— Пожалуй, я предложу баронессе сказаться нездоровой, — Ульфар задумчиво вертел в руках кинжал. — Если повезет, ее сынок наделает глупостей…

— Разумеется, — кивнул маг. — Таких, как он, нетрудно подтолкнуть.

Его милость Ульфар Ренхавенский привычно отогнал тревожный озноб, предвестник любого важного дела. Окликнул случившегося неподалеку ополченца из деревенских:

— Пойдешь с господином магом.

Парень, даром что туп как дуб, посерел от страха. Гиннар утверждал со всей определенностью, что никто о жертвах не знает, и Ульфар магу верил: навряд ли тот оставил бы без внимания столь важный для собственной безопасности вопрос. И все же — удивительное дело! — почтенного мэтра в ополчении Ренхавена боялись даже больше, чем самого барона. Впрочем, это было полезно.

— Не трясись, — выцедил маг, окинув деревенщину оценивающим взглядом — словно бычка на рынке. — Поможешь мне донести кой-чего из нашего старого лагеря. Пойдем.

Ульфар с силой вогнал кинжал в ножны и отправился искать баронессу. Пожалуй, стоит ей намекнуть, что наследник Лотаров чересчур самостоятелен, чтобы допустить мать к управлению хозяйством. Нет, поправился Ульфар, не намекнуть — а то она сама не знает. Посочувствовать.

А Гиннара с его жертвами, чарами и намеченным на нынешний вечер делом лучше пока выкинуть из головы. Так безопасней.

Самым трудным оказалось — не пялиться на Марти. Королевский пес, один из многих. Все равно что мебель. Если взгляд благородного барона Ренхавенского будет искать какого-то ничтожного стражника, если это заметят… если вспомнят после … сопоставят…

Ульфар глядел на короля. Верный. Верноподданный. Доказавший верность делом. Если взгляд скользнет по сидящим рядом баронам, не страшно. Выхватить уголком глаза, искоса, синее с серебром у боковых дверей. Кивнуть:

— Ваше величество совершенно правы. Заразу мятежа необходимо извести под корень.

Жаль, не выйдет сохранить щенка. Слишком много свидетелей. И следствия допустить нельзя, придется убирать его сразу, тут же. Жаль, да. Но другого удобного случая может и не представиться. Король убит в замке Лотаров! Что может быть лучше…

Смотреть на короля. Не отводить глаза, вообще забыть об охране! Кто на охрану эту внимание обращает, кроме заговорщиков?! Гиннар все сделает сам. Отдаст приказ, надавит, если щенок заартачится. После жертвы он сильный. Сильный, холодный и смертельно опасный, как сама богиня. Вот кого бы убрать! Слишком сильный для союзника.

— Пьем здоровье его величества!

— Да здравствует король!

Сейчас?

Ну же! Самое время! В горло, и кубок покатится по столу, и кровь смешается с вином…

— Не-е-ет!!!

Стук — тело об пол? Кровавая клякса на скатерти. Нет, вино… всего лишь вино! Игмарт, щенок паршивый, катается по полу, вопит. Ну, Гиннар! С молокососом не справился!

Ничего. Выдать не сможет. Покушение в замке Лотаров… не бог весть что, но лучше, чем… а это еще кто?!

Кажется, из Анегардовой стражи… но… бесы его дери, это же «зеркальце»! Как понял?! Что делать? Щенок не выдаст, но маг-то, маг!.. Сдаст с потрохами, к гадалке не ходи!

Не сдаст. Уже не сдаст. Однако… кто бы мог подумать, что вот так, от собственной… эх, Гиннар…

Глупо.

Его милость Ульфар, благородный барон Ренхавенский, стоял в толпе всполошенных внезапным происшествием королевских приближенных и глядел на труп почтенного мэтра Гиннара, столичного мага, всем известного умельца в поисковых чарах и тайного служителя Хозяйки тьмы. Рот мэтра был раззявлен в беззвучном крике боли, скрюченные пальцы впились в грудь. Подох от собственных чар, отраженных «зеркальцем». Банальным «зеркальцем», сотворить которое любой недоучка может — но сработает оно лишь в том случае, если тот, кто его ставит, сильней наводящего чары. В данном случае — сильней… богини?

Страшно.

Глупо и страшно. А щенок-то, кажется, жив. Если еще и запреты Гиннаровы с него спадут… не пора ли тебе, Ульфар, выбираться незаметно во двор, выводить коня и мчаться вслед за синеглазкой? Слишком уж ясный след. Добрый наш король хоть и любит простачком прикинуться, но на самом-то деле далеко не дурак. Особенно в делах защиты собственной короны.

Приоритеты капитана не зависят от его личных пристрастий. Сначала король. Потом — благородные прихлебатели и всякая прочая шушера. Безопасность его величества. А уж после — те, кто оную безопасность обеспечивает. Аскол смог подойти к Марти, лишь убедившись, что никто не подступится к королю, не затеет бестолковой свары, под прикрытием которой так удобно направить удар не в ту цель, не попытается довести до конца очередное покушение. Боги великие, что ж им так неймется-то?! Уж, кажется, ясно, что и на этот раз мятеж не удался!

И надо еще разобраться, откуда свалился этот… который перенаправил чары с Марти обратно Гиннару. Свалился-то, спору нет, удачно, и огромное ему за то человеческое спасибо, но, ежели в зал, где король пирует, вот так чуть не с потолка незнакомые маги валятся, королевской охране прямая дорога… Куда именно следует отправить прошляпившую все на свете охрану с ним самим во главе, Аскол не додумал. Ничего, его величество додумает. Тоже понимает. Пока что надо разобраться с тем, что имеем.

Гиннар. Мертв. Туда и дорога, и даже не жаль, что живым не взяли — не сказано, что смогли бы удержать.

Марти. Жив. Дышит хрипло, со всхлипами. Дрожит. Ничего, парень, оклемаешься.

Свалившийся с потолка маг. Так и стоит над Игмартом, припав на одно колено и сцепив руки в «зеркальце». Будто охраняет.

Кто ж ты такой, спаситель наш?

На мага никак не похож, не видел бы сам, как Гиннаровы чары отразил — решил бы, стражник из Лотаровых. Хотя нет, слишком хорош для стражника. Такого Эстегард с собой бы взял. Да и не было у Лотаров никого такого. Наемник? Не щенок вроде Марти, но и не старый, лет тридцать — тридцать пять. И одного короткого взгляда хватит, чтоб понять — держись подальше. Поставь такого рядом с Анегардом — гадать не придется, кто тут волк, а кто так, погулять вышел. Не к месту он здесь.

И каких богов благодарить за то, что он все-таки здесь?

Расцепил наконец-то пальцы, поморщился, встряхнул кистями. Склонил голову — не более чем с вежливой почтительностью. Аскол скосил взгляд — король.

— Капитан Аскол, займитесь делом. Жду вас через полчаса.

— Слушаюсь, мой король.

Полчаса. Значит, в бешенстве. Неудачно получилось.

Высочайший взгляд буравит неизвестного мага.

— Ты кто?

— Зигмонд. — Короткая заминка, будто решает, что говорить, а чего не стоит. — Я тут в гостях.

— Зигмонд?..

Многозначительная пауза ясно показывает — король отнес его к благородным. Более того, определил старшего в роду. Странно. Ни за что бы не сказал. Но его величество в таком не ошибается, да и кому, как не королю, слышать голос крови? Дар старшего из богов, достойный лишь властителя…

Напряжение медленно спадает, сменяется привычным гулом взбудораженной новостью толпы. Гиннара уносят, Зигмонд, повинуясь мановению высочайшей руки, отходит с королем в сторонку. Марти, захлебываясь словами, наконец-то шепчет капитану правду. Ульфар успел исчезнуть — что, несомненно, лучшее подтверждение словам так и не ставшего убийцей короля парня. Не считая, конечно, трупа малопочтенного мэтра.

Еще одно покушение позади, еще один росток заговора выполот. Сколько осталось? Дело Аскола — охранять, а не догадки строить. Но спроси его — ответил бы: ровно столько, сколько высокородных болванов считают себя обойденными, глядя со стороны на занимающих доходные посты умных «выскочек». А после добавил бы — вот только не думайте, что его величество таких простых раскладов не понимает. Просто король Гаутзельм — охотник, и мало кто знает, сколько злого азарта таится за невзрачной внешностью и нарочито скучным голосом. А у каждого охотника свои излюбленные приемы…