— Ветчина… — глухо пробормотал он.

— Что? — не поняла баронесса. Неожиданно Конан прыгнул. Огромное тело варвара с тигриной грацией приземлилось в нескольких шагах от нее, там, где подозрительно тихо лежал Козим.

Киммериец нагнулся и выпрямился, держа за шиворот, безвольно обмякшее в его руках, тщедушное тельце карлика.

— Так! — угрожающе прорычал варвар. — Решил сон себе подсластить?

— М-м-ык! — неразборчиво промычал коротышка. Более внятно Козим говорить не мог по той причине, что рот его был забит здоровенным куском копченого окорока, восхитительный аромат которого и побудил Конана продемонстрировать озадаченной Ремине свою ловкость.

Козим, укладываясь спать, сунул себе под голову заплечный мешок с провизией. Проснувшись, он первым делом вспомнил о восстанавливающем силы и укрепляющем дух содержимом мешка.

Но проклятый киммериец не дал укрепиться духу Козима, а силам, которых в немощном теле карлика и так было немного, восстановиться в полной мере, поймав его с поличным за уничтожением съестных запасов.

— Я привяжу тебя к дереву с недоеденной ветчиной, как поступают владыки Вендии с ленивыми рабами. И когда мы уйдем, на запах мяса придет голодная пантера. Или медведь, но тоже очень голодный. Возможно, они съедят только ветчину, а возможно… — мрачно пообещал Конан позеленевшему от ужаса коротышке.

— Оставь его, Конан, — сказала Ремина, подходя к киммерийцу. Девушка с трудом сдерживала смех. — Еды в мешке на всех хватит.

— Я и говорю! — завопил Козим, наконец, проглотив злополучный кусок. — Нельзя же быть таким жадным! — укоризненно обратился он к варвару. — Или это в крови у киммерийцев?

— В крови у киммерийцев — не жрать под одеялом, — огрызнулся Кона н, отпустив коротышку. Козим плюхнулся на четвереньки и уткнулся носом в раскрытый мешок.

— Можешь доедать, — разрешил северянин.

— Спасибо, — ответил карлик. — Мне уже что-то не хочется.

— Отойдем отсюда на лигу-другую, — обратился киммериец к Ремине. — Когда не плечах висит погоня, не стоит надолго задерживаться на одном месте.

Девушка согласно кивнула.

— Я знаю эти места. Недалеко отсюда есть развалины старой крепости.

— Присматривай за карликом. Если он вздумает улизнуть, стреляй без сожалений, — громко, чтобы его слышал Козим, сказал Конан, закинув мешок на плечо.

Коротышка обреченно вздохнул.

С тоской взглянул на плотную стену леса, у подножия высокой горы, и поплелся следом за Конаном, который широким, легким шагом уже ушел далеко вперед.

Время близилось к полудню, и солнечные лучи, с утра теплые и ласковые, понемногу становились палящими. В тени деревьев их обжигающее прикосновение почти не ощущалось, но вскоре путники стали страдать от духоты. После недавнего дождя земля парила, во влажном лесу дышалось тяжело, одежда насквозь пропиталась потом. В распадке оказалось болото, заросшее высоким, в человеческий рост тростником, но варвар, не меняя направления, пошел прямо через него. К удивлению Конана, дно оказалось твердым и ровным. Складывалось впечатление, что под ржавой болотной водой скрывается пробитая в незапамятные времена дорога через горы.

— Дурное место, — вполголоса сказала Ремина. — Сюда почти никто не заходит.

— Почему? — не оглядываясь, буркнул Конан. — Из-за пиявок?

Козим изменился в лице.

— Пиявок? — переспросил он дрожащим голосом. — Этих маленьких мерзких тварей?

— Больших, жирных и скользких — здесь водятся только такие, — невозмутимо отозвалась баронесса.

— Не-на-ви-жу! — взвыл коротышка и рванулся вперед, обгоняя киммерийца. Далеко он не ушел. Неожиданно глубина резко увеличилась, и карлик ушел под воду почти по грудь.

— Тону! — завопил он, молотя по воде руками и поднимая тучу брызг.

Северянин остановился рядом и молча взирал на карлика. Гиганту-киммерийцу вода доходила едва до колен.

— Конан, помоги ему! — крикнула Ремина.

Варвар устало вздохнул и протянул коротышке руку. Тот вдруг перестал барахтаться и с подозрением уставился на киммерийца.

— Я не просил о помощи, — шмыгнув носом, гордо заявил он и быстро стал продвигаться к берегу, до которого было уже недалеко.

Похохатывая, Конан пошел за ним следом.

Шагов через пятьдесят киммериец с девушкой выбрались на сухое место, где уже в позе выпавшего из гнезда птенца, широко разведя руки в стороны, стоял Козим, тщательно осматривая свою вымокшую одежду.

— Как пиявки нашли твою кровь, Козим? — на ходу бросил Конан.

Карлика от этих слов передернуло.

— Я им пришелся не по вкусу, — прошипел он. — Не то, что ты! — злорадно добавил коротышка, указывая пальцем на ногу варвара.

Киммериец посмотрел вниз, ухмыльнулся и щелчком сбил с колена пристроившуюся там пиявку.

— Теперь понятно, что ты за человек, раз твоей кровью даже пиявки брезгуют, — беззлобно заметил северянин.

Впереди долина горбилась зелеными шапками невысоких холмов. На фоне громадных гор, неприступными серыми стенами вздымавшимися со всех сторон, они выглядели как-то жалко, хотя и радовали глаз весенним цветением. Мягкие, округлые вершины, поросшие густым кустарником, едва виднелись над лесом.

Ремина уверенно шла вперед. Было ясно, что девушка хорошо знает дорогу. Беглецы перебрались через низкий гребень и спустились в тенистую лощину, по дну которой бежал небольшой ручеек с кристально чистой водой.

Баронесса, не останавливаясь, стала взбираться на противоположный берег лощины.

— Сейчас поднимемся на вершину холма, — на колу пояснила она. — Там развалины крепости, о которых я говорила. Место тихое и спокойное, сюда почти никто не заходит, даже охотники, потому что дичь в этих местах если и была, то давно исчезла. Наверное, тут какая-то магия. Там дальше есть озеро, можно остановиться на берегу. В детстве я как-то раз здесь заблудилась и случайно набрела на него. Оно очень красивое, вот увидите…

— Тихо! — Конан внезапно вскинул руку, озираясь по сторонам.

Ремина и Козим послушно замерли. Киммериец медленно наклонился, подобрал с земли увесистый камень и вдруг резко бросил его в густое переплетение ветвей.

Пролетев локтей тридцать, камень с шумом исчез за зеленой завесой. Следом за ним стремительно несся Конан.

Ремина открыла рот: она никогда не видела, чтобы люди так быстро бегали.

Киммериец скрылся в кустарнике. Девушка только сейчас вспомнила о своем арбалете, а Козим на всякий случай упал в траву. Кусты жалобно затрещали, и на поляну вышел довольный варвар, держа в руке большую птицу с черно-красным оперением.

Козим успел сползти вниз по склону чуть ли не до самого ручья.

— Вот наш обед! — воскликнул северянин. — Эй, Козим! Тебя жажда замучила или умыться решил?! Что ты делаешь у ручья?

— Но как ты ее заметил? — поразилась Ремина, разглядывая добычу варвара.

— Желудок, наверное, подсказал, — пожал плечами Конан.

На плоской, как стол, вершине холма действительно сохранились остатки старинной постройки — то ли дозорной башни, то ли форта — блоки фундамента и руины стен, не превышавших высоты десяти локтей. Конан обошел развалины, прислушиваясь к своим чувствам, но не нашел ничего подозрительного. На своем веку он повидал множество старинных замков и заброшенных городов, куда более мрачных и подавляющих своей былой мощью, чем эта разрушенная временем цитадель.

— Где же озеро? — спросил он. — В такой жаркий день неплохо бы освежиться.

— Сначала я! — решительно заявила баронесса. — Не волнуйся за меня, я быстро.

— Что ж, иди. Только будь осторожна. Козим, о чем задумался? — Конан с сочувствием посмотрел на несчастного коротышку. — Давай-ка, берись за дело: выщипывай перья из этой птицы, а я займусь костром.

Козим сгорбившись сидел на огромном валуне, погрузившись в невеселые мысли. Издалека он был похож на большой сморщившийся гриб, источенный червями. Пух и перья кружили вокруг коротышки, вымещающего злость на несчастной птице.

«Маг меня в паука превратит, — горестно вздыхал он. — Я не справился с киммерийцем. А попробуй с ним справиться! Как вспомню, что он па мосту учинил, так до сих пор мурашки по спине бегают. Но разве мог я ему помешать? Девчонка с меня глаз не спускала, а арбалет она держит так, будто всю жизнь с ним не расставалась. Что же мне сказать Яхм-Коаху в свое оправдание? Да он меня и слушать не станет. Нет, Козим, точно, быть тебе мерзким пауком!