Но уходить не спешу. Ведь название этого гриба восходит к древнеславянскому языку — груздие, то есть от слов «груда», «куча». Уже в те времена люди отметили эту их особенность, ставшую для грибников правилом: где нашел один груздь, там растут и другие.

Настроение сразу поднимается. Прощупываю лесную подстилку в разных направлениях и вскоре в корзинку ложится второй груздь, третий. Вот и корзина полна. Теперь можно и перевести дыхание.

Воодушевленный, я зашагал дальше и вскоре оказался в сплошном березовом лесу, а вернее, роще, примыкающей к лесу. За березовым частоколом чуть просматривались бревенчатые избы, к которым вела дорога.

Эти места я знал плохо, поэтому появление населенного пункта оказалось неожиданным и не могло сулить грибнику ничего хорошего. Так оно и оказалось. Резко свернув в сторону, зашагал снова в глубь леса, но тут же остановился пораженный: все пространство между березами словно вскопано лопатой или мотыгой. Видимо, какой-то горе-грибник нашел «плантацию» груздей и, чтобы взять их, перепахал почву, уничтожив на ней все живое. Повсюду валялись старые и червивые грибы-семенники, вырванные с корнем и выброшенные.

Хорошо известно, что грузди в «семье» не созревают одновременно, один только поднимает головку, а другой уже перестарок.

Рвать гриб с корнем нельзя — разрушается грибница, сама по себе достаточно хрупкая. Она возникает от споры, которая, попав в благоприятную среду, прорастает. Они-то и образуют грибницу, формой напоминающую обыкновенный блин. За лето такая грибница может увеличиться в диаметре до двадцати — тридцати сантиметров, однако в глубь почвы «блин» уходит только на шесть-десять сантиметров. Да иначе он и жить не сможет, потому что требует постоянного притока воздуха, высокой температуры и плодородного перегноя. Ясно, что грибницу разрушить легче простого. Об этом прекрасно знают все истинные грибники — не случайно их первое и главное правило гласит: нельзя гриб рвать с корнем, его надо осторожно подрезать ножом. Но, увы, это правило соблюдается далеко не всеми.

Я уже упоминал о том, как был удивлен и поражен захламленностью леса в окрестностях Зерендинского озера. Но тут необходимо сказать и о другой его беде — лес перестал давать людям то, чем всегда был славен: не стало грибов и ягод. Большое количество отдыхающих не могло не нарушить некогда существовавшее в природе равновесие. Человек с корзиной стал для леса настоящим бедствием. С грибами происходит то же самое, что и с лекарственными растениями — их не собирают, а выгребают. Разница лишь в масштабах: в растениях разбираются далеко не все, а в грибах всяк считает себя авторитетом.

И такая ситуация сложилась не только в Зеренде, разрушение природы наблюдается повсеместно. Лишь в тех районах, где расположены лесничества и ведется какая-то пропаганда среди населения правил поведения в лесу и существуют ограничения на доступ людей в заповедные места и заказники, положение в общем стабильное. Но ведь во многих случаях вся воспитательная работа сводится лишь к объяснениям, что курить и сорить в бору запрещается. Важно вести серьезное экологическое воспитание. Многое еще всем нам предстоит понять и осмыслить в своих взаимоотношениях с лесом. А впрочем,только с ним?

РЫБАЦКИЕ ЗОРИ. По давней народной примете лучший клев рыбы совпадает с цветением черемухи, началом цветения сирени, яблони, рябины. В реках Северного Казахстана до середины июня длится нерест рыбы, и этот период является запретным для рыбалки.

Во время путешествия по Приишимью мне приходилось рыбачить на озерах и прудах, речках и водохранилищах — в сроки, установленные существующими правилами. Но теперь мне хотелось бы вспомнить о другой рыбалке, состоявшейся четверть века назад.

...Мы приехали на Нуру с ночевкой. Стоял теплый август. Недавно закончился сенокос и на берегу речки то здесь, то там лежали большие копны сухого сена. Одну из них мы облюбовали, побросали здесь свои рюкзаки и, не теряя времени, приступили к делу. То есть натянули перемет (тогда его применять не запрещалось), разобрали удочки и разбрелись по берегу, каждый в поисках своей рыбацкой удачи.

Потом, когда мы все собрались у костра, предусмотрительно разведенного на безопасном расстоянии от копны, я выяснил, что рыбы поймал меньше всех. Но уха, конечно, была вкусная.

Утром у нас оставалось мало времени для любования природой — нужно было возвращаться в отделение совхоза, куда мы прибыли на уборку урожая. Поэтому наскоро похлебав остывшей за ночь ухи, тронулись в обратный путь.

Теперь, двадцать пять лет спустя, вновь оказавшись в этих местах, я спрашиваю себя: почему мне запомнился именно тот вечер? Видимо, память о том случае прямо связана с рыбацкой удачей, а значит, с хорошим настроением.

...На этот раз мне не везло: клевало вяло, однообразно и невольно в голову приходила мысль о том, что в Приишимье рыбные запасы заметно оскудели. На это можно возразить, что делать серьезные выводы на основании столь незначительного личного опыта неправомерно. Однако зачастую все познается именно на личном опыте. В самом деле, какой вывод я должен делать из такого, например, факта? В целиноградском магазине «Океан» торгуют в основном морской рыбой, а когда завозят свою, пресноводную, выстраивается огромная очередь.

А между прочим, рыбохозяйственный фонд области составляет двести тысяч гектаров. Такая голубая нива при правильном использовании может стать значительным подспорьем в решении Продовольственной программы. В местных водоемах обитают щука, язь, налим, окунь, ерш, пескарь, линь, карась, чебак. В созданных руками человека прудах стали разводить карпа и сазана. Только в последнее время коллектив Целиноградского рыбозавода вырастил десятки миллионов личинок и более восьми миллионов сеголеток карпа, которые используются для выращивания товарной рыбы. Кроме того, из других областей республики завезено около двенадцати миллионов личинок ценных сиговых пород. Только в Вячеславское водохранилище, например, выпущено для разведения три тысячи производителей карпа и сазана.

Это данные 1986 года. И хотя понятно, что далеко не каждая личинка превратится со временем в полноценную рыбу, все равно приведенные цифры оставляют впечатление работы, поставленной с солидным размахом. Как же с ней согласуется утверждение, что рыбные запасы региона сокращаются? Увы, согласуется.

Этот процесс стал особенно заметным лет десять назад. Тогда же специалисты рыбоохраны, любители природы забили тревогу. Они привлекали внимание общественности к следующим фактам. Повсеместно осуществляется бессистемное гидротехническое строительство, которое нарушает сложившиеся тысячелетиями условия жизни обитателей водоемов. Взять, к примеру, реку Нуру, которая питает влагой Уялинскую, Биртабан-Шалкарскую и Кургальджинскую систему озер. На реке расположен целый комплекс лиманного орошения. Весной после залива лугов вода сбрасывается как попало. В итоге гибнет множество икры в местах нерестилища.

Многие совхозы ради сиюминутной выгоды пересыпают земляными дамбами русла не только малых рек, но даже Ишима — в летний период скорость воды в нем практически равна нулю, она застаивается, зарастает камышом, осокой, покрывается тиной. Весной половодье разрушает все эти временные плотины, земля «размазывается» по руслу, забивает родники, пополняющие реку, губит нерестилища. А летом все повторяется снова. И так из года в год. Не случайно специалисты-гидрологи отмечают в последние годы резкое ухудшение качества воды в Ишиме. Увеличивается содержание в ней минеральных и органических веществ, бактерий, планктона, других примесей.

Серьезная проблема с забором воды из озер на хозяйственные нужды. Совхозы забирают влагу в огромных количествах, расходуют ее небрежно. В результате водоемы быстро мелеют, зарастают сорной растительностью, а рыба в них гибнет. К такому же результату приводит неумелое использование гербицидов и ядохимикатов. Общеизвестно, что обработки ими полей запрещаются на расстоянии не менее двух километров от водоема. Но это требование повсеместно нарушается, а виновные не несут никакой ответственности.