— Не скажу.

— Ты сама придумала их.

— Может быть.

— Сабрина, — сказала я, — как славно нам с тобой вдвоем. Ты согласна?

— Было бы славно, если бы…

— Если бы что? — спросила я.

— Ничего, — сказала она.

Мне казалось, что прежняя Сабрина возвращается. Она уже немного смеялась. И я подумала: она приходит в норму. Все же она еще совсем ребенок.

Я провела три недели в этом траурном доме, и в течение всего этого времени грусть не проходила.

Джереми лелеял свое горе. Он принадлежал к тому сорту людей, которые сосредоточивают всю свою нежность на одной особе, и этой особой была для него Дамарис. Его жена была центром его жизни, и любовь к ней, потребность в ней были такие великие, что ничто иное не могло спорить с «этим. Для Джереми жена всегда была главной, и хотя он любил своего ребенка, Сабрина занимала второстепенное место в его сердце. Он хотел сына, и Дамарис надеялась подарить ему малыша. Эта неудача была горьким разочарованием, но она была все же не так важна по сравнению с потерей Дамарис. Когда она умерла, Джереми потерял волю к жизни, и это не позволяло ему приспособиться к новым обстоятельствам. Он не делал никаких усилий в этом направлении. Так как к трагедии привел капризный, бездумный поступок Сабрины, Джереми вспоминал о нем всякий раз, когда видел дочь. Я понимала, что для Сабрины лучше бы держаться вдали от него. Она тоже понимала это, бедняжка, и лишившись матери, которую очень любила, она не находила никого, с кем могла бы утешиться, кроме меня и Нэнни Керлью.

Мне нужно было возвращаться в Лондон, но я чувствовала, что не могу оставить Сабрину в этом несчастье. Поэтому я оставалась там и проводила с ней как можно больше времени. И я была вознаграждена редкими проблесками ее прежнего характера. Но однажды ночью она исчезла. Нэнни Керлью в испуге прибежала ко мне.

— Я пошла в ее комнату, — сказала она. — Сабрина готовилась ложиться. Я слышала, как она произносит молитву. Я видела, как она легла в постель, и сказала, что вы расскажете ей сказку.

— Я действительно заходила к ней, — ответила я. — Но она спала, поэтому я поправила одеяло и поцеловала ее на ночь.

— Так эта шалунья, — сказала Нэнни Керлью, — должно быть, встала и куда-то ушла.

— Но зачем?

— Никогда нельзя знать, как поступит мисс. Но она что-то задумала, будьте уверены.

— Мы должны найти ее, Нэнни, и вернуть в постель. Мне кажется, что она в мансарде. Ей нравится прятаться там.

— Я подымусь туда и взгляну.

— Я пойду с тобой, — сказала я.

Мы были обескуражены, убедившись, что Сабрины нет в мансарде. Мы искали ее по всему дому. Никто ее не видел. Нэнни Керлью и я с беспокойством смотрели друг на друга.

— Должно быть, она ушла, — сказала я — Но почему… и куда?

— Она странно вела себя последнее время. Она до сих пор огорчена потерей матери… а тут еще ее отец. Похоже, она боится его и все твердит, что ненавидит его.

— Бедная, бедная Сабрина. Мы должны скорее найти ее, Нэнни.

Мы поспешно вернулись в ее комнату. Ее тапочки исчезли, так же как и ночная накидка, но остальная одежда была на месте.

— Она не могла уйти далеко, — сказала я. — Она не одета для выхода из дома. О, куда же она пошла?

Я старалась вспомнить любимые места Сабрины. К ним относилась конюшня. Мы пошли туда, но там не было даже ее следа. Пони стоял в стойле, и это несколько обнадеживало. Мысль о ее ночной поездке верхом на пони ужасала.

Когда мы выходили из конюшни, к нам подбежал Демон, пес Джереми, который держался поодаль все эти траурные дни, как будто осознавая трагедию, обрушившуюся на дом. Но он постоянно находился в компании Сабрины.

Я позвала его:

— Демон, Демон, где она? Где Сабрина? Он коротко гавкнул и посмотрел на меня грустными глазами.

— Найди ее, Демон, — сказала я. — Пожалуйста, Демон, найди Сабрину.

Пес помахал хвостом, посмотрел на нас и заскулил. Потом он повернул и пустился бежать к дому. Я в разочаровании последовала за ним, так как была уверена, что Сабрины там нет.

Когда мы приблизились к дому, появился Смит.

— Эй, Демон! — закричал он. — Я искал тебя, песик Тут он увидел нас.

— О, Смит, — воскликнула я, — мы не можем найти Сабрину.

Смит нахмурился.

— Значит, ее нет в постели?

— Нет. Мы обыскали весь дом. Она, должно быть, ушла, но я не могу понять почему и куда. Нет ли у тебя соображений на этот счет?

Между Сабриной и Смитом была особая связь. Он принадлежал к тем людям, которые мало водятся с взрослыми, но тянутся к детям. Я знала это, чувствовала это и Сабрина.

— Бедняжка, — сказал он. — Это тяжелое время для нее… Хозяйка… умерла. Хозяин такой…

— Я беспокоюсь, Смит, и Нэнни тоже. Куда же она могла пойти?

Подумав мгновение, Смит сказал:

— Демон нас приведет к ней. Он почует, где находится маленькая хозяйка. Давай, песик.

Демон насторожил уши и неподвижно застыл, как бы принюхиваясь к воздуху, затем быстро побежал от дома. Потом остановился и оглянулся на нас.

— Он просит нас идти за ним, — сказал Смит. Я закричала:

— Молодчина, Демон. Веди нас к Сабрине, Демон.

Он бросился бежать к церкви и остановился у калитки, ведущей к кладбищу. Смит открыл ее, и мы все вошли.

Теперь я знала, что Сабрина ушла на могилу матери Я увидела ее первой. Она стояла на коленях, и ее руки были простерты над землей.

— Сабрина! — закричала я. — О, Сабрина… Она не двинулась, и на мгновение меня пронзил ужасный страх. Я подбежала к ней, упала на колени рядом с нею и повернула ее к себе. Сабрина была мертвенно бледна, и ее глаза были широко раскрыты.

— Кларисса, — прошептала она и упала на меня. Я крепко прижала ее к себе. Она вся дрожала.

— Никто не приходил, — проговорила она. — Могилы не открывались. Я ждала… но ничего не произошло.

— Нужно поскорее положить ее в постель, — сказала я. — Она дрожит от холода.

Смит подхватил девочку своими сильными руками, — Как же вы оставили постель, мисс, — начала Нэнни, Керлью.

Я положила ладонь на ее руку.

— Не надо сейчас браниться… — прошептала я. Сабрина протянула ко мне руку, и я взяла ее и поцеловала.

Нэнни Керлью сказала:

— Мы быстренько доставим вас в кровать. Демон подпрыгивал и лаял.

— Славный пес, Демон, — сказала я. — Демон привел нас к тебе, Сабрина. А теперь давай-ка пойдем обратно. И я собираюсь теперь присматривать за тобой.

— Всегда? — спросила Сабрина.

— Всегда, — твердо ответила я.

Смит отнес Сабрину в дом, и мы уложили ее в постель. Пока Нэнни Керлью грела бульон, она лежала и дрожала, и я закутала ее в одеяло.

Она сказала:

— Останься со мной, Кларисса. Поэтому я легла рядом с нею, крепко обняв ее. Я надеялась, что Сабрина заснет, но она не могла спать. Выпив бульон, она примостилась рядом со мной, крепко держа мою руку, как будто боялась, что я; собираюсь сбежать.

— Кларисса, — сказала она.

— Дорогая, постарайся уснуть. Мы можем поговорить завтра.

Она немного помолчала, а затем позвала опять.

— В чем дело? — спросила я мягко.

— Они не выходят.

— Кто?

— Мертвецы из могил.

— Нет, — сказала я, — Они мирно спят. Они закончили земные дела и не желают возвращаться.

— Моя мама хотела бы вернуться. Она очень бы хотела вернуться ко мне.

— Мама хочет, чтобы ты была счастлива тут.

— Я хочу пойти к ней. Мне хотелось, чтобы один из мертвецов вышел, забрал мое сердце и умертвил меня, и тогда я могла бы очутиться в могиле с мамой.

— О, Сабрина, — сказала я. — Это у тебя не получится. Ты должна жить здесь и быть счастливой.

— Этого теперь не будет, потому что… я убила ее.

— Чепуха.

— Нет, я действительно убила. Я ведь каталась на коньках, а она пришла и спасла меня, и это убило ее.

— Нет. Все происходило вовсе не так. Она болела задолго до твоего рождения и заболела снова.

— Но она бы не заболела, если бы не простудилась на льду.