Золотистый цветочный венок в центре ковра впитал в себя пролившуюся кровь – намок, потемнел, потяжелел. Руки лежащей на полу женщины вцепились в ковер так, будто собирались выдрать из него этот страшный венок и водрузить на голову…

Покойница лежала на боку. Тело у нее было молодое и стройное, облаченное в эротичную ночную сорочку в виде крупной вязаной сетки, ноги согнуты в коленях… Обладательница столь замечательной фигуры должна была быть красивой женщиной. Но утверждать этого я не мог, поскольку не видел ее лица: оно было закрыто густыми, слипшимися от крови волосами.

Голова у женщины была проломлена в нескольких местах – отсюда и кровь, отсюда и смерть… Ноги ее согнуты были так, как будто она падала с колен. Какой-то изувер вытащил ее в центр комнаты, поставил на колени, занес над ней топор или, как минимум, молоток…

Но это было еще не все. В спальне на кровати лежал полуобнаженный мужчина средних лет. И здесь такая же картина – множественные удары в свод черепа…

Было раннее утро, я уже засыпал на диванчике в своем кабинете с надеждой, что ночь не принесет сюрпризов. Но, увы, поступил вызов, и я во главе дежурного наряда выехал на место.

Кто-то из прохожих увидел мужчину, выпрыгнувшего из окна двухэтажного дома, и позвонил в милицию. Засыпая в оперативной машине, я мечтал о том, что тревога окажется ложной.

Окно в квартиру была распахнуто настежь, занавеска сорвана, в комнате горел свет. За долгие годы дом порядком просел под собственным весом, и мне ничего не стоило двумя руками дотянуться до подоконника и, опершись ногой на выступ фундамента, заглянуть внутрь. Вид трупа лишил меня последних иллюзий.

Я не стал лезть в квартиру через окно: побоялся уничтожить следы. А их здесь было предостаточно. Чего стоили только бурые пятна на подоконнике…

Чтобы попасть в квартиру, пришлось взламывать дверь, и это, надо сказать, было самым приятным занятием из тех, что меня здесь ждали.

Дом был старый, убогий, с гигантскими трещинами по всему фасаду, но квартира, в которую я попал, заметно выделялась на общем фоне. Хороший ремонт, новая мебель, ковры на полах, плазменная панель на стене. И только трупы в комнатах портили общее впечатление…

Судя по всему, преступник проник в квартиру, так же как и покинул ее – через окно. В принципе, логичный ход, если нет ключей от двери. Но не очень понятно, почему обратный путь проходил через окно, ведь ключи торчали в замке с внутренней стороны двери. Открыл их и ушел, не привлекая внимания. А так его заметили с улицы, подняли тревогу…

Действовал преступник неаккуратно. Я обследовал подоконник, пол под ним и обнаружил четко выраженные контуры следов обуви примерно сорок пятого размера. Направленная внутрь квартиры «подошва» была только частицами почвы и пыли, а обратно преступник уносил на своей обуви пролитую кровь.

С этими следами будут работать эксперты. А вот для дактилоскопической экспертизы материала могло не найтись вовсе. На чисто вымытом стекле я заметил отпечатки всех пяти пальцев окровавленной руки, увы, защищенной перчаткой с резиновыми проклейками на внутренней стороне ладони.

Я мысленно выстроил видеоряд, как преступник пробирается в квартиру. Предутренняя тьма, сдавленная тишина спящей двухэтажки. Дом напротив погружен в сон, во дворе пустынно, собак никто не выгуливает, и некому видеть, как подозрительный человек через клумбу крадется к окну, как открывает его… Экспертиза выяснит, каким образом он раскурочил раму, но уже ясно, что преступник проник в квартиру, не потревожив спящего хозяина. Возможно, хозяйка вышла ему навстречу, а он сбил ее с ног, поставил на колени и пустил в ход орудие убийства. Может, молотком ее ударил, может, обухом топора… Он держал ее за волосы, а когда она замертво упала на пол, отпустил их, и они накрыли мертвое лицо.

Возможно, преступник зарубил ее в постели вместе с мужчиной, с которым она спала. Сначала ее, потом его или наоборот. Мертвого хозяина он оставил в постели, а женщину отволок в зал…

Но вторая версия отпала после того, как я осмотрел пол. Не было на нем кровяных следов, тянущихся от кровати к месту, где сейчас находилась женщина. Но, возможно, преступник вытаскивал ее за волосы еще живую, чтобы затем забить до смерти. Может быть, на этом пути криминалисты найдут волосы, за которые преступник мог тащить на плаху свою жертву. Эксперт дядя Ваня – человек внимательный и дотошный, розыск иголок в стоге сена для него – удовольствие. Но его здесь нет: оперативно-следственная группа только-только собирается выезжать. В квартире я один. И два трупа. Звенящая тишина, которую иначе, как мертвой, и не назовешь. Жутковатое, признаюсь вам, ощущение.

В гостиной на полочке стенного шкафа я заметил стоящий в рамке портрет новобрачных. Она – белокурая красавица с жемчужной диадемой в пышной свадебной прическе, он – внешне ничем не примечательный парень в темно-сером костюме. Платье у невесты с узким корсетным лифом, грудь полностью закрыта, но плечи целиком обнажены. А плечи красивые: нежная, чуть смуглая кожа, изящные ключицы…

Невеста нежно улыбалась, мило прижавшись щекой к подбородку жениха. Они стояли лицом к лицу, причем он выступал чуточку вперед, будто желал стать для нее каменной стеной от всех жизненных невзгод… Если этот парень сейчас лежал в спальне с разбитой головой, то можно сказать, что со своей задачей он, увы, не справился.

Я осматривал труп, когда лампочки в подвесном потолке замигали, а потом и вовсе погасли. За окном брезжил рассвет, но все равно комната погрузилась во мглу… Я вдруг вспомнил, как одно время в детстве меня преследовал один и тот же сон. Зимний вечер, я возвращаюсь с улицы, в доме темно, родителей еще нет. Я зажигаю свет в сенях, прохожу в горницу, щелкаю выключателем, но лампочка не загорается. Вместе с тем гаснет свет в прихожей. И ужас наваливается на меня, сдавливает со всех сторон, липкими холодными щупальцами вползает в душу…

Почти три десятка лет прошло с тех пор, и только сейчас я вспомнил свои детские страхи. Вроде бы и не робкого я десятка, но, признаться, стало не по себе.

У меня был фонарик. И я мог бы остаться в темной квартире до приезда оперативно-следственной группы. Хотя бы для того, чтобы не разочароваться в себе из-за этих глупых страхов. Подумаешь, трупы. И в том, что свет выключился, ничего удивительного нет: ветер на улице, провода на столбах изношенные… Но все же страх потянул меня к двери. А оправдание собственной слабости я нашел очень быстро. Место происшествия осмотрено, общая картина преступления составлена, и теперь я мог с легким сердцем выйти во двор и там уже дождаться приезда оперативно-следственной группы, которая займется более детальной работой.

Дверь, открываясь, заскрипела, и под этот звук из темноты лестничной площадки на меня выпало нечто. Душа подпрыгнула в груди, как брошенный в корзину баскетбольный мяч, и едва не свалилась в пятки.

– По сторонам нужно смотреть! – недовольно прозвучал высокий, приятный для слуха женский голос.

– А зачем так тихо ходить? – грудным своим баритоном выдал я.

– Ой, мамочки! – испуганно воскликнула женщина.

И отскочив от меня, как шарик для пинг-понга, бросилась к выходу из подъезда. Признаться, мне пришлось поднапрячься, чтобы сдвинуть с места потяжелевшие от волнения ноги.

Я нагнал ее во дворе, схватил за руку.

– Пусти!

Она истерично вырывалась, но я держал ее крепко.

– Милиция, уголовный розыск, капитан Петрович.

– Милиция?!

Женщина вздрогнула, в сильнейшем внутреннем напряжении вытянулась в струнку. И посмотрела на меня обезумевшими от страха глазами.

– Что-то с Ириной?

– С Ириной?!

Я потрясенно смотрел на нее, как две капли похожую на невесту с фотографии. Светлые густые волосы, гладко зачесанные за нежные маленькие ушки; высокий открытый лоб, как бы качающийся на возмущенной волне плотных, но истонченных бровей. Широкое лицо, высокие прямые скулы, большие выразительные глаза, волнующие очертания красивого носа, филигранный контур широких и сочных губ… Внешние достоинства этой девушки можно было перечислять до бесконечности, но в целом все сводилось к тому, что я не мог остаться к ней равнодушным.