подругу в помешательстве и на всякий случай перебралась на пол.

– Я бы хотела, чтобы ты дала мне сдачи! Чтобы разозлилась! ЧТОБ ТЫ ОЧЕНЬ ЗАХОТЕЛА ВЫЖИТЬ. Ну а теперь формулируй! Зачем ты живешь на свете? Какая мысль останется на память о тебе? – приступила к допросу Ксюша.

– Зачем, зачем тебе это надо? – слабо отбивалась Динка.

– Я знаю одного очень интересного режиссера. Он снимает документальный фильм «Сто и один смысл жизни». Приходи на кастинг.

– Меня тошнит от этого слова! – Динка вернулась в реальность.

– Все равно приходи!

– Смысл жизни? Я очень занят, чтобы думать об этом. Я работаю – значит я существую.

– Все, что я делаю, я делаю ради детей…

– Счастье просыпаться рядом с тем, кого любишь…

– Я хочу сформулировать мысль. И чтоб эта мысль помогла очень многим людям… Я ищу слово…

– Посадить дерево, построить дом…

– Я хочу встретить свою вторую половину. Верю, что она действительно существует…

– Я рожден на радость людям…

– Я каждый день становлюсь немного лучше…

– Я помогаю людям…

– Мне хочется написать песню…

– Я изобрету рецепт бессмертия. Хочется жить вечно…

– Я хочу улучшить карму. Чтоб следующее воплощение прошло с еще большим комфортом…

– Я хочу научиться любить…

– Я много думаю с детства на эту тему, но ничего не придумал…

– В жизни нет смысла. Борьба видов, не более того…

– Конечно мы умрем. И там узнаем, зачем это было нужно… Но здесь мы этого никогда не узнаем. Этот лифт работает в одну сторону…

– Говорят, после смерти можно вспомнить вообще все воплощения… В хорошем уютном кинотеатре старый механик будет крутить кино… Швейцар выдаст уютный плед и огромный стакан попкорна. Я зайду в кинозал, обитый красным бархатом, устроюсь в плюшевом кресле, и свет погаснет. На кинопленке пройдет вся моя жизнь. Можно будет посмотреть на себя со стороны, посмеяться и всплакнуть. Но так хочется, чтобы это кино было интересно смотреть.

В кабинете главного Илья читал свою сказку.

– Иногда в городе я вижу своих. К сожалению, это печальное зрелище. Наши – пестрое пятно в толпе. На Земле они быстро умирают от чувства собственного величия и гениальности. Мало кто выдерживает собственную индивидуальность и исключительность до конца. Наш главный враг – мы сами.

– Почему? – заинтересовался главный.

– Мы – старички с глазами младенцев. Или младенцы с глазами стариков! Земля действует на нас неважно. Вместо спасения мира многие любят фотографироваться на обложки журналов. Они любят ИГРАТЬ в звезд. Но в их глазах я вижу тот же страх и вопрос, который мучил меня с детства, – КТО Я?

– Ты нашел ответ?

– Наши души – дорого стоят. Наши перья – на вес золота. За нашу смерть хорошо платят. Мы заряжаемся от радуги, грозы и дождя. Но откуда такая печаль? Особенно ночью? Особенно, если несколько лет без сна? Мы – забытая на Земле экспедиция. МЫ ДОЛЖНЫ УМЕРЕТЬ, КОГДА НАМ ПРИКАЖУТ. Мы растворимся в звездной пыли блестящей темноты, оставив на Земле костюмы нашей последней роли. А ПОТОМ МЫ ВЕРНЕМСЯ. Как возвращаются птицы. Еще сто лет без сна.

– Здорово! – Главный редактор включился в ИГРУ. Ему нравилась сказка, в которую можно играть в реальном времени. Илья приободрился и совсем вошел в образ героя.

– Мы выполняем задание, про которое ничего не помним. Погружение в иную реальность оценят только редкие специалисты. Выращенные в специальных лабораториях для того, чтобы нас убить. Мы – наивные, как дети. И мудрые, как ангелы. Но мне так грустно видеть своих на улицах этого города.

– Почему?

– В их глазах – сигнал SOS. Погибшие корабли, дрейфующие шлюпки. Мы – дети большой игры.

– Кто мы?

– Наша личная революция – прорыв в четвертое измерение. Наши – и есть ДВЕРЬ. Проводники в тончайшие коридоры театра зеркал. Они дают в руки нить, по которой можно пройти на следующий этап ИГРЫ. Они – часть магии этого мира.

– Зачем?

– Мы приходим сюда выполнить свое предназначение, зажечь свечу надежды. Наш враг – усталость. Наша религия – свобода. До конца дней мы остаемся детьми и верим в любовь с первого взгляда. Верим, что откроется ДВЕРЬ лифта, а там ОНА. Но лифт приходит, и там стоит кто угодно, кроме той, которую ждешь всей наивной душой поэта.

– И все-таки… – лукаво улыбнулся редактор. На удивление, он отлично понял Илью.

– У наших – родственная лампочка в глазах. Мы и есть СЕТЬ – Хранители огня. Те, кто знает законы этого мира, помнят прошлое, настоящее и будущее. Нас снарядил в далекое путешествие мир, который сверкает только во сне как северное сияние. Мы – волшебные люди. Но почему мне так грустно видеть своих на улицах этого города?

– Почему?

– На небе нет ада. Ад – это Земля. Мы выживаем там, где выжить невозможно. На нас с детства объявлена охота. И каждый, кто захочет, может направить удар против нас.

– Отличное начало! Очень перспективно! Здесь и огонь, и вода и медные трубы! Герой сознательно идет на жертвоприношение! Отличная сказка! Я доволен!

Ксюха мешала Динке писать сказку. Хотя Динка и сама не понимала, кому и зачем нужно ее творение. Ксюха крутилась перед зеркалом в черном платье в горох и накручивала на руку ярко-рыжие пряди-кудри. Она с состраданием наблюдала за попытками Динки соответствовать правилам Большой Жизни. Шансы на успех таяли с каждой минутой. Энергия уходила, а десант с гуманитарной помощью не спешил высаживаться на территории Динкиной жизни.

– Пересмотри фильм «Бесприданница». Откроешь для себя много нового. – Ксюха выбрала строгое платье в горох.

– Что, например?

– «Лариса Дмитриевна, пляши!»

– Что это?

– Вспомни – Лариса Дмитриевна – измотанная неврастенией, истерией, плохим шампанским, отрыжкой, плачевным финансовым положением, отвратительным женихом. Не женщина, а русская мечта. Не девочка – фея! Помнишь великолепную сцену на корабле?

– Если честно – не очень!

– Рядом с истерзанной женщиной собрались откормленные русские мужчины. Они хлопали в ладоши и кричали, «Лариса Дмитриевна, пляши! Просим!»

– И что?

– Она плясала! Она плясала, плясала, плясала.

– И что?

– А наутро он сказал: «Простите, Лариса Дмитриевна, я не свободен!»

– Обидно!

– Не то слово! Она же хорошо плясала. Надеялась на понимание. Что никто тяжелобольную женщину не заставит плясать просто так.

– Это бесчеловечно!

– Есть какое-то особое изощренное удовольствие мучить женщину на грани нервного срыва. Это гораздо интереснее, чем отрывать крылышки жуку или бабочке. В страдании женщина становится особенно красива.

– Вывод?

– Если видишь очень красивую женщину – знай, ей очень плохо. Момент женской агонии ценится эстетами практически так же, как рыба фугу. От того и другого можно умереть.

В «Окнах» за деревянными столиками, на деревянных пеньках сидели молодые блондинки-ветрогонихи и строили Илье глазки. Илья ушел в себя и вроде не замечал отчаянного нападения на свою территорию. Кеша собирался с мыслями – обдумывал первую фразу знакомства, но его благим намерениям не суждено было сбыться.

– Кеша, а ты веришь в пустоту?

Вопрос оказался с подвохом. Знакомиться с блондинками пред лицом вечности было неудобно.