Футов через сто каньон неожиданно сделал резкий поворот направо, расширился, а потом снова сузился. Глядя на стены из песчаника, Финн заметила явные выбоины в тех местах, где о них задевал бампер тяжелой машины. Каньон снова изогнулся, на сей раз налево, а еще через сто ярдов ущелье превратилось в маленькую, окруженную отвесными скалами долину. Хилтс с Финн остановились, ошеломленные представшей перед ними картиной.

— Господи, что же тут произошло? — прошептала Финн, прикрывая глаза ладонью.

Вся лощина представляла собой поле смерти. Хилтс поднял свой «Никон», снял колпачок с объектива и начал снимать.

Прямо перед тем местом, где они стояли, находился остов какого-то военного автомобиля, на огромных шинах, если судить по ободу колес. Сами шины исчезли, резина попросту рассыпалась в прах. Расчет боевой машины состоял из трех человек: водителя, пулеметчика, сидевшего рядом с ним, и стрелка из установленного сзади тяжелого противотанкового ружья, — и останки всех троих сохранились в автомобиле. Мумифицированное тело водителя было отброшено назад на сиденье, на ухмыляющемся черепе еще сохранились пергаментные клочья кожи и несколько прядей волос. Глазницы за прошедшие годы забились песком и засохшей грязью. Пулеметчик представлял собой сморщившийся на потрескавшемся кожаном сиденье рядом с водителем мешок костей: оба скелета не распались лишь потому, что кости удерживались вместе лохмотьями мундиров. На безголовом позвоночнике криво сидела полусферическая каска. Третий член экипажа, возможно, прожил немного дольше, чем его товарищи: труп пребывал в скрюченном положении, и обтянутые иссохшей кожей палки, в которые превратились его руки, до сих пор обхватывали истлевшую грудную клетку, словно он, пребывая в вечности, пытался отгородиться от всепроникающего холода смерти.

Хилтс шагнул вперед и пробежался рукой по борту машины. Металл изрешетили дюжины пуль, причем отверстия были столь велики, что легко можно было засунуть в любое мизинец. Пулемет сорок пятого или чуть меньшего калибра продырявил грузовик, как консервную банку, которую используют в качестве мишени на тренировках.

— Итальянцы, — сказал фотограф, наклонившись и изучив выцветший опознавательный знак воинской части позади автомобиля. — Сто третья автомобильная разведывательная рота. Такие машины у них назывались «Сахариане». Во многих отношениях это был первый автомобиль, специально приспособленный для пустыни.

Он поднялся.

— Кто их расстрелял? — поинтересовалась Финн.

— Они, — ответил Хилтс, указывая туда, где на расстоянии примерно в сто ярдов находились остатки военного лагеря — два грузовика, машина поменьше вроде джипа, остовы нескольких небольших палаток, расставленных полукольцом вокруг ямы для костра, брошенные консервные банки и длинный окоп. Джип выглядел так, будто пострадал от прямого попадания из большого противотанкового ружья. Грузовики сохранились лучше: шины, разумеется, рассыпались, но маскировочная краска местами еще уцелела.

Добравшись до автомобилей и призрачных остатков бивуака, Хилтс снова начал фотографировать, сосредоточившись на номерных и опознавательных знаках машин и старом снаряжении, разбросанном по лагерю.

— Красные и черные полоски с белым скорпионом, гвардейский отряд глубинных патрулей. Что же до грузовика, то это британский «шевроле».

— Откуда ты все это знаешь?

— В детстве построил уйму моделей военных автомобилей. А еще был сериал под названием «Крысиный патруль»: сняли его давно, но повторный показ я видел. В главной роли там был Кристофер Джордж, может быть, ты его помнишь.

— Да бог с ним, — отозвалась Финн, озирая место стоянки. — Тут нет больше тел. А должны бы быть.

Хилтс повернулся и оглянулся на итальянскую боевую машину. Он сразу догадался, что пули, которые поразили экипаж из трех человек, скорее всего, прилетели не из этого лагеря. Во-первых, и грузовики, и подбитый джип были не так расположены, а во-вторых, пулеметы на английских машинах были слишком тяжелыми: большой «виккерс» и «браунинг» наряду с крупнокалиберным противотанковым ружьем, установленным на втором грузовике. Потом он поднял глаза на окружающие скальные стены и все понял.

— Засада, — заключил Хилтс, пнув носком сапога ржавую канистру из-под бензина с фирменным знаком компании «Шелл». — Они услышали, как приближаются итальянцы, взобрались на скалы, дождались их и накрыли огнем сверху.

Финн прошла через лагерь, то и дело нагибаясь и рассматривая проржавелый элемент снаряжения или еще какой-нибудь старый артефакт.

— Два грузовика и джип. Сколько тут могло быть людей?

— Точно сказать трудно, но три двухместные палатки рассчитаны на шестерых. Некомплект. Может быть, эта группа ранее понесла потери.

— Шестеро против троих, и они не победили?

— А кто сказал, что они потерпели поражение?

— Но ведь их грузовики так здесь и остались. Почему они не уехали? Может быть, из-за отсутствия топлива и воды?

Хилтс покачал головой:

— Это были смышленые ребята. У них повсюду имелись резервные топливные склады, и они никогда не расходовали бензин так, что не могли добраться до одного из них или до ближайшей базы. Опять же, радиаторы всех грузовиков имели конденсаторы, так что проблема не в воде.

— Что-то тут случилось, спору нет, — промолвила Финн, медленно поворачиваясь вокруг себя. — Это интересная маленькая загадка, но сомнительно, чтобы Адамсон притащился сюда ради нее. Как думаешь?

— Весьма сомнительно, — согласился Хилтс.

— Продолжим осмотр, — предложила Финн. — Но нам лучше не увлекаться и быть настороже.

Девушка взглянула на часы — они пробыли здесь уже полчаса.

Хилтс осмотрел остовы палаток, взобрался на грузовик и, спрыгнув с него, присоединился к Финн, которая исследовала узкий, неглубокий окоп, проходивший позади обращенного к горловине долины заграждения из мешков с песком.

— Нашла что-нибудь?

— Консервные банки — еще солонина, сгущенка. Полевая печь, сделанная из десятигаллонного бака, и вот это.

Она передала спутнику вылинявший, некогда черный берет с прикрепленной спереди исцарапанной песком кокардой.

— Скорпион в круге, — кивнул Хилтс. — Эмблема глубинного патруля и их девиз «Non vi sed arte» — «Не силой, но искусством».

Он протянул руку и помог ей выбраться из окопа.

— А чего ради итальянцы вообще полезли в каньон? Как они его нашли? — спросила Финн, когда они шли по лагерю, продолжая осмотр.

— Полагаю, так же как и мы. По следам, оставленным колесами грузовиков глубинного патруля.

— Ладно, а как сюда попали англичане?

— Может быть, искали места для лагеря?

— Или, может быть, тоже шли по чьим-то следам?

— Этого мы никогда не узнаем, — сказал Хилтс и остановился, внезапно увидев впереди, на уступе, обломки самолета. — Какого чер…

Старый биплан выглядел так, словно пытался совершить посадку, потерял управление, не смог остановиться и врезался в скалу. Капот двигателя смялся в гармошку, пропеллер искорежило, нижнее крыло сорвало. От верхнего крыла уцелела половина да несколько распорок. От шасси не осталось и следа, ткань, покрывавшая фюзеляж, под воздействием времени превратилась в лохмотья. Никаких эмблем, гербов или опознавательных знаков на виду не было.

— Может быть, это и хотели найти англичане, — сказала Финн, уставясь на разрушенный самолет.

Открытая дверца позволяла заглянуть в кабину. Ветровое стекло потрескалось, но не было разбито.

— Может, именно за этим охотился и Адамсон.

Хилтс стал взбираться к самолету, цепляясь руками за крошащийся песчаник.

— Что же могло заинтересовать Адамсона в старом самолете?

— Да то, что Лючио Педрацци был летчиком. Он одним из первых начал использовать авиацию в археологии. И летал как раз на такой машине — «Уэйко Ю-Ай-Си».

— Звучит по-американски.

— Это американская модель, в свое время популярная во всем мире. Такой самолет был у Уильяма Рэндольфа Херста, прототипа героя фильма «Гражданин Кейн».