Кроме того, если неуклонно настаивать на буквальном смысле слов Иисуса Христа, то проводимое Им разделение тела и крови окажется несостоятельным. Иисус называет хлеб своим телом, а вино своей кровью: либо это невразумительный повтор, либо отрыв одного от другого. Более того, коль скоро Иисус Христос заключён в каждом из этих двух знаков, можно было бы утверждать, что чаша есть тело, а хлеб - кровь. Если наши противники ответят, что необходимо принять во внимание цель, ради которой были установлены таинства, я соглашусь с ними. Но всё равно их ошибка неизбежно повлечёт за собой указанное следствие. А именно: хлеб окажется кровью, а вино телом.
Далее, я не представляю, каким образом они думают примирить в своих высказываниях непримиримые противоречия. Так, они признают хлеб и тело двумя разными вещами и в то же время утверждают, что хлеб в собственном - отнюдь не образном - смысле есть тело. Это подобно тому, как если бы мы считали одежду отличной от человека и в то же время полагали, что она в собственном смысле именуется человеком. Тем не менее наши противники кричат, что мы своими поисками верной интерпретации слов Иисуса Христа обвиняем Его во лжи. Как будто их злобное и постыдное упрямство способно принести им победу!
Итак, теперь читателям нетрудно судить, насколько эти люди к нам несправедливы. Они внушают невеждам, будто мы опровергаем авторитет слов Христа. Между тем именно они грубо извращают его слова; мы же изъясняем их с надлежащей верностью и точностью, что я показал совершенно ясно.
24. Однако чтобы до конца очиститься от этой лжи и заблуждения, следует опровергнуть ещё один клеветнический выпад: наши противники обвиняют нас в чрезмерной приверженности человеческому разуму, которая побуждает измерять могущество Божье естественной мерой и признавать за Богом лишь то, что диктует здравый смысл. Но всякому, кто прочтёт наши сочинения, сразу же станет очевидной низость и скверна этой клеветы. Итак, для опровержения их ложных обвинений я отсылаю читателей к изложенному мною учению. Оно вполне ясно свидетельствует о том, что я отнюдь не ограничиваю это таинство пределами человеческого разума и не подчиняю его порядку естества. Я спрашиваю: разве натурфилософы научили нас тому, что Иисус Христос питает наши души своею плотью и кровью, подобно тому как наши тела питаются и поддерживаются хлебом и вином? Откуда у плоти эта способность животворить души? Всякий скажет, что отнюдь не от естественного порядка вещей. Точно так же противоречит человеческому разумению и тот факт, что Плоть Христова становится доступной нам по причастности ко Христу и служит нам пищей. Короче говоря, всякий, кто прикоснётся к нашему учению, будет восхищён проповедуемой нами тайной силой Божьей. А эти ревнители благочестия представляют чудо таким образом, будто без него Бог вообще не способен ничего сделать.
Я вновь настоятельно прошу читателей задуматься над содержанием нашего учения: зависит ли оно от обычного здравого смысла или верою превосходит мир и возносится к Небу. Мы утверждаем, что Иисус Христос нисходит к нам как во внешнем знаке, так и в Духе, нисходит, дабы поистине оживотворить наши души субстанцией своей Плоти и Крови. Кто не понимает, что это возможно лишь вследствие множества чудес, тот более чем глуп. Ведь нет ничего более противного естественному разуму, чем утверждение, что души заимствуют духовную и небесную жизнь от плоти - смертной плоти, зачатой на земле. Нет ничего невероятнее утверждения, что столь далёкие друг от друга вещи, как Небо и земля, не только сопряжены, но и соединены друг с другом, в силу чего наши души питаются от Плоти Христовой, пребывающей на Небесах. Так что пусть эти одержимые перестанут возводить на нас низкую клевету и разжигать ненависть к нам: дескать, мы ограничиваем беспредельное Божье всемогущество. Либо они тяжко заблуждаются, либо бессовестно лгут. Ведь речь идёт не о том, что Бог мог бы сделать, а о том, что Он пожелал сделать. Мы утверждаем, что Он сделал всё, что пожелал. А пожелал Он, чтобы Иисус Христос уподобился своим братьям во всём, кроме греха (Евр 4:1).
Какова природа нашего тела? Не такова ли, что она имеет собственные определённые размеры, занимает конкретное место, доступна зрению и осязанию? Они же спрашивают: разве не мог Бог сделать так, чтобы одно и то же тело находилось в нескольких местах, не занимало какого-то определённого пространства, не имела формы и размера? Безумец! Чего требуешь ты от всемогущества Божьего? Чтобы оно создало тело, которое одновременно было бы телом и не-телом? Это подобно тому, как если бы ты требовал от Бога сотворить свет, который был бы одновременно и светом и тьмой. Но всемогущество Божье желает, чтобы свет был светом, тьма - тьмою, а тело - телом.
Разумеется, если Бог захочет превратить тьму в свет и свет во тьму, Он всегда сможет это сделать. Но когда ты требуешь, чтобы свет и тьма не различались между собою, чего ты добиваешься, как не извращения всего порядка Божественной мудрости? Итак, тело должно быть телом, а дух - духом: каждому творению следует пребывать в согласии с той природой и с тем законом, которые были положены для него Богом. А природа тела такова, что оно находится в определённом месте, обладает собственными определёнными формой и размером. Именно таковым воспринял тело Иисус Христос, придав ему, по свидетельству св. Августина, нетление и славу (Августин. Письма, 187 (Даралану), III, 10 (MPL, XXXIII, 835 p.)), но отнюдь не лишив его телесной природы и подлинности. Ибо Писание очевидно и ясно свидетельствует: Иисус вознёсся на Небо и придёт вновь таким же образом, как видели Его восходящим на Небо (Деян 1:9-11).
25. Наши противники отвечают, что у них есть слово, разъясняющее волю Божью. Но позволим ли мы им истребить в Церкви дар истолкования, в силу которого слово понимается должным образом? Я признаю, что они ссылаются на текст Писания. Но как? Так, как некогда ссылались на него антропоморфиты, доказывая телесность Бога; или как Маркион и манихеи, утверждавшие, что тело Иисуса Христа призрачно и обладает небесной природой. Они тоже ссылались на свидетельства Писания: первый Адам - из земли, перстный; второй Адам, то есть Господь, - с Неба, небесный (1 Кор 15:47). И ещё: Иисус Христос «уничижил Себя самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек» (Флп 2:7). Но эти фигляры полагают, что всемогущество Божье существует только благодаря чуду, измысленному ими и опровергающему весь естественный порядок вещей. А это значит ограничивать всемогущество Бога, указывать Ему пределы, заставляя Его подчиняться нашим фантазиям. Откуда они взяли, что тело Иисуса Христа видимо присутствует на Небе и в то же время невидимо таится в бесконечном числе кусков хлеба? Наши противники ответят, что это необходимо для того, чтобы тело Иисуса Христа было доступно для причащения на Вечере. Они говорят так потому, что им угодно усматривать в словах Иисуса Христа указание на телесный способ вкушения его тела. Погружённые в свои фантазии, они попросту вынуждены измыслить эту уловку, противоречащую всему тексту Писания.
Мы же весьма далеки от того, чтобы каким бы то ни было образом умалять всемогущество Бога. Напротив, ничто не служит так его возвеличению, как наше учение. Однако наши противники не перестают обвинять нас в том, что мы бесчестим Бога: мы якобы отрицаем то, что представляется невероятным здравому смыслу, хотя бы это и было сказано Иисусом Христом. На это я вновь отвечу, как и прежде (.24), что в таинствах веры мы отнюдь не спрашиваем совета у естественного разума, но в кротости и смирении (как призывает нас апостол Иаков - Иак 1:21) принимаем всё исходящее от Бога. В то же время мы не отказываемся от полезной сдержанности, хранящей нас от того пагубного заблуждения, которое ослепило наших противников. Буквально и легковесно понимая слова: «Сие есть Тело Моё», - они изобретают некое чудо, абсолютно противоречащее намерению Иисуса Христа. Им самим очевидно то множество нелепостей, которое отсюда следует. Но ступив на эту тропу в своей безумной поспешности, теперь они уже бросаются в глубины бесконечного всемогущества Божьего, чтобы заглушить и загасить всякую истину. Вот откуда идёт то горькое и презрительное высокомерие, с которым они говорят, что вовсе не желают знать, каким образом тело Иисуса таится в хлебе, ибо довольствуются его словами: «Сие есть Тело Моё».
