– Лора все шьет сама! – сияя, сообщила Уитни. – Она – потрясающий дизайнер! Видит в магазине вещь и может дома сшить точь-в-точь такую же и вообще все, что душе угодно. К нам скоро приедет Оскар де ла Рента, и я обязательно покажу ему Лорины эскизы. Он просто в осадок выпадет!

– Слушай, как классно! Ты же прямо как Стелла Мак-Картни! Та тоже с раннего возраста шитьем интересовалась. Как ты всему этому научилась?

– Я шью с пяти лет. Вначале считала, что это – ПО. Но сейчас я просто обожаю шить.

– ПО? – удивленно спросила Софи. – Прокурор округа, что ли?

– Нет, – ответила я. – ПО – это полный отстой.

Мы с Уитни придумали свой собственный язык.

– Прикольное выраженьице! Когда в следующий раз встречу друзей из Лос-Анджелеса, обязательно скажу про что-нибудь ПО. Вот они посмеются... – сказала Софи. – Но, слушай, мне правда очень нравится, как ты выглядишь. Уит, ну, правда ведь, Лора очень модная? Чувствуется свой собственный, внутренний стиль.

– Да у нее вещи в сто раз лучше, чем в «Сенсации» или в «Инкубаторе», – сказала Уитни.

По-моему, пора брать Уит в ассистентки – так хвалит и поддерживает, как будто она мой менеджер.

– Это такие магазины? – спросила Софи.

– Да, – ответила Уитни. – Самые классные в Нью-Йорке.

– Обязательно меня туда сводите, – сказала Софи, направляясь к кассе со своим новым пальто.

– Само собой, – ответила подруга.

– Девчонки, какие же вы суперские! – Софи кинула кассирше черную карту «Американ экспресс». – Мне с вами так весело. Я ведь боялась, что буду никому не нужной новенькой, приехавшей по обмену, и я безумно рада, что нашла таких замечательных друзей!

– С Софи приятно иметь дело. Конечно, она любит похвастаться знакомствами со знаменитостями, но зато она всегда не прочь что-нибудь про них рассказать.

Мы с родителями обедали на кухне, и я рассказывала им про Софи.

– С Уит они тоже очень хорошо сошлись. Оставили сегодня в магазине такую кучу денег, что продавщица, по-моему, была на седьмом небе от счастья.

Тут я замолчала, вспомнив, что родители ненавидят разговоры о деньгах. В нашей семье не принято обсуждать такие вещи.

– В общем, Софи мне очень нравится. Хорошо, что у нас появилась новая подруга, – закончила я свой рассказ.

– Ну и чудесно, милая, – подытожила мама, доставая из холодильника молоко.

Кухня у нас желтого цвета и довольно маленькая. («Просто прелесть!» – считает мама). Так что обеды обычно проходят непринужденно: на столе стоит молоко в пакете, под маминой тарелкой лежит воскресный выпуск газеты «Нью-Йорк таймс», открытый на страничке с кроссвордами, а на коленях у меня сидит кот Пухлик, которому уже целых семнадцать лет. Родители Уитни, мистер и миссис Пейтон Рокингем Блейк III, – аристократы. В их жилах течет голубая кровь, поэтому в доме соблюдают все возможные и невозможные формальности. Да они бы просто ужаснулись при виде нашей квартиры на четвертом этаже в доме без лифта. В комнатах куча книг, и не только в огромных книжных шкафах, а повсюду! На мамином шкафу лежали доказательства теорем для ее завтрашней лекции по математике, на диване папа оставил для меня огромный конверт с газетными вырезками (он всегда сохранял интересные статьи), а рядом с конвертом стояла корзина со старыми номерами «Нью рипаблик». В общем, вещи лежали бессистемно, но это было в духе моих родителей.

– Родители Софи занимаются кинобизнесом? Как интересно! – сказал папа.

– Да уж. Она столько знаменитостей знает! Сегодня вечером, например, ужинает с сестрами Олсен.

– Они танцуют рок-н-ролл? – спросила мама.

– Нет, – вздохнула я. – Они... ладно, забудь.

Родители живут в своей собственной вселенной и знать не знают, что происходит в обычном мире. Я родилась, когда им было уже за сорок. Так что сейчас мои родители – седеющие профессора и почти пенсионеры (хотя у папы на голове по-прежнему копна черных волос). Правда, оба в отличной форме, наверно, потому, что каждый день ходят вверх по лестнице пешком. Мы – большие друзья, родители относятся ко мне как ко взрослой. (То есть никакого комендантского часа – все одноклассницы завидуют.) И мама, и папа преподают в Нью-Йоркском университете: мама – математику, папа – философию. (Очень нужный предмет, не смейтесь!) В общем, мои родители – тихие, очень умные люди в возрасте, живущие двадцать лет в одной и той же, полной книг двухкомнатной квартире, плата за которую почти не меняется.

– Софи обещала, что попросит папу назвать героинь следующего фильма нашими именами. Правда, здорово?

– Они члены спортивной команды? – спросила мама.

– Кто?

– Сестры Олсен. – Мама теребила бусы.

– Нет, мам. Мы ведь уже сменили тему. Здорово все-таки, что Софи подружилась с Уитни, Кейтлин, Авой и мной. – Я встала из-за стола и смахнула в помойное ведро остатки брокколи, кукурузы и мяса (какая же гадость!).

– Конечно, здорово, солнышко, – сказал папа, пытаясь стереть с твидового пиджака подливку. Он всегда чем-нибудь обливался, когда ел, наверно, потому, что был очень невнимательный. Вот уж точно, рассеянный профессор.

– Ой!!! – Я хлопнула себя по голове. – Что же я раньше-то не сообразила! Значит, у нас будет еще одна шикарная вечеринка по случаю шестнадцатилетия!

Мои родители посмотрели на меня с недоумением.

– Это хорошо или плохо? – спросил папа, подняв голову.

– И то и другое. Здорово, конечно, но ведь мне придется шить еще одно платье. Столько вечеринок, а еще и Рождественский бал в декабре. Сколько забот на мою голову!

Софи уж точно устроит шикарный праздник. У нее куча знакомых в Голливуде, так что не известно еще, чья вечеринка будет лучше: Софи или Уитни?

В субботу я разделалась с домашним заданием и поехала к Уит и Софи. Да, да, да, вот такой вот я псих, занимаюсь по субботам. Просто по воскресеньям я обычно встаю и завтракаю поздно, а потом так хочется отдохнуть, а не усаживаться за целую гору уроков. Гораздо лучше все выучить в субботу.

Всю дорогу подруги бессовестно надо мной издевались и обзывали занудой. Мы шли за покупками в центр города, в мой мир. Когда девочки из школы Тейта выбираются из своих фешенебельных районов, они попросту теряются, поэтому большинство из них стараются не отходить далеко от родных суперпрестижных апартаментов. А ведь наше «Большое яблоко» – такой красивый и интересный город! И хотя в седьмом классе ходить в центр стало модно, я до сих пор чувствую себя уличной девчонкой в высшем свете. И это злит. Когда я была в пятом классе, мама решила устроить у нас дома вечеринку, так пять мам – не одна, не две, а целых пять мам – спросили, как к нам проехать на машине! Не знают, что ли, что в Нью-Йорке все дороги образуют сетку? Одна из мам спросила:

– Где находится Девятая Вест-стрит?

И моя мама ответила:

– Между Восьмой и Десятой Вест-стрит.

Но у Уитни, в отличие от наших разодетых в дизайнерские шмотки одноклассниц, есть одно большое преимущество: все новое ей интересно. Я сводила подругу в мой любимый магазин на все случаи жизни – в «Инкубатор», – и подруга в него влюбилась. Это лучший магазин в городе, в нем представлены коллекции талантливых молодых дизайнеров, еще недавних студентов, и такие вещи больше нигде не купишь. Большинство дизайнеров, выпускающих одежду для модного магазина «Барнис», начинали работать в «Инкубаторе», к тому же я просто обожаю его хозяйку Джейд.

– Какая она красивая! – прошептала Софи, когда увидела Джейд. Та разговаривала по телефону, приглаживая блестящие черные прямые волосы.

– Сейчас такое расскажу, закачаешься! – сказала Уитни. – Когда-то она была моделью, но потом в Уильямсберге познакомилась с рокером и бросила карьеру. А парень ее такой красавчик!

– Мы обожаем Джейд, – добавила я. – О ней писали в «Вог», она сейчас выпускает одежду для видеоклипов.

– Ничего себе! – Софи широко распахнула глаза. – Она такая яркая и стильная! Мне уже нравится.