— А вот теперь понял, — улыбнулся я. — Вы собираетесь уменьшить овец до размера электрона.

— Мы не шутим, — возразила Эставиа. — Их необходимо разделить на дискретные уровни. Атом так стабилен именно потому, что орбиты электронов дискретны и могут иметь только определенные значения. Они не являются непрерывными. Они не похожи на числовую ось, где числа имеются в каждой и всех точках. Они больше напоминают точки, выстроившиеся в линию.

Риктер снова откашлялся и произнес:

— Идеальное общество, состоящее исключительно из стабильных структур.

— Ну да, — согласился я. — Как кастовая система. Но мне это не кажется таким уж заманчивым.

— Вы неправильно поняли, — покачал головой Фостер, — Мы совершенно не хотим принуждать и ограничивать людей. Никакого тоталитаризма. Люди по-прежнему будут иметь право и возможность двигаться вверх. — И, бросив на меня многозначительный взгляд, добавил: — И падать вниз тоже.

Я немного подумал, прежде чем предположить:

— И все это имеет какую-то связь с информацией, иначе меня бы здесь не было. Полагаю, вы собираетесь манипулировать информацией, проходящей через эти самые интеллектуальные средства поиска. Я не ошибся?

Фостер и Эставиа заулыбались и дружно кивнули.

— Но я не понимаю, каким образом вы планируете достичь этих дискретных уровней.

— Взгляните на дело с другой точки зрения, — посоветовал Риктер. — Скажем, вы участвуете в игре, где обязательно присутствуют судьи, требующие выполнения правил. Учтите тот факт, что во время игры судья, скорее всего, вынесет несколько таких решений, с которыми вы не согласитесь. Позвольте спросить: когда вы вероятнее всего начнете горячо оспаривать наказание, назначенное вам судьей — когда счет в вашу пользу или когда вы безнадежно проигрываете?

— В мою пользу, разумеется. Иначе это уже не имеет никакого значения.

Риктер улыбнулся, очевидно, признав во мне хорошего ученика.

— А теперь рассмотрим следующие сценарии. Когда вы больше расстроитесь — из-за несостоявшегося повышения или плохой оценки на экзамене: если проиграли десятую долю очка сопернику или если цель все равно оставалась безнадежно далека? И подумайте о противоположной ситуации: в каком случае стоит тревожиться за работу — при условии, что ваши оценки всего лишь достигают минимального уровня или приближаются к максимальному?

— Так вот что вы задумали…

Должен признать, это умно. Все оценки, отметки, результаты экзаменов, собеседований, суждения, служебные характеристики — все проходит через каналы связи, потому что как же еще осуществить передачу? А если цифрами оперировать так, чтобы распределение образовывало дискретные группы? Можно манипулировать индивидуальными множествами, можно — известной статистикой… любым способом вы сумеете отнести большинство людей в одну категорию или другую. И поскольку персональные данные в основном конфиденциальны, собираются и распределяются автоматическими системами, никто не думает перепроверять результаты или слишком углубляться в детали. Все слепо доверяют официальным выводам. Но если внедрить в каналы связи то, о чем я только что узнал, тогда все становится ясным, четким и определенным. Меньше неоднозначности — меньше эмоций. Меньше опасных колебаний.

— Полагаю, это можно проделать таким образом, что никто ничего не заподозрит.

— Совершенно верно, овцы ничего не заподозрят, — согласился Фостер. — Но нам нужны специалисты в области информации, чтобы осуществить и поддерживать работу системы. Риктер составил общий план, определил оптимальные параметры распределения. Теперь дело за программистами. Для того, чтобы достичь стабильности, мы просто создаем дискретные распределения.

Эставиа неожиданно просияла.

— Поверьте, мы не собираемся влиять на реальную экономику или чей-то социальный статус. Ни в коем случае. Влияние распространяется исключительно на психологию овец.

— Это очень важно, — вставил Риктер. — Главное отнюдь не действительное состояние мира, а то, что люди воспринимают в качестве состояния.

— Кроме этого важно кое-что еще, — возразил я, уже готовый пояснить, что именно имею в виду, но слово вертелось на кончике языка, а вспомнить его я не мог.

— Красота плана — в легкости его осуществления. — Глаза Фостера хищно блеснули. — Современные системы связи имеют, как вам известно, мистер Данн, всего один канал. Как просто их контролировать! К счастью, прошли те дни, когда бесчисленное количество каналов управлялось бесчисленным количеством компаний и шло по бесчисленным количествам сетей.

— Понятно.

Я снова откинулся на спинку стула. Фостер и Эставиа пристально за мной наблюдали.

— План идеальный, — убеждал фостер. — Мы сделаем кучу денег и заодно решим проблему овец. Рано или поздно нам все равно придется этим заняться..

— С каждым годом их все больше и больше, — оживилась Эставиа. — Стремительно растущая популяция. Кое-кто из них достаточно компетентен, чтобы сделать небольшой, но необходимый вклад в экономику, однако в целом они вряд ли стоят налогов, которые с нас тянут. И они вечно жалуются, вечно хотят больше. Гораздо больше, чем гарантируют их способности.

— Неприятности с овцами начались с тех пор, как корпорации впервые стали уменьшаться, — добавил Фостер. — Теперь, когда подавляющее большинство корпораций состоит из одного человека, ситуация становится критической. Вы, надеюсь, готовы признать, что это самые невинные меры, которые мы можем принять в отношении потенциальных смутьянов. Нужно каким-то образом держать их в узде, а этот способ куда более человечен и справедлив, чем многие другие.

— Угу.

— Итак, мистер Данн, что вы думаете о нашем проекте? — осведомился Фостер.

— Думаю, что он — дерьмо.

Эставиа негодующе выпрямилась, а губы Фостера чуть Искривились.

— Это ваша профессиональная оценка? — прошипел он, угрожающе подавшись вперед.

— Так вы о моей профессиональной оценке? Считаю, это вполне может сработать.

Напряжение в комнате немного ослабло.

— МЫ рады, что вы встали на нашу точку зрения, — кивнула Эставиа.

— Я этого не сказал.

— Ладно, предположим, что вы еще ничего не решили. Но учтите: если подпишете контракт, получите хорошие деньги. Подумайте.

— А если я откажусь?

— Нет проблем. Надеюсь, нам больше повезет с другими инфомастерами. Ничего страшного — при условии, что сказанное здесь не выйдет за стены этой комнаты. Впрочем, я не могу даже представить, чтобы вы собирались обнародовать конфиденциальную информацию. Вы здравый человек, мистер Данн, и знаете, как дорого обходится человеческая глупость.

— Разумеется, — кивнул я, поднимаясь. — Счастлив был познакомиться. И вспомните Мерва Данна, Инк., если возникнет необходимость в информации. Расценки предоставим по первому требованию.

Была уже середина ночи, когда я наконец сообразил, что делать.

Нет, я вовсе не размышлял о том, стоит ли подписывать контракт с «ТриСай». Подобного рода дела не для меня.

Честность. Именно это слово я пытался вспомнить на встрече. И, возможно, весьма показательно, что это слово так долго не приходило на ум. Но само понятие застряло в мозгу и долго таилось где-то глубоко, в складках коры головного мозга.

Вопрос в том, так ли уж я хотел удовлетворить свое любопытство. Риск велик, возможно, куда больше, чем оно того стоит.

И все же я решил попробовать. Все же оставалось что-то, чего я не понимал… что-то, услышанное мной в офисе «ТриСай», но на первый взгляд не имевшее смысла. Однако я не мог бросить это дело, даже не попытавшись найти ответ.

Поэтому я, таясь, поехал обратно в Массингем. И даже не взял такси: просто попросил приятеля подвезти. Тот высадил меня в нескольких кварталах от здания. Но я не собирался вламываться в их офис. Мне нужна была распределительная коробка.

В маленьком парке было почти темно, что мне на руку. Единственный фонарь, отбрасывающий тусклый желтый свет, находился у входа в здание. Правда, из прикрытых занавесями окон тоже пробивались неяркие лучи.