Шестые считают, что для борьбы с депопуляцией надо больше средств вкладывать в медицинское обслуживание населения. — Но никогда в истории России медицина не была так развита и доступна для народа, как сейчас. Вот что говорит об этом Николас Эберстад: "…поразительная вещь в России: размеры финансирования системы здравоохранения. Насколько я помню, государственные и частные расходы в эту сферу ныне составляют более 6 % валового внутреннего продукта (ВВП). Это значительно меньше, чем в США, однако Соединенные Штаты являются мировой аномалией. По этому показателю Россия практически не отличается от Японии — а Япония имеет самое здоровое и самое долгоживущее население в мире. Если российская система здравоохранения находится в кризисе, то проблема заключается не в недостаточных расходах, а в слишком незначительных результатах.

Уровень рождаемости в России ныне очень низкий… до сих пор он ниже необходимого уровня на 30–40 %. Чтобы достичь уровня, достаточного для восстановления естественной убыли населения в течение следующего десятилетия, необходимо повысить рождаемость на 50 %. Это станет возможным только в случае серьезных изменениях в настроениях общества. Ныне я не наблюдаю подобных подвижек. Наоборот, мне кажется, что Россия становится все более похожа на Западную Европу в своих представлениях об "идеальной семье": в ней должно быть от одного до двух детей. На уровень рождаемости главное влияние оказывает только один фактор — желание родителей иметь больше детей".

С этой точки зрения, говорить о низком финансировании медицины, о низком уровне социальных выплат, о низких расходах на социальную защищённость населения как причинах депопуляции неразумно. И увеличением расходов на социальное обеспечение проблему депопуляции никогда не решить. Для того, чтобы снизить смертность среди населения, стоит повышать расходы на медицину, но эти расходы нисколько не повлияют на депопуляцию.

Конечно, надо вкладывать деньги в здравоохранение, в защиту материнства и детства, не говоря уже об увеличении продолжительности жизни населения. Но только не надо при этом спекулятивно оправдывать эти траты попытками преодолеть депопуляцию.

Депопуляция низкой рождаемости абсолютно не зависит от уровня развития экономики, медицины, образования и т. п.

И если со смертностью в России мы вроде уже начинаем справляться и перспективы догнать по продолжительности жизни Европу у нас есть, когда наше экономическое развитие сравняется с европейским, то в отношении рождаемости можно сказать точно и определённо — она навсегда теперь останется европейской, здесь мы вместе с Европой уже в числе передовых и "прогрессивных".

Следующие спекулянты от демографии говорят о высоком уровне смертности российского населения.

По данным Владимира Борисова, "в настоящее время в России женщины рожают всех своих детей (все чаще — единственного ребенка) в основном в возрасте от 20 до 35 лет. В 2001 г. на этот возрастной интервал пришлось 80,5 % всех живорождений. В то же время вероятность смерти в том же возрасте, вполне естественно, небольшая. Из общего числа женщин, умерших в 2001 г. (1 050 665 чел.), в возрасте от 20 до 35 лет их было 21 809 человек, или 2,1 %. Можно без большого преувеличения сказать, что в указанном возрастном периоде почти никто из женщин не умирает, чему мы можем только радоваться, но не почивать безмятежно, помятуя о присутствующем здесь слове "почти".

Напротив, 96,3 % женских смертей приходится на возрасты 50 лет и старше, когда детей уже не рожают (за исключением единичных случаев). Вот и вся разгадка ничтожного влияния смертности на современное воспроизводство населения.

Из этих простых выкладок можно видеть, что роль сегодняшней, не очень благополучной, смертности в нашей стране в изменениях воспроизводства населения весьма невелика. Смертность фактически потеряла демографическое значение, которым она обладала в течение тысячелетий.

Этим вовсе не принижается значение борьбы со смертью. Нет, конечно, социальное, экономическое, политическое и прочее значение этой борьбы бесспорно. Но демографическое значение оказывается ничтожным. За счет снижения уровня смертности, до сколь угодно низкого уровня (если только не до всеобщего бессмертия) исправить демографическую ситуацию абсолютно невозможно. И даже сколько-нибудь ее улучшить. Это обстоятельство необходимо совершенно четко осознавать. Иначе мы рискуем потерять драгоценное время, силы и средства.

При всей важности решения проблемы смертности, никакое ее снижение не приведет к прекращению депопуляции в долговременной перспективе.

Сегодня главным фактором, от которого всецело зависит демографическая судьба нашей страны, является — рождаемость, семья, делает главный вывод Владимир Борисов.

Депопуляция, вызванная природными причинами или столкновениями людей, успешно преодолевается с экономическим прогрессом при условии сохранения высоких показателей рождаемости населения. Если же показатели рождаемости низки, то народ с неизбежностью вымирает, несмотря на прогресс политический, социальный, научно-технический, экономический.

Если теперь отбросить все спекулятивные рассуждения, то мы должны сделать жёсткий, но единственно верный вывод: трата государственных денег на материальное производство, на здравоохранение, на экологию, на "материальную поддержку семьи", на "увеличение продолжительности и качества жизни", на "защиту от СПИДа", на борьбу с алкоголизмом и наркоманией — все эти траты очень мало связаны с устранением причин депопуляции низкой рождаемости, происходящей сейчас в России.

Современная депопуляция в России, как и в Европе, не зависит ни от уровня материального развития страны, ни от уровня материального обеспечения её жителей, ни от уровня развития медицины, и ни борьба с пьянством и алкоголизмом, с потреблением наркотиков, со СПИДом ничего не даст в борьбе с её преодолением. И значит, проблема низкой рождаемости не решается ни повышением жизненного уровня населения, ни достижением высоких показателей производительности труда, и вообще никакими экономическими методами.

Каково значение высокой рождаемости ясно видно на примере, который показывают, по данным ООН, самые экономически слабые страны мира.

Все эти страны — Афганистан, Чад, Демократическая Республика Конго, Нигер, Сомали, Тимор-Лесте и Уганда, — относятся к числу наименее развитых стран мира, причем в некоторых из них широко распространены ВИЧ-инфекция и СПИД. Кроме того, некоторые из них в последние годы переживали период политической нестабильности, гражданских и военных столкновений, что заметно снижало доступность основных социальных услуг для населения. Даже при условии сокращения рождаемости, начиная с 2010 года, на 1 ребенка за десятилетие, ни в одной из этих стран рождаемость не опустится к 2045–2050 годам до уровня 2,1 ребенка на женщину. В результате, численность их совокупного населения увеличится со 159 миллионов человек в 2008 году до 425 миллионов человек в 2050 году и превзойдёт численно всё население Европы. Если сейчас совокупная численность населения в этих экономически слабых странах составляет 2,3 % мирового населения, то к 2050 году, по среднему варианту, она возрастет до 4,7 %.

Сейчас численность населения России находится на уровне 141 миллиона человек и по прогнозам сократится к 2050 году до 100–110 миллионов. И это несмотря на относительно высокие показателя экономического развития и политическую стабильность, несмотря на относительно развитое здравоохранение и высокую культуру. Спрашивается, за кем будущее? Для кого Россия хочет строить развитую экономику?

В марте 2009 года прогнозисты ООН "обрадовали" россиян известием о том, что по их расчётам, к середине текущего века население России сократится не на 30 миллионов, а "только" на 25! Российские средства массовой информации тут же раструбили радостную весть по всей стране. Россию обрадовали известием, что она окончательно вымрет на 10 лет позже — какое счастье!