– Ну и чем тебя напугал дедушка? – В голосе Ксюхи отчетливо читались «веселые нотки».

– От него веяло могильным холодом. Сама не знаю, как так получилось, что я оказалась у него дома! И там испугалась по-настоящему!

– Почему? – осторожно поинтересовалась Ксюха. – Он ведь не хотел тебе ничего плохого?

– Дело не в этом. – Динка задумалась. – Это был идеальный дом! Дом моей мечты! Это и странно! Будто кто-то взял, залез ко мне в голову, вывернул ее наизнанку. Кто-то материализовал мои представления о том, как должен выглядеть дом.

– И маньяка в телевизоре? – встревожилась Ксюха.

– Маньяк в телевизоре – дань времени и моде. Без него – никуда. Но все остальное – сон. Будто этот дом скатали из яйца моей мечты. Возвели дворец за одну ночь. Все очень странно. И еще эти ИНДИГО…

– А что с ИНДИГО? – насторожилась Ксюха.

– Там валялась папка… Я прочитала… Люди с другой планеты…

– Это миф… – грустно пропела Ксюха. – Даже если тебе покажется, что это правда, сдержись и никому об этом не говори. Обещаешь?

– Обещаю… Но почему?

– Если ты поверишь в ИНДИГО, за тобой начнется настоящая охота!

Дина уложила Майку спать, разгладила пальцами подушку под детской щекой и собрала в кулак оставшуюся волю, чтоб не разреветься от отчаяния. Жизнь мало напоминала сказку. Динка вышла от Майки и скрылась от краха личной жизни, финансового кризиса, дезориентации, деперсонализации и наступающей нищеты в комнате своего детства. Здесь за много лет ничего не изменилось – массивный дубовый стол, приглушенный зеленый свет, постеры на стенах. Только Динка стала взрослей.

Динка укуталась в старый плед и сидела как шамаханская принцесса в позе лотоса на кровати среди цветных подушек и игрушек. В коридоре послышались шаги, ДВЕРЬ открылась и на пороге появилась (нет, не фея!) печальная мама.

– Дина, оторвись на секундочку. Я хочу с тобою серьезно поговорить.

– Да, мама. – Динка смиренно посмотрела в сторону ДВЕРИ.

– Как мы будем жить дальше?

– Я стараюсь, мама. За шесть месяцев я заработала двадцать тысяч рублей. Это победа! Я так долго искала работу, что невероятно устала. Когда я наконец найду работу, первым делом возьму отпуск. Мне требуется отдых. Я на грани нервного истощения. Я не знаю, как жить дальше. Падаю в обмороки, чувствую отвращение перед едой и работодателями. Но самое чудесное, что я еще жива.

– А где твой миллионер?

– Он позвонил. Сказал, что у него болит живот, ему вырвали зуб, поставили клизму и она ему не понравилась. Что у него четверо детей от женщин разного цвета кожи и вероисповедания. Что его разыскивает бандит международного уровня. Кто именно, я не запомнила, но кто-то очень важный и большой. Спрашивать про обещанную финансовую помощь в такой ситуации безнравственно, аморально, бесчеловечно. Я все поняла. Пожелала ему удачи! Он очень обрадовался, пожелал удачи мне и даже добавил: «Главное, у тебя все хорошо». И он прав, черт возьми… Я счастливый человек. У меня нет его проблем.

– Дина, на что мы будем жить? Надо искать выход… – оправдывалась мама.

– Выход есть, мама! Я его ищу! Сканирую пространство. Летаю по ночам по офисам работодателей. Вглядываюсь в незнакомые стены и пытаюсь понять, где оно – мое особенное место в жизни. Объявления в газете похожи на указатели на дороге. «Направо пойдешь, налево пойдешь…» Я стараюсь, мама. Ищу себя. Когда-то я себя потеряла, а теперь иду обратно! Я обязательно себя найду, мама.

– Время-то какое настало… Трудно тебе, доченька! – вздохнула мама.

– Не все так плохо, мама. Я разгадала страшную тайну. Помнишь, мы с тобою играли в настольные игры? Подкидывали в воздухе кубик, делали ходы фишками? Таранили тоннели от старта к финишу? Мне до сих пор кажется, что жизнь строится по принципу той самой игры. Подкидываешь кубик, делаешь шаг вперед, попадаешь на клетку «Пропустите ход» или «Пять шагов вперед». Даже в настольной игре есть черные полосы. Если с самого начала не повезет и ты замрешь на клетке «Пропустите ход», то можно простоять на ней до бесконечности. У каждой даже самой маленькой игры есть своя философия, ритм, энергия. Я на этапе «Ждите ответа». И обещаю, я его дождусь, чего бы мне это ни стоило! Это единственный достойный выход из сложившейся ситуации.

– Я верю, доченька!

– Я хотела играть и побеждать. Быть первой. Но я не могу быть первой, мама. Все первые места уже заняты. Сегодня ради первого места надо перегрызть хоть одно, хоть самое хилое горло.

– Зачем? – испугалась мама.

– Это инициация в стаю ветрогонов. Унизить мечту, выпотрошить смысл человеческого достоинства, убить веру в любовь. Агнец в зубах – загубленная чистая душа – пропуск в мир больших денег и больших желаний. Все вегетарианцы пытаются перехитрить судьбу. Приносят суровым контролерам ментальных коридоров травку с ароматом мяса. Но фальшивки видны. Они не проходят сканер и попадают на черную клетку. «Ждите ответа».

– И что же делать?

– Я готова быть отличной второй. Но и на вторые места очень большие очереди. Я хочу бросить кубик, сделать три шага вперед, открыть ДВЕРЬ и выйти из игры. Стать самой собой. Ветрогоны тогда отстанут. Они очень этого боятся.

– Чего?

– Абсолютной свободы, чувства юмора, легкости. Как кроты не могут смотреть на солнце, так ветрогоны слепнут от любви. Они не умеют любить и творить. Они боятся свободных и счастливых людей. Они держат под контролем всех, кто в свободное от страхов и отчаяния время умеет смеяться и летать.

– И что? – обеспокоилась мама.

– Ветрогоны держат волшебных людей под прицелом, приметы разосланы телеграфом. Это война, мама!

– Но почему?

– Они боятся, мама! Настоящий смех смертелен для ветрогонов. Юмор – таблетка. Она превратит ветрогона в обыкновенного коротышку. А пока балом правят ослики. Они любят яркую одежду, сомнительные шутки, чувство собственного величия, фотографии на обложках, самые большие машины и самые блестящие бриллианты. Они страшно мучают всех, кто еще не стал ветрогоном.

– Неужели все так плохо? – усомнилась мама.

– Настоящий ветрогон только и умеет унижать, разрушать, предавать. Они хотят, но не могут написать хоть одну волшебную песню, хоть одну волшебную сказку, снять хоть один настоящий фильм. Они мстят волшебным людям. Контролируют каждый их шаг. Выбивают из рук факел уважения, плюют в искру вдохновения. Они очень трусливые, мама!

– Все так сложно, доченька! – вздохнула мама.

– Это просто! Ветрогоны знают – если хоть один волшебный человек, ТОЛЬКО ОДИН, выживет, не сломается, будет счастлив, он изменит этот мир! Если только один волшебный человек поднимется над миром, осликам не останется места. Один проснувшийся волшебный человек способен совершить революцию духа!

– Что же ему мешает? – усомнилась мама.

– Одиночество и страх, – просто ответила Динка. – Ветрогоны следят за волшебными людьми со дня их рождения. Приходят в их жизнь в любой удобной им форме, в любое удобное время. Они готовят страшные испытания, наваливаются всем скопом и цинично ждут, когда закончится волшебная энергия и глаза волшебного человека потухнут.

– А если нет?

– Идет война не на жизнь, а насмерть, мама! Ветрогоны подлые и трусливые. Они висят на шее, понукают, кичатся богатством, славой, властью. Чтобы стать ветрогоном, надо предать, убить, искалечить. А я хочу остаться свободной, красивой и веселой, чего бы мне это ни стоило!

– Это невозможно, доченька! Невозможно полностью стать свободной от общества, в котором ты живешь.

– Ты права! Свобода – недосягаемая ценность. Идея о свободе поработила большую часть самых умных, тонких и культурных граждан. Они готовы продать, убить, перешагнуть через обещание, любимую женщину и ребенка. Оказывается, если человек не способен убить надежду, любовь и веру в сердце собственного ребенка, значит, он не свободен! Современный человек освобождается от всех ограничений и невероятно этим гордится. Я тоже буду такой, мама.