– Заворачивайте сюда, – позвал Петров.
Командиры, раздвигая кустарники, подошли к генералу.
Незнакомец представился: капитан Ковтун.
– Вы кавалерист? Где служили? Когда? Кто командовал дивизией, полком? – стал расспрашивать Петров.
– Был начальником штаба полка, перед увольнением исполнял обязанности командира Седьмого червонно-казачьего полка.
– Почему уволились?
– Хотел учиться, институт закончить.
– Удалось?
– С большим трудом.
– Какая же у вас специальность?
– Очень далекая от дел военных – лесовод.
– Где, кем работали?
Ковтун улыбнулся:
– Много сменил должностей: был секретарем райкома партии, директором МТС, руководил лесными, а потом рыбными хозяйствами на Украине и на Дальнем Востоке. Перед войной опять призвали. В боях с первого дня. Сейчас разведкой дивизии командую.
– С какого года коммунист?
– С тысяча девятьсот двадцатого.
Майор Лукащук попросил:
– Товарищ генерал, у меня нет начальника штаба, вот бы Ковтуна и забрать.
– А вы пойдете? – спросил Петров.
В это время начался обстрел, разговор остался незаконченным.
Позднее Ковтун прошел рядом с Петровым все бои за Одессу, Севастополь и на Северном Кавказе, поэтому я так подробно знакомлю с его биографией. К тому же его жизненный путь характерен для командиров, пришедших из запаса. В большинстве своем они были опытные воины и крепкие, надежные в политическом отношении люди.
В 1981 году я разыскал Андрея Игнатьевича Ковтуна. Ему шел восемьдесят первый год, он генерал-майор в отставке, живет в Симферополе, автор нескольких мемуарных книг. Его «Севастопольские дневники» – рассказ об обороне Севастополя – в 1963 году были опубликованы в «Новом мире».
Рассказы очевидцев, их воспоминания о каком-либо эпизоде, где Иван Ефимович участвовал, а вспоминающий это видел сам, были для меня самым ценным материалом из всех собираемых для книги, я искал их, не жалея времени и сил. Воспоминания Андрея Игнатьевича были именно такой дорогой находкой[1].
В тот день, когда Ковтун познакомился с Петровым, они встретились еще один раз. Андрей Игнатьевич так рассказывал об этом:
– В этот день я искал штаб Тридцать первого полка, где, как мне стало известно, были недавно взятые пленные, а мне, как разведчику, постоянно нужны были новые, последние сведения о противнике. И вот я выехал в то место, где должен быть штаб, но увидел цепь залегших красноармейцев. Полагая, что это второй эшелон, я вышел из машины. Бежит ко мне лейтенант, кричит: «Куда вы! Впереди противник!» Действительно, вижу – далеко впереди лежит еще одна цепь, но это уже, оказывается, враг. Не успел я подумать, почему же по нашей машине не стреляют, как застрочили пулеметы. Мы помчались в кукурузное поле. И здесь я увидел «пикап» Петрова. На подножке его стоит генерал, держится за закрытую дверцу с опущенным стеклом и направляется туда, откуда мы только что удрали из-за обстрела. Я выскочил из машины, замахал рукой, остановил. «А, это вы! В чем дело?» – спросил Петров. Я объяснил. «Ну и дела! – Петров покачал головой. – По нашим сведениям, вражеских войск здесь не должно быть». Мы отъехали в глубь кукурузного поля. Петров послал кавалеристов разобраться, что происходит впереди. «Второй раз за день встретились, значит, надо закончить наш разговор. Давайте-ка перекусим, пока есть время». Ординарец, пожилой солдат с орденом Красного Знамени на груди, тут же на «пикапе» быстро организовал «стол». «Иван Ефимович, готово!» Меня несколько удивило такое обращение к генералу. Петров заметил это и сказал: «Пусть это вас не смущает, с Емельянычем мы знакомы еще с Гражданской войны, и орден боевой он еще в те годы получил».
Когда мы наскоро поели, Петров спросил: «Ну как, есть желание вернуться в кавалерию?» – «Надо подумать», – уклончиво ответил я. «Надумаете – скажите, устрою перевод».
Все, кто был знаком с Петровым, отмечают его удивительную память на людей. Если бы после этого разговора он с Ковтуном встретился лет через двадцать, обязательно вспомнил бы его и все подробности его биографии. Беседы Петрова никогда не были праздными. У него в голове был своеобразный «отдел кадров», он сразу и безошибочно определял деловые качества командиров и находил им служебные места, которым они наиболее соответствовали и где могли принести наибольшую пользу для общего дела. Кстати, так произошло вскоре и с Ковтуном. Несмотря на то что он был всего лишь капитан-«резервист», не кадровый, Петров назначил его командиром полка, но об этом позднее.
Организуя защиту Одессы, командующий Приморской армией генерал-лейтенант Софронов разделил оборону города на три сектора. В основу обороны каждого сектора была поставлена дивизия.
Восточный сектор возглавил комбриг С.Ф. Монахов. В этом секторе даже не было дивизии, его обороняли разные части, некоторые недавно сформированные, недостаточно обученные: 1-й полк морской пехоты, сводный полк НКВД и 54-й Разинский полк Чапаевской дивизии, который в ходе боев оказался на этом направлении. Против этих разрозненных, но героически сражавшихся частей наступали 15-я и 13-я пехотные румынские дивизии, 72-я немецкая пехотная дивизия, румынская кавалерийская бригада, моторизованная бригада, много артиллерии и танков.
Западным сектором командовал командир 95-й стрелковой дивизии генерал-майор В.Ф. Воробьев. На этот сектор наступали один румынский армейский корпус и еще две румынские пехотные дивизии с танками.
В Южном секторе оборонялись 25-я Чапаевская дивизия (без одного полка) под командованием полковника А.С. Захарченко и сводный пулеметный батальон.
Кавалерийская дивизия генерала Петрова, понесшая большие потери в боях, была выведена в резерв командующего армией.
Разделение обороны на самостоятельные секторы было, пожалуй, наиболее целесообразно в создавшейся обстановке и при тех особенностях местности, на которой предстояло обороняться. Восьмидесятикилометровая дуга обороны была на флангах прикрыта лиманами, глубоко врезавшимися в сушу: на западе – Днестровским, на востоке – Хаджибейским. Внутри этой дуги было еще несколько лиманов, тоже пролегающих от моря к переднему краю, – Куяльницкий, Аджалыкский, Тилигульский, Сухой. Они не только разрезали весь Одесский оборонительный район на секторы, но, главное, препятствовали маневру внутри района. Разделение на секторы позволяло войскам более самостоятельно выдерживать и отражать натиск врага, давало возможность быстро маневрировать внутри сектора, обеспечивало более устойчивое управление.
У защитников Одессы совсем не было танков и очень мало авиации. Но зато на защиту города переключилась вся береговая артиллерия и мощная артиллерия кораблей, которые находились в Одесском порту.
Еще во время боев на подступах к Одессе горожане уходили на пополнение частей Красной Армии, а когда враг подступил к городу совсем близко, на фронт ушло 12 тысяч коммунистов и 73 тысячи комсомольцев – так начиналась боевая биография города-героя, отрезанного от всей страны врагами и морем.
19 августа поступила директива Ставки о создании Одесского оборонительного района с подчинением его Черноморскому флоту. Командующим оборонительным районом был назначен командир военно-морской базы контр-адмирал Гавриил Васильевич Жуков. Таким образом, Приморская армия переходила под начало моряков, хотя оставалась основной и главной силой сухопутной обороны.
Моряки и сухопутчики – после некоторых недоразумений на первом этапе – нашли в себе мужество понять необходимость свершившегося и сосредоточить свои силы на главном: на защите Одессы. В дальнейшем работа их протекала дружно и слаженно. Иначе и не могло быть, руководители обороны Одессы были опытные военачальники, коммунисты, патриоты. Генералу Петрову в дальнейшем пришлось много дней руководить боями вместе с контр-адмиралом Жуковым, чья биография тоже характерна для военачальника Советской Армии.
Восемнадцатилетним юношей Жуков добровольцем ушел в Красную Армию, в годы Гражданской войны в составе матросских отрядов он воевал против белогвардейцев и интервентов под Астраханью. В 1919 году Гавриил Васильевич вступил в партию большевиков, в том же году за смелость и самоотверженность в боях был награжден орденом Красного Знамени. После Гражданской войны Жуков окончил Ленинградское военно-морское училище, служил на Балтике и на Черном море. Участвовал в боях с фашистами в Испании. С 1940 года командовал Одесской военно-морской базой. В дни боев за Одессу Жуков показал себя строгим, требовательным и авторитетным командиром. По отношению к генералу Петрову Гавриил Васильевич однажды в очень трудный и критический момент поступил не только в высшей степени благородно, но и с большим риском для своей личной карьеры, в чем читатель убедится в дальнейшем.
