Здоровяк медленно поворачивает голову в ее сторону. Девочку охватывает ужас; она чувствует, как сильно бьется ее сердце. Она зажмуривается и старается не дышать.

Жуткая неведомая сила сбивает ее с ног, поднимает в воздух и тащит наружу. Дочь Калеба снова открывает глаза. Она висит вниз головой; невидимая рука держит ее прямо над котлом. Беспомощно дрожа, она чувствует, как горячий пар обжигает ее щеки.

«Папа, – всхлипывает она. – Помоги».

Впервые в жизни она видит в глазах отца страх.

«Ладно, – тихо говорит Калеб, сдаваясь. – Твоя взяла. Я вылечу тебя».

Вздрогнув, Серра проснулась, открыла глаза и стала вытирать слезы, которые текли по щекам. Даже сейчас, двадцать лет спустя, этот сон по-прежнему наполнял ее ужасом. Но плакала она не от страха.

В окно дворца уже проникали первые лучи утреннего солнца. Зная, что теперь ей не заснуть, Серра сбросила блестящее шелковое покрывало и поднялась на ноги.

Воспоминания о встрече с ситхом всегда вызывали в ней стыд. Ее отец был сильным человеком – человеком несокрушимой воли и поразительной смелости. Она же оказалась слабым звеном. Если бы не она, отцу не пришлось бы помогать темному человеку.

Будь она сильнее, ему не пришлось бы отсылать ее с планеты.

«Однажды темный человек вернется, – сказал отец в день ее шестнадцатилетия. – Он не должен тебя найти. Уходи. Покинь это место. Смени имя. Начни новую жизнь. Не вспоминай обо мне».

Конечно же, это было невозможно. Калеб стал для нее целым миром. Все, что Серра знала об искусстве исцеления, а также о заболеваниях и ядах, – она выучила у него на коленях.

Подойдя к шкафу у другой стены комнаты, молодая женщина стала просматривать свою богатую коллекцию одежды, выбирая подходящий наряд. В детстве она носила только простые и практичные платья – причем до тех пор, пока те не изнашивались и не рвались настолько, что починить их становилось невозможно. Сегодня гардероб Серры позволял ей менять платья ежедневно, ни разу в течение месяца не надев один наряд дважды.

Конечно, темный человек не снился ей каждую ночь. В первый год замужества она едва о нем вспоминала. Однако за последние пару месяцев этот сон приходил к Серре все чаще и чаще… а вместе с ним и желание узнать о судьбе отца.

Калеб велел дочери улетать ради ее же блага – она это понимала. Отец любил свою девочку и всегда желал ей самого лучшего. Она отнеслась к просьбе Калеба с пониманием и ни разу не возвращалась. Но Серра скучала. Скучала по сильным мозолистым рукам, которые трепали ее волосы. По тихому, но твердому голосу, которым отец учил ее мастерству лекаря. По душистому запаху целебных растений, исходящему от его рубахи, когда он обнимал ее.

Но больше всего она скучала по чувству безопасности и защищенности, которое всегда ощущала рядом с ним. Сильнее, чем когда-либо, Серра хотела, чтобы отец сказал ей: «Все будет хорошо». Но это было невозможно. Оставалось только снова и снова вспоминать последние слова, произнесенные Калебом на прощание: «Ужасно, когда отцу приходится расставаться со своим ребенком. Мне очень жаль. Но другого выхода нет. Пожалуйста, помни, что я всегда буду любить тебя. Ты моя дочь. Что бы ни случилось».

«Я дочь Калеба, – сказала себе Серра, продолжая лениво перебирать вешалки. – Я сильная. Как мой отец».

Наконец она выбрала темные брюки и голубую кофту, украшенную эмблемой королевской семьи Доана… подарок мужа. Его Серре тоже не хватало, хотя это было совсем иное чувство. Отец расстался с ней по собственному желанию. Геррана отняли у нее мятежники.

Одеваясь, Серра старалась не думать о своем принце. Боль недавней утраты была еще слишком острой. Виновные в нападении шахтеры все еще где-то скрывались… но гулять им осталась недолго. По крайней мере, принцесса на это надеялась.

Тихий стук в дверь прервал поток ее мыслей.

– Заходи, – отозвалась она, зная, что в столь ранний час у дверей ее спальни может быть только один человек.

Вошла Лючия – личная телохранительница принцессы. На первый взгляд она едва ли походила на солдата: это была стройная темнокожая женщина сорока с небольшим лет с короткими и кудрявыми черными волосами. Однако под тканью мундира королевской стражи можно было разглядеть сильные рельефные мускулы, а энергичный взгляд как бы говорил, что шутить с ней не стоит.

Серра знала, что Лючия участвовала в Новых войнах ситхов, бушевавших в Галактике двадцать лет назад. Будучи снайпером в знаменитом Воинстве сумрака, она воевала на стороне Братства Тьмы – армии, сражавшейся против Республики. Но, как часто говорил своей дочери Калеб, между солдатами и их командирами-ситхами было мало общего.

Два Ордена вели бесконечную войну ради философских идеалов – войну, в которой ее отец участвовать не желал. Однако обычные солдаты, составлявшие бо́льшую часть противоборствующих армий, имели совсем иные цели. Сторонники ситхов – в том числе и Лючия – считали, что Республика отвернулась от них. Не в силах повлиять на Сенат, они ушли на войну, надеясь освободиться от «республиканской тирании».

Это были обычные жители Галактики – жертвы обстоятельств, которым они не могли противиться; пешки в партии игроков, считавших себя великими, могущественными и способными вершить чужие судьбы.

– Как прошла ночь? – спросила Лючия, зайдя в комнату и закрыв за собой дверь, чтобы посторонние не услышали их разговора.

– Не очень, – призналась Серра.

Врать старой подруге не имело смысла, ведь Лючия прожила с ней бок о бок почти семь лет и научилась видеть принцессу насквозь.

– Опять кошмары?

Серра кивнула, но не стала ничего говорить. Она никогда не рассказывала Лючии ни о своем сне, ни о том, кто она на самом деле, а сама Лючия слишком уважала ее, чтобы расспрашивать о подобных вещах. Темное прошлое, о котором лучше не упоминать, было одной из общих черт, сблизивших двух подруг.

– Король хочет с тобой поговорить, – сообщила принцессе Лючия.

Если король прислал за ней в столь ранний час, предстоит важный разговор.

– О чем?

– Вероятно, это как-то связано с террористами, убившими твоего мужа, – ответила телохранительница, взяв со стойки в углу комнаты изысканную темную вуаль.

Сердце Серры вздрогнуло, а пальцы непроизвольно схватились за верхнюю пуговицу кофты. Впрочем, принцессе быстро удалось успокоиться, и она застыла, дав Лючии возможность закрепить вуаль на ее голове. Согласно доанскому обычаю, Серра обязана была носить траурный головной убор ровно год после смерти мужа… либо до тех пор, пока ее любимый не будет отмщен.

Движения Лючии были четкими и уверенными. Она быстро собрала в пучок длинные черные волосы принцессы и спрятала их под вуалью. Телохранительница была среднего роста – чуть ниже, чем ее госпожа, – и Серра наклонилась, чтобы ей было удобнее.

– Ты же принцесса, – проворчала Лючия. – Встань прямо.

В ответ Серра лишь улыбнулась. За семь лет Лючия заменила ей мать, которой она не знала, – конечно, если допустить, что мать служила снайпером в легендарном Воинстве сумрака во время Новых войн ситхов.

Лючия закончила работу и отошла на шаг, чтобы еще раз окинуть взглядом свою подругу.

– Очаровательна, как и всегда, – объявила она.

И в сопровождении своей телохранительницы Серра отправилась в тронный зал, где ее ожидал король.

Проходя по коридорам замка, Лючия заняла свое привычное положение: слева от принцессы, на шаг позади. Поскольку большинство жителей Галактики – правши, эта позиция обеспечивала ей лучшую возможность заслонить Серру от меча или выстрела убийцы, атакующего спереди. Конечно, едва ли кто-то решился бы напасть на них прямо в королевских чертогах, но Лючия всегда держалась начеку и готова была пожертвовать жизнью по долгу службы.

Двадцать лет назад, когда распалось Братство Тьмы, Лючия, как и многие ее товарищи по оружию, оказалась в плену. Шесть месяцев девушка-снайпер провела на планете-колонии, занимаясь сваркой и ремонтом кораблей, пока Сенат не амнистировал весь рядовой состав бывшей армии ситхов.