Непостижимый ужас

И вот печальный Серхио Кальдерон де ла Иглесиа дель Мучас Грасиас шел себе по ночной улице, которая петляла и извивалась меж причудливых зданий псевдоготического толка, плотно обхвативших ее булыжную мостовую, и грустно вздыхал, просто так, оттого что ему было нечего делать. Но непостижимый ужас не заставил себя долго знать, как выразились однажды по телевизору. По правде говоря, никто даже и не понял толком, что же все-таки случилось с бедным Серхио Кальдероном: слишком уж быстро и внезапно все произошло.

Смертельный ужас

Однажды Иван Иванович пережил воистину смертельный ужас, о котором он до сих пор вспоминает с содроганием.

Думаю, мало кому из моих уважаемых читателей захотелось бы пережить такое.

Глава из книги

— Итак, я, собственно, хотел бы закончить следующим образом…, - продолжал Сергей Сергеевич, запыхаясь от жары и вытирая платком толстую шею.

— А ну-ка, слезай с трибуны! — крикнул дядя Петя, грубо прервав Сергея Сергеевича и не давая ему продолжить. — Слезай с трибуны! Нечего тут заканчивать! Нечего тут!

— Однако, это странно, — с недоумением сказал Сергей Сергеевич, глядя на дядю Петю исподлобья, — я вовсе не нахожусь на трибуне, а стою среди зрителей, в то время как на трибуне находитесь как раз вы!

Дядя Петя не обратил на слова Сергея Сергеевича никакого внимания, и ничуть не смутившись, продолжал выкрикивать:

— Слезай с трибуны! Слезай с трибуны!

— Мне весьма обидно, — горько продолжал Сергей Сергеевич, — мне весьма обидно, что среди нас имеются столь невоспитанные и безапелляционные хамы… Я отказываюсь объяснять свою позицию, которую только что собирался объяснить. И от голосования также воздерживаюсь.

— Ну, и слезай с трибуны! — орал дядя Петя.

(Сергей Сергеевич с достоинством удаляется).

Речь Сергея Сергеевича

Сергей Сергеевич прокашлялся и сказал:

— Я бы никогда не стал говорить вам всего того, что собираюсь сказать, если бы вы меня сами не вынудили. В общем, скажу откровенно: вы ведете себя в последнее время с крайним нахальством и, попросту говоря, нарываетесь на неприятные комплименты. Я что вам?… То есть, за кого вы меня принимаете? За добрячка, который будет спускать вам все ваши наглые выходки? Нет, молодой человек, вы очень заблуждаетесь. Я ваших выходок спускать не намерен. Да я вообще не собираюсь больше иметь с вами дела. Идите к черту. Я, знаете, за такие деньги найду нормального адекватного человека, который и пользы принесет больше вас, и вести себя будет прилично. Угораздило же меня с вами связаться. Как такое вообще могло произойти, не пойму?… Кажется, это вас ваш дружок порекомендовал, с которым я особо даже и не был знаком. Честно говоря, я и сам не могу понять, как в тот день….

Произнося эти слова, Сергей Сергеевич вдруг так расчихался, что долго не мог продолжить.

Ужасная судьба супергероя

Однажды у супергероя Жана ван Стивена Сильвестра Турбодизеля похитили дочку 12 лет, такое голубоглазое прелестное создание.

Жила она, как вы сами понимаете, вдвоем с папой, а мамы у нее не было, и где она, собственно, находилась, никто не брался утверждать наверняка.

Как выяснилось, это совершенно неслыханное преступление совершили некие зловещие негодяи, которые таким образом хотели склонить нашего супергероя к участию в какой-то тайной политической акции — нужно ли говорить, что акция эта была совершенно незаконна и нелигитимна, что вообще чрезвычайно сильно привлекает разного рода негодяев.

Узнав от неизвестного звонившего о том, что его дочку похитили, Жан ван Стивен хладнокровно положил трубку на рычажок, даже не дослушав страшных угроз, сыплющихся с другого конца провода: когда злодеи угрожают, они становятся весьма словоохотливыми. Нужно ли говорить о том, что он не стал обращаться и в полицию. Вместо этого он молча обвешался оружием и гранатами, надел ботинки 'Тимберленд' с пожизненной гарантией, не забыл пуленепробиваемый жилет для тела — для головы защиты не требовалось — и в таком виде вышел из дома, горя холодным желанием спасти свою дочку или умереть.

Он шел, твердо ступая своими пожизненными ботинками по полу, и каждый его шаг отдавался гулким эхом, и каждый шаг грозил похитителям страшной местью.

Однако, едва успев выйти на улицу, он неосторожно наступил 'Тимберлэндом' на свежее дерьмо, которое дымилось почти у самого входа в его дом: вполне могло быть, что его там нарочно оставили суперзлодеи, чтобы таким образом подло расстроить планы ван Стивена.

К большому сожалению, нам ничего не остается, как признать, что негодяям удался их коварный план: наступив ботинком на дерьмо, Жан ван Стивен Сильвестр Турбодизель поскользнулся и свалился на спину, проломив затылок о булыжник.

Но и это было еще не все: от удара массивного тела об асфальт все гранаты одновременно сдетонировали и страшный взрыв разнес тело несчастного Турбодизеля на куски.

О, ужасная судьба, как ты коварна! Во всем происшедшем мы видим твою жестокую иронию. Во-первых, до того, как взорвались боеприпасы ван Стивена, он был уже мертв и, следовательно, никакой надобности во взрыве не было; а во-вторых, этот нелепый случай с беспощадной наглядностью продемонстрировал горькую правду жизни, согласно которой лишь в американских боевиках герои всегда побеждают зло, а в реальной жизни, отражением которой является наша правдивая история, все зачастую происходит совсем по-другому.

К месту взрыва довольно быстро сбежались любопытные. Толкаясь и мешая друг другу, они пытались поближе рассмотреть окровавленные останки Жана ван Стивена Сильвестра Турбодизеля, разбросанные на десятки метров в округе — некоторые из останков даже залетели через распахнутое окно в его собственный дом — как вдруг один из зевак вскрикнул от ужаса и стал с перепуганным видом тыкать пальцем в небо.

Взволнованные люди подняли головы и посмотрели туда, куда он указывал.

И то, что они увидели там, в безоблачной небесной синеве, повергло их в состояние неописуемого ужаса.

Однако на этом месте я прерываю свой рассказ, потому что просто не в силах продолжать ввиду охватившего меня чувства глубокой скорби.

Без названия

Однажды какой-то гражданин с черным портфелем вышел из подъезда на улицу и, насвистывая, отправился было восвояси, но, не пройдя и трех шагов, вдруг спохватился и бегом бросился обратно в подъезд.

Все.

Незаметный ужас

Однажды жил-был пожилой старенький человек, который любил фотографировать трупы.

Это был лохматый седовласый дедушка в очках, весьма добродушный на вид, и к тому же истый католик, как про него рассказывали соседи. Что они хотели этим сказать, и какой смысл вкладывали в свои слова, по сей день остается ужасной непостижимой загадкой.

Несмотря на свою благообразную внешность, дедушка, тем не менее, фотографировал трупы, и, при виде его доброго лица, никому и в голову не приходило заподозрить его в чем-то подобном. В этом занятии дедушки заключалась какая-то тайна, потому что он иногда рассказывал о своем творчестве и взглядах на мир, о морали, нравственности, духовности и многом другом, и начинающие художники, затаив дыхание, восхищенно внимали ему. Но почему он снимает именно трупы, а не что-нибудь другое, он никогда никому не говорил.

Дедушка имел договоренности с моргами, чтобы они предоставляли ему подходящие трупы, которые подбираются их работниками везде, где попало, и свозятся в морг. Иногда он смотрел, как работники морга управляются с мертвыми телами: сваливают их в кучу, перед тем, как везти, бросают на мостовую, разбивая им носы, стягивают одежду, вскрывают внутренности, вытаскивают мозги. Нужные трупы он уволакивал домой. Дома он производил с трупами ужасные манипуляции, чтобы они выглядели как можно фотогеничнее, то есть, Наиболее Ужасным и Шокирующим Образом. Например, он помещал бедные трупы в такую обстановку, чтобы еще больше подчеркнуть их трупность, хотя он сам считал, что подчеркивает не трупность, а вовсе наоборот что-то совсем другое.