Он поднес письмо к пламени свечи. Мы оба молча наблюдали, как взметнулось синее пламя.

— Теперь, — сказал Ланс, — если никто не видел ее, нет никаких доказательств, что она была там. Никто не будет подозревать девушку, которая собиралась выйти замуж за его сына.

— А почему бы и не подозревать? — спросила я, — Те, кто знал его, решат, что идея заняться любовью со своей невесткой могла показаться ему довольно заманчивой.

— Это не придет им на ум… разве что экономка признает Сабрину.

— Постой, постой! — вскричала я. — А кучера? Он ведь послал за ней карету. Они могут вспомнить ее. Ланс был обескуражен. Наконец он сказал:

— Я с ними повидаюсь. Придется им заплатить, чтобы они забыли, что привозили Сабрину и отвозили обратно.

— Ланс… разумно ли это?

— Это необходимо, — уточнил он.

— О, Ланс, я так рада, что ты помогаешь мне. Он взглянул на меня с нежностью и сказал:

— Служить тебе — это цель моей жизни.

Я была очень благодарна ему. Он всегда был так добр и великодушен и всегда оказывался рядом при серьезных неприятностях.

На следующий день Сабрина проснулась успокоенная. Со свойственной ей логикой она сразу поняла, что нет оснований порицать ее за случившееся вчера. Ланс и я сказали ей, что лучшим способом избежать неприятностей будет сохранение спокойствия. Единственными людьми, которых нам следовало опасаться, были кучера и экономка. Мы поинтересовались, отчетливо ли ее разглядела экономка.

— Вряд ли. Уже стемнело, а дом был слабо освещен. Она быстро провела меня в спальню сэра Ральфа. Мы общались с ней только около минуты.

— Пойдем на риск с экономкой, — сказал Ланс. В то же утро нас посетил сэр Бэзил Блейдон. Он был сильно потрясен. К моей радости, в это время Ланс был дома.

Гость сразу разразился тирадой.

— Слышали ли вы новость? Ральф умер прошлой ночью. Говорят, что у него была какая-то женщина. Полагают, что причина смерти — апоплексический удар.

Я всегда говорил ему, что, если он продолжит тем же аллюром, это непременно однажды случится с ним.

— Боже! — воскликнул Ланс. — Что за конец! А кто был с ним в это время?

— Кажется, насчет этого есть некоторые сомнения.

Экономка говорит, что она впустила женщину, но не разглядела ее и не слышала ее имени. Она только знала, что хозяин ожидал кого-то, и провела гостью наверх.

Сэр Бэзил был явно расстроен. Он так долго ходил в тени сэра Ральфа, что не мог представить жизнь без него.

Как только он ушел, Ланс вышел из дому и вскоре вернулся довольный.

— Я повидал кучеров, — сказал он. — Я убедил их на время забыть о том, что они стучались в наш дом и отвозили молодую женщину. Они будут говорить, что подобрали ее в другом месте, например, на Дувр-стрит. Теперь нам нечего бояться. Они и не подумают искать его гостью здесь.

Как благодарна была я Лансу!

Все наши знакомые обсуждали внезапную смерть сэра Ральфа. Было несколько самодовольных ухмылок, поскольку многие пророчили, что он встретит свою смерть именно так. Мужчина не может бесконечно предаваться излишествам, рано или поздно он умрет от изнурения. Всем было очень любопытно обнаружить ту женщину.

Затем грянул гром. Я не заметила отсутствия жемчужной накидки и забыла, что отдала ее Сабрине в ту ночь. Конечно, Сабрина вернулась домой без накидки. Ее нашли в комнате покойника. Она была необычна, даже уникальна, и многие знали, кому она принадлежит.

С этого и начался скандал.

Личность той женщины была установлена, и кто же еще мог ею быть, как не владелица жемчужной накидки Кларисса Клаверинг!

Ланс пришел в ужас. Сабрина была испугана и сказала, что ей лучше сразу же признаться. Но Ланс остановил ее.

Сложилась крайне затруднительная ситуация. Мы должны были хранить полное спокойствие. Тем временем Ланс старался найти другую накидку, подобную купленной им раньше, но это ему не удалось. Тогда ему пришлось срочно заказать новую, и он хотел, чтобы я появилась в ней.

Но появилась еще одна проблема. Один из кучеров, которых подкупил Ланс, решил заговорить, когда сэр Бэзил Блейдон обещал ему большую сумму, чем заплатил Ланс. И он сказал сэру Бэзилу, что приезжал к нашему дому на Альбемарл-стрит, где подобрал даму в жемчужной накидке. Она добровольно приехала в резиденцию сэра Ральфа, где он ждал ее.

Шепот перешел в крик. Всюду шли пересуды. Тайна была раскрыта, и общее мнение склонилось к тому, что женщиной в этом деле была жена Ланса Клаверинга.

Сабрина была вне себя от горя.

— Необходимо все рассказать людям, — твердила она. — Я пошла туда, потому что ему предстояло стать моим свекром. Разумеется, это нетрудно понять.

— Никто не поверит этому, — сказала я. — Нет, пусть лучше подозревают меня, чем тебя. Твоя жизнь еще только начинается, ты молода. Мы не хотим, чтобы скандал навредил тебе.

Ланс принес новую накидку.

— Теперь, — сказал он, — тебе остается только появиться в ней.

— А что если изготовитель накидки заговорит, как это сделал кучер? — спросила я.

— Мы должны рискнуть, — сказал Ланс.

— Ланс, ты слишком много рискуешь.

Вскоре появилась в обращении очередная новость. Мастер, изготовивший накидку, не терял времени, распространяя слух о том, что он изготовил для Ланса новое изделие — точную копию обнаруженного в спальне сэра Ральфа.

Однажды Ланс пришел бледный и очень серьезный. Я никогда не видела его таким прежде. Его глаза блестели, губы были плотно сжаты.

Он сказал:

— Я вызвал Блейдона на дуэль.

— О чем ты говоришь?! — воскликнула я.

— Он оскорбил тебя и меня. Он сказал, что ты была любовницей Лоуэлла. Там было несколько свидетелей, и… и я вызвал его. Мы встретимся в Гайд-парке завтра утром.

— Нет, нет, Ланс!

— Это необходимо сделать. Не мог же я стоять и позволять ему оскорблять тебя.

Как это было похоже на него. Он всегда подчинялся светским правилам. Для него это был единственно достойный образ жизни. Ланс привык рисковать своей жизнью, так как считал, что это единственное благородное дело.

— Какое имеет значение, что обо мне говорят? — вскричала я. — Мы с тобой знаем, что это не правда. Но Ланс ответил:

— Завтра на рассвете я встречусь с ним. Я прошептала:

— Какое должно быть оружие?

— Пистолеты, — ответил он.

— А если он убьет тебя?

— Удача всегда на моей стороне.

— А если ты убьешь его?

— Я буду целиться ему в ноги. Я преподам ему урок, если прострелю одну из них. Ему придется лечиться и, возможно, сожалеть о том, что он сказал.

— Ланс… остановись. Это не стоит того.

— Это важно для меня, — сказал он, и в его сжатых губах было что-то, говорящее мне, что он не отклонится от своей цели.

— Пожалуйста, не делай этого, Ланс, — умоляла я. — Давай оставим Лондон. Пусть говорят, что угодно. Какое нам до этого дело? Мы знаем правду. Ясно, что сэр Ральф сам виноват в своей смерти. Давай на время скроемся. Скандалы не вечны.

— Нет, — отрезал он. — Я буду защищать твою честь. Это единственная вещь, которую я могу сделать в данных обстоятельствах.

— Должен быть и другой выход. Этот глупый кодекс чести не годится в нашей ситуации.

— Но он важен для меня, Кларисса. Предоставь это мне. Я заставлю его пожалеть. Он возьмет свои слова назад. И я не позволю порочить твое имя.

Мне не удалось переубедить его.

Я ничего не сказала Сабрине. Она извела бы себя угрызениями совести. Я скрыла от нее и то, что изготовитель накидки и кучер разговорились. Она не выходила из дому, и я была ей благодарна за это. Она больше не виделась с Реджи. Я чувствовала, что она не сможет и думать о нем теперь, так как он, конечно, напоминал бы ей о той ужасной сцене с его отцом.

Я не спала всю ночь. Мне хотелось поехать с Лансом в парк, но он не допустил этого.

— Тебя там не должно быть, — сказал он. — Я скоро вернусь, и тогда мы уедем из Лондона, обещаю тебе. Мы уедем в деревню и захватим с собой Сабрину, Сепфору и Жан-Луи. Мы забудем этот кошмар.