Девушка привела его к каменному сооружению высотой в полтора человеческих роста, с обеих сторон были пристроены каменные лестницы. Жаворонок жестом велела Ручейку подниматься за ней. Когда он добрался до верха, она уже открыла небольшой люк в крыше этого сооружения.

— Лей сюда.

Ручеек повиновался.

Девушка забрала у него кувшин.

— Теперь я понесу.

— Но он пустой, — заметил Ручеек.

— Хочешь — верь, хочешь — нет, но чаще всего люди разбивают кувшины именно в этот момент. Опустев, он вроде как делается легким, и человек перестает осторожничать. А если кувшин разобьется, неприятности будут не у тебя, а у меня. Поэтому я понесу его сама. И не стой у меня на дороге, Ручеек. Спускайся вниз, или я буду над тобой потешаться.

— Тогда ты станешь клятвопреступницей.

— Я обещала не насмехаться над твоим лицом — а ты как раз будешь ко мне спиной, так что я ничего не нарушу.

— Смейся, если хочешь. Мне все равно.

Ручеек кое-как спустился с лестницы и направился к двери в стене сада. Глуповатый рослый привратник по-прежнему стоял на своем месте.

— Погоди! — окликнула его Жаворонок. — Ты что, правда сердишься?

— Нет. Я просто нуждаюсь в глотке воды, в какой-нибудь еде и в работе, а тут я, видимо, ничего этого не найду.

— Почему — из-за того, что я тебя дразнила?

— Из-за того, что дразнила, хотя пообещала этого не делать, — сказал Ручеек, — Ты не держишь слово.

Жаворонок схватила его за рубашку — а девушкой она была сильной — и посмотрела в лицо.

— Это вовсе не насмешка. Это дружба. У тебя что, никогда не было друга?

Ручеек готов был огрызнуться в ответ, но вдруг понял: а может, и так.

— Насмехаться — это если б я выставляла тебя на посмешище при людях, чье мнение для тебя важно. Этого я делать не стану, потому что дала слово, и еще потому, что я с людьми так не поступаю. Как тебе удалось дожить до своих лет и ничего не узнать о людях? Где ты рос — в пещере?

«Нет. В доме своего отца».

Жаворонок снова потянула его за рубаху, и Ручеек последовал за ней на другую сторону цистерны, в которую только что вылил воду.

Внизу — так низко, что Жаворонку пришлось пригнуться, — обнаружилось отверстие. Девушка сунула под него одну из чаш, взяв ее на столике неподалеку. Она поставила чашу ровно в середину круга, вырезанного в каменном основании, а потом нажала на камень рядом. И тут же полилась струйка воды. Вода текла ровно и споро, и чаша наполнилась куда быстрее, чем ожидал Ручеек.

Жаворонок убрала руку с камня — и процесс тут же остановился. Девушка вручила чашу Ручейку.

Тот ее торжественно принял. Это было дарение воды, потому Ручеек пробормотал благодарственную молитву и протянул чашу обратно Жаворонку.

— Ой, я и забыла, что ты из набожной деревни! — воскликнула девушка. — Слушай, а это не будет значить, что мы поженились или еще чего?

— Это значит, что я признателен тебе за воду.

Ручеек поднес чашу к губам и стал пить, позволяя воде наполнить и очистить рот и лишь после этого проглатывая ее, стараясь не пролить ни капли. Ощущение от утоления жажды было таким сильным, что Ручеек даже не сразу почувствовал вкус.

— У нее вкус как у воды из горного источника, прямо из камня, — сообщил Ручеек, — Вкус чистоты.

— Конечно, — согласилась Жаворонок, — Вода, которую мы наливаем сверху, просачивается через камень, в точности как в горных источниках.

— Я никогда не слышал, что водяные маги нуждаются в камнях для очистки.

— А они и не нуждаются, — произнесла девушка, — Но мой хозяин не позволит им очищать его воду. Он потребовал, и ему разрешили набирать воду из общего фонтана и фильтровать самостоятельно, чтобы водяные маги ее не касались.

— Почему? — удивился Ручеек.

— А, такты не знаешь? Мой хозяин — Брикель. Каменный маг Митерхоума.

Она произнесла это таким тоном, будто Ручеек обязан был сразу понять, что это означает.

Но Ручеек вспомнил, что в Митерхоуме никаких каменных магов нет, и поведал об этом Жаворонку.

— Верно, в Митерхоуме их нет, — подтвердила девушка. — Но, как видишь, мы в Хеттерферри, и от Нижнего Митерхоума нас отделяет поток. При этом мой хозяин все равно остается каменным магом Митерхоума. Единственным каменным магом, которому позволили жить рядом. Он должен поддерживать стены, мосты и храмы в хорошем состоянии, не позволять камню трескаться и крошиться и исправлять повреждения ото льда и снега после зимы. Даже водяные маги Митерхоума нуждаются в каменных работах, а для этого требуется каменный маг. Без него не обойтись, если в окружении такого количества воды хочешь поддерживать камень в хорошем состоянии.

— Ты служишь магу? — переспросил Ручеек. — Тогда почему ты не гордая?

— Потому, — понизила голос Жаворонок, — что он каменный маг. Водяные маги нуждаются в нем, но с него глаз не сводят, чтобы он не попытался открыть сюда дорогу другим каменным магам. Им необходим один каменный маг, который бы содержал город в порядке, а много каменных магов могут все опрокинуть и взломать священный Митерлох.

— Но зачем?

— Возможно, у них есть на то причина, — пожала плечами Жаворонок, — По крайней мере, люди не становятся мне поперек дороги, потому что знают, что мой хозяин — человек могущественный, его никто не смеет оскорблять. Но никто и не хочет с ним дружить. Так что… у меня тоже как-то особо нет друзей в Хеттерферри.

— Кроме слуг этого дома.

Жаворонок закатила глаза.

— О да, мы тут одна большая счастливая семья.

— Тогда почему ты здесь?

— Потому что я была невежественной крестьянской девушкой, когда только пришла сюда, и не могла найти работу. А господин Брикель не мог отыскать толковых слуг, которые бы хоть чего-то стоили. Я была абсолютно неопытной, но не отлынивала от работы и быстро училась. Я получаю зарплату и кое-что откладываю, а часть отправляю домой, семье. Из этих денег мои братья платят учителю, и он обучает их грамоте. Понимаешь? Я служанка здесь, а там они сами могут нанять прислугу. Если повезет, у моих братьев будет возможность стать писарями или приказчиками.

— А кем сможешь стать ты?

Жаворонок посмотрела на него как на слабоумного.

— Служанкой в доме мага. Ты думаешь, я не понимаю, как мне повезло, что я сюда попала?

У Ручейка на уме был лишь один вопрос: «А повезет ли так же мне?»

Он молча допил воду, внимательно разглядывая Жаворонка, ее лицо, то, как она наклонила голову, наблюдая за ним. Все перемены в ее мыслях тут же находили отражение в мимике. Ручеек осознал, что всегда судил о настроении другого человека по выражению лица. Ему и в голову не приходило, что его чувства — для всех загадка.

Ручеек подумал о том глуповатом мужчине у дверей. Откуда он узнал, что тот человек не блещет умом? По его вялой физиономии, по бессмысленной улыбке. Если рассуждать только о внушительной фигуре, то можно прийти к выводу, что он охранник. Но, судя по явной нехватке ума, его держат исключительно для того, чтобы он отпирал и запирал дверь, и это — предел его возможностей.

А вдруг он на самом деле не глуп? Что, если у него только вид глупый, а на самом деле он проницательный и умный?

Лицо того человека выставляло его недалеким. Лицо самого Ручейка выставляло его гордым и надменным. Жаворонок казалась дружелюбной, сообразительной и искренней.

— А о чем ты думаешь, когда так на меня смотришь? — поинтересовалась она.

— Мне хотелось бы знать, как сделать выражение моего лица таким же умным и великодушным, как у тебя.

Девушка покраснела.

— Если бы мне сказал такое мужчина, я бы дала ему пощечину, — заметила она.

— Почему? — искренне удивился Ручеек.

— Потому что когда мужчина говорит такое женщине, он от нее что-то хочет.

— Я не хочу, — заверил Ручеек, приподняв полупустую чашу. — Я уже получил все, что хотел.

Тут он почувствовал у себя на плече чью-то руку и мгновенно пригнулся, чтобы не так далеко падать, когда его бросят наземь в очередной раз.