В боевой поход сида собиралась впервые. Тут даже память Клирика о контактах с наёмниками мало чем могла помочь. Хотя бы потому, что нанимать было некого: море бурно, а собственные граждане и так подняли ополчение и тащат упирающуюся сиду воевать. Солидарность с остальным Диведом… Но и здесь можно было сделать многое. Например, отобрать ядро будущей кадровой армии.

Сида и без того была недовольна. Толпа вооружённых людей, которую выставили кланы — маленькая толпа — оказалась почти неуправляемой. Её можно было построить — убив больше часа. Она могла стоять. Ещё отряд можно было бросить в атаку. Один раз, развалив строй. С маневром было получше — ополченцы умели соскочить с коней, напасть, отступить, подняться в седла и снова ударить в другом месте. Но это и всё. Зато сида нашла инструкторов. А именно — абордажную команду с дромона. Эти грозные бойцы начинали скучать — а до чего скука может довести солдата, капитан знал не понаслышке. Так что он обрадовался предложению не только из очередной прибыли. Тем более, участвовать в сражении им не доведётся — поход планировался конным, а не морским. Но сколотить пеший строй абордажники умели. И что могли сделать за неделю — сделали.

За эту же неделю Эгиль успел соорудить небольшой камнемёт без противовеса. У моряков-африканцев машина — да ещё и в разобранном виде — интереса особого не вызвала. Зато вызывала горячее сочувствие сида, которая разрывалась между желанием прихватить — на всякий случай — ещё немного стрел. И необходимостью выделить две повозки под устройство, которое, скорее всего, окажется совершенно неэффективным.

Эмилий с тоской вспоминал далёкую Африку. И ещё более далекие времена, когда он только начинал свою многотрудную службу. Тогда тоже казалось, что для империи всё кончено: столица схвачена с двух сторон грозными врагами, житницы пусты, по полям вместо крестьян шляются варварские банды. Тогда ему пришлось со своей полусотней — которую готовили к другому — изображать армию прикрытия границы. Ибо берберы, хоть и старые соседи, но дай слабину — и ворвутся на поля. Одна радость — прорвись пустыня сквозь заслон, был бы грабёж, а не резня. Будут пленные, за которых потребуют немалый выкуп — но не иссечённые мечами деревни. Потому как в набег пойдут те, кто привык ценить соседей — как источник зерна и фиников. Но так же, как кочевники привыкли к плодам оседлой цивилизации — и им было, кстати, всё равно, Карфаген с ними соседствует или Рим — точно так же и оседлые жители Африки не представляли себе жизни без плодов огромных стад, покрывающих склоны Атласских гор.

Тогда Эмилий справился — и ему сделали лестное и выгодное предложение. Которое и привело его, в итоге, к туманным холмам Камбрии, и к необходимости наладить службу снабжения маленькой армии с нуля. Иногда даже думалось — а может, лучше б он попал в плен? Выкупили бы. Конечно, на прежнем счету опростоволосившийся офицер бы не остался. Но задание-то было не из лёгких! Так что свою тагму бы получил. А не вот это!

Почти две сотни молодцов с лёгким оружием. И десяток грамотных девчонок, ни бельмеса не понимающих ни по-латински, ни по-гречески. Да и грамота у них — хуже персидской или армянской! Те хоть буквами пишут. Пусть и чужими. Эти же только чёрточки рисуют. Длинные и короткие. Получается — как береста, только штрихов побольше. И как это вообще можно читать?

Собственно, для того с ним августа свою «сестру» и отправила. Вести канцелярию. Но тут Эмилий вспомнил, что он теперь купец. А чтобы нормальный купец ведение книг полностью перевалил на партнёра? И вёл дела не читая? Пришлось изучать новое письмо. В придачу — ирландский язык и то, что августа полагала правильной системой учёта движущихся грузов.

Всё это приходилось проделывать в пути. Нужно было заглянуть к поставщикам, с которыми договорился Дэффид ап Ллиувеллин. Ко всем по очереди. Разумеется, не лично к тем людям, что ушли в поход или остались в городе. А к младшим да старшим партнёрам, к родне. Чаще всего — к жёнам или сёстрам.

Сидова команда сразу окружала жертву кружком и начинала щебетать. Понимающему — изредка — отдельные слова римлянину оставалось только щёки важно надувать. Спустя некоторое время Эйлет докладывала результаты. И оставляла на месте одну из своих чародеек. А заодно и пару мужчин.

После чего — снова в сёдла! Старому кавалеристу Эмилию оно и ничего. Привык в молодости есть и спать в седле — и не забыл, как это делается. Потому и держался бодро, и беседы на тему, что и как надо бы взять со следующих хозяев, не забывал проводить. Напоминал, как строить блокгауз. Как и что складировать. Эйлет, за пяток бессонных ночей постаревшая лет на десять, закутанная в военный плащ, в штанах, короткой тунике да стёганой куртке и на девицу-то не больно уж походила. Так, молоденький офицер. Только недавно назначенный и искренне полагавший, что воинские части снабжаются сами собой, а питаются манной небесной да росичкой божией. А теперь вдруг осознавший, какой труд — переместить три с половиной сотни конных от квартир до поля боя. Да ещё и без помощи флота! И без обоза!

Эмилий знал — в историю этот переход войдёт. Про интендантов наверняка будут спорить, сколько они украли. А не сколько у них прибавилось седых волос! Вот у него, например, когда базилисса на ясном глазу ляпнула, что запряженные волами телеги — это позавчерашний день, а хорошие двуконные возки — минувший час. И что ныне правят дорогами рессорные колесницы о трёх осях. Правда, мало их пока. Только под небольшой запас стрел. Значит, всё остальное придётся добывать как-то иначе.

И ведь никто за язык не тянул. Сам предложил магазинную систему снабжения. Сам согласился, что дорога, по которой пойдёт войско, и так будет немножечко забита. Уж найдётся кем и чем! Сам нашёл решение ушастой гениальным. Как же, базилисса-армянка! Так что толку скулить? Исполняй!

Решение казалось хорошим. И довольно свежим. Войска выйдут засветло, пойдут шагом — вдоль восточного, пологого берега Туи, за ними рессорные повозки с неприкосновенным запасом на случай чего. Десять миль без дороги, по пляжам и отмелям. Потом повернут на римскую дорогу. Вот тут их и будет ждать первый магазин. У моста. Еда, шатры, короткий ночной отдых. Потом — снова переход. На римской дороге перейдут на рысь. Эмилий поморщился, аллюр не самый приятный. А без стремян и вовсе невыносимый. По счастью, в Глентуи всякий перенял римскую манеру. Иногда в голову приходили мысли о том, что местные жители и правда одичавшие римляне. Утратившие часть цивилизации, но сохранившие старую доблесть. Впрочем, всего четыре часа пытки, и их ждёт магазин на другой реке. Следующий переход — и снова до моста. Тут ночёвка. И, наконец, следующий магазин, обед, ещё бросок — и встреча с основными силами. Где уже должен ждать очередной магазин с шатрами и горячей пищей! Хорошо!

Поди ж ты это «хорошо» организуй. Эмилий вздохнул. Слава достанется не ему. Но… Он хмыкнул. Слава-славой, а добрые солиды не уйдут. Он-то, по легенде, бывший чиновник и нынешний купец. А за услуги сида расплатилась щедро. И ещё добавит. По выполнении. Чего ещё надо? Хм-м. Ну, например, удобную местность. Хотя бы тот же Атлас. Горы, да, и так же вздымаются отвесные стены по краям дороги. Зато хотя бы сухо, и копыта лошадей не скользят по влажному сланцу. А стоит дороге выбраться наверх, то внизу, под насыпью, зеленеет трясина, или чернеют воды крохотного озерца. На вид — совершенно мёртвого.

Правда, камбрийцы, если привал застает вблизи озера, ухитряются натаскать оттуда много мелкой рыбёшки. Если же рядом ручей, добычей становится пятнистая рыба с красным мясом. Тоже мелкая, но изумительно вкусная. Что варёной, что запечённой на костре.

Ещё хочется, чтобы у его девочек не стирались бёдра и задницы о добрые военные сёдла. Потому как они не то что в мужской посадке со стременами — вообще в жизни верхом не ездили. Сгрузить бы в рессорный фургон, да и дело с концом. Но в лесах да на торфяных болотах фургон с собой не потаскаешь. А на лодках — крюк в полусотню миль на каждый переход получается. Так что — выхода не было. Оставалось — утешать.