Иван тоже сидел молча и, видимо, переживал нечто похожее на размышления Ромашкина.
Любезный официант в полупоклоне, но с достоинством записал в блокнотик все, что заказали офицеры, и упорхнул неслышной походкой.
Посуда, ножи, вилки, салфетки, всё было особенное, именное, с вычурной монограммой «Гранд Отеля». Заказанную поллитровку водки принесли не в бутылке, а в изящном графинчике. Иван разлил водку в фужеры, предназначенные для воды, и сказал, показывая на маленькие рюмочки:
— Этими фигурками мы с тобой до утра не охмелеем.
Выпили с наслаждением, водка была холодная, графинчик даже вспотел, потому что бутылку, достав из холодильника, перелили в него.
После первого графинчика, заказав второй, стали более внимательно приглядываться к окружающим, и, разумеется, взоры дольше задерживались на женщинах.
Все они казались Ромашкину необыкновенными, таких он не встречал в своей прежней жизни: многие в длинных платьях, но сшитых так, что фигура просматривается во всех подробностях, обнаженные плечи и руки, ухоженные лица, загадочные и одинаковые. Василию даже подумалось: они как постоянный инвентарь этого ресторана, как неизменные манекенщицы в журналах мод.
Однако спустя некоторое время Ромашкин стал различать женщин, они оказались разными по внешности, по фигурам и по возрасту. И некоторые из них с интересом поглядывали в сторону офицеров и даже проявляли явное желание быть замеченными.
— Может быть, потанцуем? Нам не откажут вон те две за столиком, недалеко от оркестра. Они без ухажеров.
Когда-то в школе и в училище Василий танцевал с девушками, но это было так давно, что теперь он засомневался,
— Получится ли? Я всю войну об этом даже не думал.
— Получится, — сказал уверенно Иван, — танго пойдем танцевать. В танго ничего не надо ногами вьщелывать, ходи и ходи под музыку, вот тебе и танго. — И как только заиграл оркестр, Иван поднялся и скомандовал: — Пошли! Вперед, без страха и сомнения.
Дамы охотно приняли приглашение офицеров. Взяв женщину за талию и ощутив аромат, который нежной волной прошелся по лицу, Василий почувствовал легкое головокружение. Партнерша была податлива, она казалась почти неосязаемой в скользящей шелковой ткани своего платья.
— А почему вы одни, где ваши дамы?
— Пока не завели, мы недавно с фронта, прибыли учиться в академию, все время на занятиях, не до дам, — сразу все откровенно изложил Василий и тут же спросил: — А вы почему без ухажеров?
— Мы с подругой зашли полакомиться кофе и пирожными. Здесь делают особенно хороший кофе. Ну, а потом решили и музыку послушать.
— Давайте знакомиться, — предложил Ромашкин. — Меня зовут Василий.
— А меня Мария.
— Может быть, мы объединимся, — предложил Ромашкин, — переходите за наш столик.
Партнерша несколько отстранилась от Василия, улыбка сошла с её губ:
— Извините, но мы не из тех, кто приходит в ресторан заводить знакомства.
Василий стал оправдываться:
— Я не хотел вас обидеть, просто вас двое и нас двое, вы здесь случайно и мы случайно.
— Нет, нет, переходить за ваш стол просто неприлично…
Мелодия оборвалась. Василий повел партнершу к её столу и на ходу спросил:
— Ну а танцевать будем? Мария заулыбалась:
— Будем, это можно!
Во время следующего танца разговор продолжился. Ромашкин узнал, что Мария журналистка, работает в газете, в какой именно, она не сказала.
Из ресторана они вышли вместе, а провожать подруг пошли врозь. Василий доехал с Марией до метро «Арбатская». Выйдя на платформу, Мария сказала:
— Дальше меня провожать не нужно. А чтобы вы не подумали, что я хочу от вас избавиться, запишите мой телефон, спрашивайте Марию, меня позовут. У вас в академическом общежитии, конечно, телефона нет.
Василию было очень хорошо с Марией, она держала себя просто, остроумно шутила, все понимала с полуслова. Казалось, что они давно знакомы, и не хотелось расставаться.
Но Мария настояла на своем, дальше провожать не позволила:
— Если вам понравился сегодняшний вечер, звоните в следующее воскресенье, опять потанцуем.
В общежитии Ромашкин рассказал обо всем Ивану, а тот, в свою очередь, тоже показал телефон Танечки.
— В следующий выходной встречаемся! — весело подвел итог Коробов. — Видишь, как здорово получилось, а ты артачился! Теперь у нас будут дамы сердца, и мне кажется, знакомство наше весьма перспективное. — Иван подмигнул и добавил: — Во всех отношениях!
Знакомство оказалось действительно удачным, после каждой встречи Мария все больше нравилась Василию. Его несколько смущало некоторое превосходство Марии в образовании, он ощущал это во всех разговорах, но, с другой стороны, и сам чувствовал, что старается быть на высоте, соответствовать её уровню, а это весьма полезно для него вообще и для будущей работы в особенности.
Через некоторое время Ромашкин уже стал подумывать: а не та ли Мария единственная, которую посылает ему судьба на долгие годы? Он готов был сделать официальное предложение, если бы не очередной неожиданный поворот в его жизни. Уж, казалось бы, сколько было таких крутых поворотов, но судьба, видно, ещё не исчерпала все, что ему предназначала.
В субботу, после последней лекции, адъютант начальника школы встретил Василия у выхода и сказал:
— Ромашкин, зайдите к шефу, он вас ждет прямо сейчас.
Гадая, зачем он понадобился начальству, к тому же так срочно, Василий поспешил на третий этаж.
В кабинете, кроме генерала Петухова, был не знакомый Ромашкину посетитель в гражданском.
Доложив о прибытии, Ромашкин встал перед столом генерала. Тот молча посмотрел на Василия очень внимательно, потом перевел взор на посетителя и молвил:
— Вот наш ухажер.
Василий, ничего не понимая, смотрел то на генерала, то на гражданского. Наконец Петухов без обиняков спросил:
— У вас есть знакомая Мария?
— Да, я знаком с Марией, встречаюсь с ней, она журналистка.
— Она такая же журналистка, как я папа римский, — съязвил генерал. — Она жена английского разведчика и сама разведчица, и зовут её Мэри. Вот, товарищ майор Савельев из КГБ расскажет тебе о ней более подробно.
Но товарищ из КГБ рассказывать не стал, а спросил:
— Как далеко зашли ваши отношения?
Ромашкин все ещё не мог прийти в себя от того, что услышал. Пожав плечами, коротко ответил:
— Танцуем. Встречаемся и танцуем.
— Где встречаетесь, впрочем, нам известно. О чем она вас спрашивает? Интересуется ли служебным положением?
— Я сказал, что учусь в академии.
Петухов, недовольный тем, что его подчиненный вляпался в неприятную историю, иронически бросил:
— Так она тебе и поверила. После того, как ты с ней расставался на Арбате, а она тебе не разрешала себя провожать, за тобой шел хвост. А ты его привел сюда, к школе. Академик! Скажи спасибо, что товарищи, — генерал кивнул на кагэбэшника, — засекли тебя быстро, а то бы устроила тебе Мэри какую-нибудь пакость, чтобы ты не мог открутиться от вербовки.
У Василия волосы зашевелились на голове, он это ясно ощутил. Помчались путаные мысли:
"Опять арест? Не зря же здесь кагэбэшник! Точно арестуют. Вот так угораздило! Связь со шпионкой! Сейчас генерал объявит об отчислении из школы и этот чистенький штатский скажет: «Пройдемте в машину».
Но майор Савельев заговорил о другом:
— Мы посоветовались у нас и с вашим командованием и решили, если Мэри вышла на вас, то лучше мы её покрутим, чтобы она не занялась кем-то другим и не залучила в свои сети неопытного офицера. Она с подружкой специально охотятся за военнослужащими. Не вы один у нее на примете. Так вот, продолжайте с ней встречаться, ухаживайте. Чтобы она ничего не заподозрила, проявляйте к ней мужской интерес. Будьте понастойчивее. Может быть, она будет вас дразнить и приоткроется, станет задавать какие-то конкретные вопросы. Обо всем будете меня информировать после каждой встречи. Я буду приезжать сюда. Подполковнику Коробову ничего не говорите. Мы с ним побеседуем и поставим задачу постепенно прервать отношения с Таней, она машинистка в посольстве, активной работой не занимается. Мэри иногда берет её для прикрытия. Вот вам деньги для ухаживания. Распишитесь. — Майор подал деньги и бумагу для подписи. — Вам все ясно?
