Дан медленно высвободил ладонь и одним движением глаз вышвырнул всех троих из комнаты. Дверь за ними тихо закрылась.

— Я буду на страже, — раздался из-за нее голос Кеннета.

Ника боялась поднять на Дана глаза. Она лишь судорожно всхлипывала и, как за спасательный круг, хваталась за край покрывала, которым она снова прикрылась.

Дан молча смотрел на девушку. Фиалковые глаза ничего не выражали. Потом он поднял руку и осторожно коснулся ее растрепавшихся волос. Ника вскрикнула и отшатнулась. Тогда Дан сел на край кровати и решительным движением подтащил к себе парализованную ужасом девушку. Ника не дышала, не шевелилась, лишь закусила до крови губу.

Дан очень аккуратно, бесконечно нежно взял ее лицо в ладони и повернул к себе. Широко распахнутые зеленые глаза безмолвно кричали. Тогда Дан наклонился, легонько коснулся губами лба девушки и, опустив одну руку под ее затылок, поймал своими глазами ее взгляд.

Тело Ники тут же обмякло в его объятиях. Дан медленно и предельно осторожно обследовал ее сознание, прогоняя остатки ужаса, беспомощности, одиночества.

Разум Ники узнал привычное, ставшее любимым ощущение и доверчиво распахнулся ему навстречу, ища утешения и спасения. Девушка плыла в теплых волнах ласки, нежась в них, точно в солнечных лучах, и не хотела возвращаться в реальность.

Наконец, Дан отпустил сознание девушки. Ника открыла глаза и, горько плача, уткнулась ему в плечо. Дан нежно сжимал подрагивающее тело в объятиях и чуть укачивал, пока девушка не перестала плакать и окончательно не успокоилась.

Ника подняла голову и долго вглядывалась в лицо Дана. Потом она отстранилась и отползла к стене.

— Мне надо многое тебе рассказать, — Дан даже не попытался удержать Нику.

— Ты отдал меня им. Ты меня… предал. Здесь у меня нет никого, кроме тебя. А ты… Зачем что-то рассказывать? Мне и так все ясно, — голос девушки был сух и полон горечи.

— Это не так, — Дан вздохнул. — Погоди обвинять меня, выслушай вначале. Посуди сама, зачем мне понадобилось их выгонять и выводить тебя из гипнотического транса?

— Кто тебя знает, зачем. Что у тебя на уме, Принц?

Его титул Ника выплюнула как последнее ругательство.

— У меня на уме сожаление, искреннее, если ты способна мне поверить. Хотя я и не надеюсь. После всего, что ты тут пережила…

Ника презрительно фыркнула. Дан поднялся с кровати и подошел к картине.

— Я сожалею об одном, Вероника, что в тот роковой вечер на рауте мой взгляд остановился на бесконечно одинокой девушке в красном платье, которая играла светскую львицу и стерву, но душа которой корчилась от желания быть любимой.

— Ой. Только не надо, — поморщилась девушка. — Это звучит как в дешевых любовных романах. Скажи честно: увидел девицу. Просканировал ей мозги. Понял, что она одна в чужой стране — друзья не в счет. Ей давно не с кем трахаться несмотря на эффектную внешность, и ты решил ее убить. Ну и заодно доставить ей последнюю радость.

Дан рассмеялся.

— Вероника, ты представить не можешь, как я рад слышать твой обычный сарказм. Значит, тебе не причинили особого вреда. Девочка моя, ты же как кошка — всегда приземляешься на все четыре лапки… Но я отвлекся. Мне жаль, что я втянул тебя во все это. Действительно очень жаль.

— Мне тоже. Но от этого не легче.

— Хорошо, тогда давай так. Откровенность за откровенность.

Дан отодвинул от стола стул и уселся на некотором расстоянии от кровати. Ника пожала плечами.

— Разговор долгий? — осведомилась она.

— Довольно.

— Окей, тогда будь добр, передай мне тарелку с фруктами и те круассаны в пакетике.

— Правильно, покушай. Завтра будет трудный день, а перед ним долгая ночь.

Дан передал девушке поднос с соком, фруктами и круассанами. Ника, скрестив ноги, уселась на кровати и приготовилась слушать…

20

— Скоро рассвет… — Дан подошел к окну и раскрыл его.

Запахи леса тут же ворвались в комнату, заполняя ее свежим ночным воздухом.

— Как ты его раскрыл? Я не смогла, — изумленно приподняла голову с подушки Ника.

— Ну, оно было не просто закрыто. Для меня в этом замке преград нет.

— Дан? — немного помолчав, позвала его Ника.

— Что? — он, не оборачиваясь, вдыхал запахи листвы.

— Иди ко мне…

Ника откинула одеяло. Дан медленно повернулся.

— Это твое решение?

— Это мое желание, Дан, — она вздохнула. — Ты ведь все равно знал, что иначе я не решу?

— Знал, — просто ответил он.

— У меня выбор не велик. Просто смерть и смерть легкая, ради того, кто мне дорог.

Дан вздрогнул. Перед его мысленным взором возникло другое лицо, очень похожее на это, говорящее почти те же самые слова.

— Я выбираю легкую смерть, — продолжала Ника, не замечая его реакции. — Но только пообещай мне…

— Все, что хочешь, девочка.

— Пообещай мне, что убьешь меня ты. Я хочу умереть в твоих объятиях. От твоей руки или от твоих укусов, даря тебе свою кровь и тепло. Только тебе, только ради тебя.

Дан в ужасе смотрел на губы, с которых срывались слова, что повторяла, заклиная, тысячу лет назад Керин-Энн.

— Дан? — озабоченно окликнула его Ника. — Что случилось? У тебя сейчас было такое лицо…

— Это я могу пообещать тебе, девочка. Ты умрешь от моей руки. Никто не дотронется до тебя, кроме меня.

— Вот и славно. Ну так что, ты идешь? — Ника все еще держала приоткрытым одеяло.

Дан вернулся из воспоминаний и, быстро скинув с себя одежду, нырнул под Никино одеяло.

Девушка прильнула к нему всем телом. Дан обнял ее, нежась в ее объятиях, купаясь в ее человеческом тепле.

— В ночь перед жертвоприношением я должна получить последнее смертное наслаждение, так? — она прижалась губами к его губам.

— Именно так, — Дан обхватил губами ее губы и начал целовать глубоко и страстно.

— Так дай же мне это наслаждение. Люби меня!

Дан ничего не ответил. Его руки легко и нежно пробежали вдоль тела Ники. Губы скользнули следом, стараясь не пропустить ни одну клеточку тела девушки. Его длинные пальцы слегка сжали ее сразу затвердевшие соски.

— Дан, сделай это так, как никогда не делал. Я хочу целиком и полностью принадлежать тебе. Я хочу, чтобы ты владел моим телом и разумом, жил мной.

— Я боюсь, что это будут слишком сильное эмоциональное переживание, маленькая. Твое сердечко и так колотится как сумасшедшее, оно может не выдержать, — Дан нежно прижал к губам руку девушки.

— Выдержит. Ведь я буду с тобой. А потом… Это наша единственная ночь, первая и последняя настоящая ночь. Ведь вы, вампиры, можете это, так?

— Можем. Просто ни один человек после секса с вампиром не сможет этим заниматься с себе подобным. Ему всегда будет не хватать ощущения полета, что может дать только вампир, захватывающий разум смертного.