И только когда они уютно устроились в полупустом вагоне идущей в Горянку электрички, Ромка стал подробно пересказывать Славке письма из Америки. Не забыл Ромка передать другу и полученные сегодня соображения Артема по этому поводу.
— Все понятно, — выслушав приятеля, кивнул Славка. — То есть, вернее сказать, ничего не понятно.
— Мне пока тоже не все ясно, — сознался главный сыщик. — Кроме того, что у Миши есть что-то такое, о чем он сам не знает, и что это что-то у него кто-то ищет. Вот мы и должны выяснить, в чем здесь дело, тем более что мальчишка на нас очень надеется. И потом, мне и самому интересно узнать, что же такое там творится. А потому для начала я решил уточнить, где он жил, кем были его мать и этот ее знакомый, который вел машину, ну, и все такое прочее. А то ж у нас нет никаких исходных данных, я даже не знаю, от чего можно оттолкнуться. А эта директриса, к которой мы едем, похоже, единственный источник информации.
— Да, загадка еще та, — вздохнул Славка. — А что ты скажешь Ирине Федоровне, если она спросит, почему ты интересуешься подробностями Мишиной жизни?
Ромка беспечно махнул рукой.
— Пока я и сам не знаю. Соображу по обстановке. Ты не знаешь, твоя мама отдала ей Мишины фотографии?
— Кажется, еще нет.
— Вот и хорошо. Я их с собой на всякий случай прихватил, и мы скажем, что привезли ей привет от Миши.
Окруженная со всех сторон парком старинная усадьба в поселке под названием Горянка вновь ошеломила друзей своим величественным видом. На фоне вековых деревьев торжественно выступал двухэтажный дом-дворец. Ромка поискал глазами статую горниста, но от несчастного алебастрового пионера остался один постамент, да и тот терялся в густых кустах.
Когда же они подошли к дому поближе, то увидели, что он приобрел вполне обжитой вид. В том большом зале с огромным полукруглым окном, где когда-то ночевали Ромка со Славкой, сейчас звучала музыка. На окнах комнат появились занавески и горшки с цветами. Войдя в холл с мраморными полами, друзья услышали доносящиеся из столовой детские голоса. Лешка посмотрела на часы. Очевидно, в детском доме было время полдника.
— Вы не подскажете, где нам найти Ирину Федоровну? — робко спросил Славка у встретившейся им женщине и вдруг бодро ее поприветствовал: — Здравствуйте, Анна Степановна.
Ромка с Лешкой тут же узнали эту женщину и тоже с ней поздоровались. Это была одна из коллег Светланы Анатольевны, принимавшая участие в той памятной уборке усадьбы в самом начале весны.
— Она у себя в кабинете, — улыбнулась им женщина и указала в глубину коридора.
— А хорошо, что ты с нами поехал, — сказал Ромка Славке. — Ирина Федоровна и не удивится, увидев нас здесь. Так и скажем ей, что нас к ней твоя мама послала. А ты скажешь Светлане Анатольевне, что хотел сделать ей приятное.
Они вошли в кабинет, где за столом сидела пожилая седая женщина с усталым, но приветливым лицом.
Ромка толкнул Славку в бок.
— Начинай ты.
— Здравствуйте, Ирина Федоровна. Мы приехали в этот поселок к своим знакомым, а заодно и к вам зашли, так как моя мама просила передать вам фотографии мальчика, который раньше жил у вас, а теперь — в Америке, — вежливо заговорил Славка и, взяв у Ромки пакет, протянул его женщине. — Вы ведь хотели разузнать о его теперешней жизни?
— Вы говорите о Мише, да?! — воскликнула женщина. — Конечно же, мне интересно знать о нем все.
Ирина Федоровна взяла в руки конверт, подошла с ним к окну и, достав снимки, стала искать на них своего бывшего воспитанника.
— Спасибо вам, — внимательно разглядывая фотографию светленького мальчика с большим мишкой в руках, сказала она и взглянула на Славку. — Твоя мама мне недавно звонила. Я очень рада, что теперь у Мишеньки все в порядке.
«Знала бы она», — подумал Ромка и, глядя в окно на парк, как бы невзначай спросил:
— А как получилось, что автомобиль, в котором он ехал, попал в автокатастрофу?
— Говорили, что человек, который его вел, не справился с управлением. Очевидно, превысил скорость.
— А кто он был, этот человек?
— Какой-то знакомый его матери, даже, кажется, бывший одноклассник.
На Ромкины вопросы Ирина Федоровна отвечала совершенно спокойно. А они легко цеплялись один за другой и потому не вызывали у нее никаких подозрений.
— Интересно, кем он работал, этот ее одноклассник?
Женщина покачала головой.
— Я не знаю. Говорили, что он был каким-то банкиром. В детдоме Мишу навещала его бывшая соседка, и, кажется, от нее я все это и слышала Но точно я не уверена.
— А фамилию этого банкира вы тоже не помните?
— К сожалению. — Женщина развела руками и наконец-то поинтересовалась: — А зачем вы хотите это знать?
Ромка бросил на нее грустный взгляд.
— Ну как же! Нам мальчика жалко. Он же без мамы остался и столько всего пережил, пока не уехал в Калифорнию. И ведь если бы они в той машине со своим знакомым не поехали, то ничего страшного бы и не произошло. Скажите, а Миша тогда очень пострадал?
Ирина Федоровна вздохнула.
— Не то слово. Говорили, что на нем живого места не было. Я-то с ним встретилась, когда его уже выписали из больницы, но и тогда мальчик очень плохо выглядел.
— Нам его мама рассказала, — кивнула Лешка на Славку.
— Миша провел в больнице больше трех месяцев, — продолжала женщина, — потом поселился у нас. А детский дом наш тогда был в другом месте, сюда-то мы недавно переехали, сами знаете. Здесь, как видите, детям хорошо, а раньше, к сожалению, у нас условия были много хуже. Да и не в них дело! Представьте себе, жил себе мальчик с мамой, которая его очень любила, на жизнь им хватало, и вдруг все это куда-то делось, и он остался один на всем белом свете. То есть мы сначала думали, что у него больше нет никаких родственников, а сам он об этом молчал. Он вообще очень долго просто молчал, как будто онемел. Но потом оказалось, что в Лос-Анджелесе живет старшая сестра его матери. Узнав о трагедии, она немедленно прилетела сюда и, после оформления всех необходимых бумаг, увезла его к себе. Вот потому-то я так и радуюсь тому, что у него теперь все хорошо.
Женщина вновь посмотрела на фотографию мальчика и как бы сама себе сказала:
— Вообще-то истинная причина той автокатастрофы до сих пор не ясна, иначе бы ее расследование давно прекратилось.
— А что, оно все еще продолжается, да?! — вскинулся Ромка. — А как вы об этом узнали?
— Ко мне как-то приезжал человек из милиции с просьбой дать ему адрес новых родителей Миши. Он хотел у них что-то уточнить по поводу этой аварии.
Юный сыщик насторожился.
— И вы дали?
Ирина Федоровна отошла от окна и пожала плечами.
— Как я могла не дать? Это же не секрет. К тому же он мне предъявил свое удостоверение и сказал, что это очень важно для дела. Но почему-то после его визита я начала беспокоиться, места себе не находила. Ведь врачи меня предупреждали, что мальчика нельзя тревожить, и я испугалась, что люди из милиции затеют с ним какой-нибудь нежелательный разговор. Конечно, я предупредила того человека, чтобы при встрече с Мишей он ни в коем случае не упоминал об аварии, но ведь могло быть всякое. Потому-то я и захотела убедиться, что с Мишей все хорошо. А Светлана Анатольевна вскоре встретилась с вашей знакомой из Америки и попросила выяснить, как он там живет. Спасибо вам, что откликнулись на чужую беду. — Она снова взяла в руки Мишины фотографии. — Совсем другим стал ребенок. Сразу видно, как он подрос, окреп. Взгляд по-прежнему грустный, но и это не навсегда.
— Мы тоже думаем, что он все еще грустит по своей маме, — сказала Лешка, а Ромка, помявшись, задал еще один очень интересующий его вопрос:
— А где Миша жил раньше?
— Насколько я знаю, в районе метро «Сокол» на одной из Песчаных улиц. У меня и адрес был где-то записан.
— А вы не можете нам его дать? Вернее, не его бывший адрес, а адрес Мишиной соседки. Он нас просил у нее кое-что забрать, — соврал Ромка. — Ее, кажется, зовут… — Он почесал в затылке: — Он нам говорил, но я забыл, а второй раз неудобно было спрашивать.
