Когда они пришли в ванную, Холли знаками опять попросила снять намордник. Женщина раздраженно развязала его.

— Ну? Чего тебе еще?

— Я не могу со связанными руками.

С кислым выражением лица женщина развязала Холли запястья.

— Да смотри, чтобы недолго. Я за дверью подожду.

Холли как раз на это и надеялась, К счастью, когда их вели наверх, дверь ванной комнаты была приоткрыта, и ей удалось заметить, что окно ее выходит на фасад дома. Шансов было маловато, но все-таки лучше, чем ничего. Она лихорадочно попыталась еще больше ослабить веревки вокруг щиколоток. «Но только ослабить, а не развязывать, — остановила она себя. — А то эта фурия все равно опять их свяжет, да еще крепче, и тогда другой возможности уже не будет».

В спешке лихорадочно работая руками, она почти задыхалась. Ну почему не поддаются эти проклятые узлы? «Ну же, давайте!» — неслышно приказывала она им.

— Ты скоро там?

— Сейчас, — крикнула Холли, пытаясь справиться с нервной дрожью в голосе.

Наконец она с облегчением почувствовала, что один узел как будто подался и уже можно свободнее шевелить ногами. Пока придется довольствоваться этим. Достав из куртки дневник Детективного клуба и ручку, она наспех нацарапала несколько слов:

ТОЛСТЯК ЗДЕСЬ.

МЫ ЗАПЕРТЫ НА ЧЕРДАКЕ.

ПРИВЕДИ ПОДМОГУ.

ХОЛЛИ.

— Долго ты будешь возиться? — раздался из-за двери приглушенный голос.

— Уже иду, — стараясь не шуметь, она открыла до половины подъемную раму окна и зашвырнула книжечку как можно дальше. Мелькнув в воздухе, красный прямоугольничек упал на землю яркой экзотической птицей.

«Пожалуйста, пусть ее найдет Трейси, а не кто-то другой», — молила Холли судьбу.

Выйдя из ванной, она смиренно протянула руки своей надзирательнице. Женщина механически связала их вместе, не обратив внимания на то, что раньше они были связаны у нее за спиной. Когда она затягивала узлы, Холли немного напрягла запястья, чуть разведя их, и опустила руки пониже. Теперь только бы Толстяк ничего не заметил. Под суровым взглядом лжемиссис Уэтербай она проковыляла обратно на чердак, как будто ее ноги были так же туго стянуты, как и раньше.

А наверху, в комнате, Толстяк нетерпеливо хмурил брови.

— Так, а теперь привяжи ее к этой жирной, спина к спине, — распорядился он. — Потом спускайся вниз и помоги мне. Мартин Хар будет; здесь минут через сорок. Да смотри, не забудь дверь запереть на всякий случай.

Женщина кивнула, и Толстяк ушел.

Когда смолкли его тяжелые шаги, женщина грубо толкнула Холли на кровать рядом с Белиндой и, наклонившись, принялась сноровисто связывать их вместе. Холли слабо вскрикнула и женщина немного ослабила дуты.

«Мне бы актрисой быть», — мысленно похвалила себя Холли.

Как только девочки остались одни, Холли принялась крутить руками туда-сюда, стараясь еще больше ослабить веревки. Но они не поддавались. Прочные жгуты больно врезались в кожу, отчего кисти рук покраснели и отекли. Она расслабилась, давая возможность отеку пройти, потом с силой сцепила ладони вместе и, резко вывернув, рывком освободила их. Холли с трудом удержалась от того, чтобы не взвыть от боли. Не обращая внимания на свои ободранные до крови руки, она бросилась развязывать веревку, все еще стягивающую ее щиколотки. Потом пришла очередь избавиться от «намордника», и наконец она была свободна.

К тому моменту, когда ей удалось освободить и Белинду, минут двадцать уже прошло. Белинда растирала запястья и щиколотки.

— «Жирная»! Это надо же! — возмущенно проговорила она. — Ты слышала? Он назвал меня жирной.

Потом, посмотрев на Холли, она усмехнулась:

— Хотя, может, рядом с тобой я и правда кажусь толстухой.

— Я вот все смотрела на стены здесь, — сказала Холли. — По-моему, эти панели не очень прочные — всего лишь фанерные листы, приколоченные гвоздями к каркасу. Я думаю, мы сможем оторвать хотя бы край листа и посмотреть, что за ним.

Девочки обошли комнату, проверяя, нет ли отошедших панелей, однако выяснилось, что те крепче, чем казались с виду, и никак не хотят поддаваться. Пленницы уже почти отчаялись и собирались оставить эту затею, когда наконец Холли радостно вскрикнула — один из листов прилегал неплотно, образуя щели.

— Белинда! Сюда! — позвала она взволнованным шепотом.

После множества попыток, сломанных ногтей и ободранных рук они сумели оторвать узкий лист совсем. Шагнув в темноту, Холли оглянулась на Белинду:

— Ты останешься здесь — будешь заметать следы побега. Поставишь лист на место, чтобы все выглядело как обычно. А если кто-нибудь сюда сунется, двинь его по голове чем-нибудь.

— Огромное спасибо за доверие, — проворчала Белинда. — С такими друзьями, как ты, и врагов не нужно.

Холли успела сделать только один шаг в неизвестность за стеной и тут же все окунулось в сплошную тьму — это Белинда поставила на место лист. Несколько секунд Холли стояла, балансируя на тонких балках, не в состоянии разглядеть собственной руки. Потом, когда глаза ее привыкли к темноте, она смогла различить геометрический рисунок балок с похожим на вату утепляющим покрытием между ними. Холли понимала, что можно наступать только на балки — иначе она просто провалится сквозь потолок.

Сначала ей показалось немыслимым пройти, не потеряв равновесия, по узким брусьям, но как только она поняла, что может держаться руками за стропила и перекрытия крыши, то сразу стала двигаться довольно свободно.

Вдруг Холли увидела квадрат досок, свободных от утеплителя. «Это же крышка люка! — поняла она, — Через нее можно запросто пробраться в любую из комнат верхнего этажа!» Она осторожно поддела пальцами край крышки и чуть-чуть приподняла ее. Внизу разговаривали двое мужчин…

— С чего вдруг старику Бингли взбрело в голову сюда ехать?

— Он увидел рабочее расписание. И как только узнал, что я собираюсь к миссис Уэтербай, так сразу и заявил, что тоже будет здесь завтра. Между ними, кажется, что-то было в молодости. Он сказал, что потом потерял с ней связь, но, судя по всему, старик горит желанием увидеть ее снова.

«Должно быть, это Мартин Хар, — подумала Холли. — А Бингли — второй партнер фирмы, о котором упоминала Кэрол, тот, который почти удалился от дел и бывает в конторе только один-два раза в неделю. А кто лее второй собеседник? — соображала она, — Голос не Толстяка. Может, приоткрыть пошире крышку люка? Да нет, опасно… Или все-таки открыть? — колебалась Холли. — Только взгляну, кто это».

— Как ты считаешь, может, мы все же сумеем его облапошить, подсунув ему другую старуху вместо этой миссис "Уэтербай? Можно было бы предупредить его, что она очень изменилась после смерти своего мужа.

— Нет, рисковать не стоит. Если старик Бингли почует, что дело нечисто, он сможет помешать мне распоряжаться островом и тогда плакали наши денежки. Пока еще старый хрыч верит, что я помогаю ему создавать его дурацкий заповедник дикой природы.

Холли попыталась разобраться в услышанном. Она вспомнила, что ей сказали в офисе береговой охраны. Внезапно все начало проясняться, становиться на свои места…

Может Бингли быть новым владельцем острова? Бели да, то у Мартина Хара будет повод частенько туда наведываться. А заповедник на острове — прекрасная причина, чтобы никого туда не пускать. И к тому же отличное прикрытие для транспортировки наркотиков — особенно если их можно будет прятать на ферме, которой владеет другой член банды…

Второй голос спросил:

— А что скажешь насчет Фрэнка? Не доверяю я ему.

— Он удобен для доставки груза. Кому придет в голову проверять грузовик, который везет овец на рынок. Во всяком случае, это надежнее, чем твои машины с металлоломом. К тому же твой братец начинает что-то подозревать — ты сам мне об этом говорил. Но если Фрэнк начнет зарываться, мы от него избавимся. Я и сам со старухой управлюсь.

Как только они упомянули о металлоломе, Холли поняла, кому принадлежит второй голос — Йэну Клафу. Конечно же, это он!

Йэн заговорил снова: