Капитан читал Библию, я не знала, что именно, но это было прекрасно. Тишина нарушалась только ветром в парусах и звуком его голоса.

Мне кажется, что каждый стоящий на палубе от всего сердца возносил благодарения за спасение.

Я чувствовала устремленные на нас взгляды, главным образом на меня, странные, брошенные украдкой. Взгляды, в которых сквозила ненависть… и еще страх! Что это означало? Я взглянула на Хани, но она ушла в свои мысли, и дрожь опасения пробежала по мне. Я ясно поняла как беззащитны мы были.

Капитан замолчал. Джон Грегори прикоснулся к моей руке.

Пришло время спуститься вниз.

Мы бросили якорь в миле от берега, и капитан пришел поговорить с нами.

— Сожалею, — сказал он, — что не могу позволить вам сойти на берег. Пока мы в порту, я должен быть уверен в надежности охраны. Вы понимаете меня?

Хани утвердительно кивнула.

— Можем ли мы, по крайней мере, выйти на палубу, на свежий воздух? — настаивала я.

Он сказал, что подумает об этом. Но мы должны обещать не пытаться выкинуть какую-либо глупость.

— Глупость — это попытка вернуться в наш собственный дом? — спросила я, не удержавшись, так как всегда помнила, что эти люди предали нас.

— Это будет не только глупо, но и невозможно, — вежливо ответил он. — Вы на чужой земле. Как без денег вы сможете вернуться в Англию? Опасность будет поджидать вас со всех сторон, так что я охраняю вас для вашего же блага.

— Ради того, чьи приказы вы выполняете?

Он кивнул.

Нам разрешили подняться на палубу под охраной Джона Грегори и Ричарда Рэккела. Я видела траву, деревья и несколько домов. Было приятно смотреть на них после долгого созерцания океана. К ее великому удовольствию, Дженнет позволили спуститься на берег. Мы следили, как она спускается по лестнице в лодку. Матрос-любовник поймал ее на руки, и она засмеялась. Я видела, как он нежно ущипнул ее за ягодицу, и она снова рассмеялась. Она, казалось, не жалела о своем похищении, так как из всех, кого я когда-либо знала, она наиболее легко приспосабливалась ко всему.

— Для счастья ей нужен только мужчина, — сказала я.

— Кажется, она без ума от своего испанца, — миролюбиво ответила Хани.

Как бы я хотела ступить на берег! Придет ли когда-нибудь сюда Джейк Пенлайон? Это было вполне вероятно, так как я считала, что это часть Испании и мы находимся на пути к Побережью Варваров. Он рассказывал об этих водах. Я посмотрела на далекий горизонт, где море и земля встречаются, и сказала себе: «Однажды там появится корабль.» Вздыбленный лев «. Он придет, я знаю».

Мы глядели на берег, опершись на перила. Было достаточно далеко, чтобы разглядеть людей, но мы видели снующие туда-сюда лодки.

Дженнет вернулась, переполненная впечатлениями.

— Люди лопочут на испанском! — сказала она. — Я не могла понять, что они говорят, но мой Альфонсо понимал все.

— Надеюсь, так как он испанец, — ответила я.

Ее взяли в винный магазин, напоили вином и дали пирожок с острой начинкой. Дженнет поражало все, что ей показал Альфонсо.

На следующий день нам разрешили войти в гавань, где мы оставались, пока шел ремонт. Надо было заменить снасти, да и, как оказалось, судно следовало заново проконопатить и осмолить. Корабельные плотники были при деле.

Весь следующий день на судне кипела работа: не только сменили снасти, но и загрузили свежие продукты. Несколько человек из команды дезертировало.

Шторм, без сомнения, излечил их от желания снова выходить в море. И им надо было найти замену.

Все были заняты делом, мы же томились от безделья. От скуки я начала составлять планы побега, но знала, что они абсурдны. Что мы будем делать без денег, не зная языка, хотя теперь я уже различала некоторые слова, к тому же одна из нас была беременна? Но я находила некоторое утешение в составлении этих планов. Моя мать всегда говорила, что я импульсивна. «Сосчитай до десяти, прежде чем говорить, Кэт, дорогая. И хорошо подумай перед тем, как сделать».

— Мы можем переодеться в матросов, спуститься на берег и в мгновение ока оказаться за пределами этого маленького городка, — фантазировала я.

— Без одежды, без денег, не зная где мы? — апатично возразила Хани.

— Мы скоро узнаем, где находимся.

— Это будет худшая участь, чем та, которая ждет нас теперь. Надеюсь, что нам повезет. Капитан хороший человек.

— Он защитит тебя, Хани, потому что ты очаровала его. И он знает, для чего оберегает меня.

— Хотела бы я знать, что ожидает нас.

— Не можешь ли ты выпытать это у него?

— Он никогда не обмолвится об этом. Я была разочарована. Все время я искала на горизонте корабль. Но он все не появлялся.

Однажды, когда я была на палубе одна с Ричардом Рэккелом, я заговорила с ним.

— Почему вы солгали нам? — спросила я. — Почему вы притворялись, выдавали себя за другого?

— Я исполнял приказы, — ответил он.

— Вам так велели? Он кивнул.

— Для чего?

— Я не могу сказать вам.

— Вы предали нас, лгали, принимали подарки. И из-за вас хороший человек сейчас лежит в холодной могиле.

Ричард Рэккел перекрестился и пробормотал:

— Господь успокоит его душу.

— А вы — его убийца.

— Я никогда не дотрагивался до него.

— Но из-за того, что вы появились у нас и помогали нашим врагам, он погиб.

Губы Ричарда Рэккела шевелились, он бормотал молитву.

— Вы убийца и насильник. Вы — пираты, негодяи и лгуны! — кричала я. — Как я заметила, вы набожны. — Он не отвечал, и я продолжала:

— А ваша невеста, с которой вы обручились, что с ней? Вы совратили ее, вы обещали жениться на ней, зная, что никогда этого не сделаете. Ведь так?

Он опустил голову.

— Вам следует замаливать грехи, — сказала я с сарказмом. — Надеюсь, что вам тысячекратно воздается за то, что вы сделали.

— Госпожа, — произнес он, — прошу простить меня.

— Какой в этом толк?

Он вздохнул и стал смотреть на море.

Затем я добавила:

— Скажите мне, кто заставил вас солгать, будто вы пришли с севера?

— Мне запрещено говорить это.

— Но вас послали, как и этого негодяя Грегори.

— Да, послали.

— И вашей целью было увезти нас? Он молчал.

— Конечно же. Но почему… нас? Если вам нужны были женщины, неужели вы не могли напасть на любой прибрежный город и захватить их? Почему вы пришли, ты, и Грегори, и этот огромный галион, чтобы увезти нас?

Он опять не ответил.

— Вы приплыли на галионе, не так ли? Я проснулась ночью и видела его. В это время «Вздыбленный лев» стоял в гавани. Я видела лодку, плывущую к берегу. В лодке были вы. Сначала вы хотели наняться на корабль, но вам не повезло. Тогда вы пришли к нам. Верно?

— Да, госпожа, — согласился он покорно.

— Но почему, почему? — настаивала я.

Он не ответил, и я не приблизилась к разгадке.

Капеллан капитана подошел и встал рядом со мной, когда я склонилась над перилами. Он немного говорил по-английски. Так что мы могли общаться. Он сказал мне, что капитан хочет, чтобы я приняла католическую веру.

— Я не сделаю этого, — с возмущением ответила я. — Зачем? Меня силой увезли из дома, но, по крайней мере, я буду настаивать на свободе вероисповедания.

— Это для вашего же благополучия и безопасности, — сказал он мне.

— Вы так считаете? Я устала от нетерпимости к вере. Моя мать верила в терпимость. Она учила меня тому же. Я не хочу, что вы меняли свою религию. Почему вы хотите, чтобы я изменила свою?

— Это поможет вам обрести истинную веру. Полагаю, я говорила более громко и жестко, чем обычно. Меня разозлило, что эти люди силой пытаются обратить меня в свою веру, и не сразу заметила, что несколько матросов подошли ближе и внимательно слушали.

— Вы меня не заставите! — кричала я. — Я буду думать, как хочу. Меня не надо учить вере в Бога.

Священник взял крест, висевший на цепочке у него на шее, и пристально посмотрел на него.