– Что-то я не помню твоего дяди на свадьбе.

– А его там и не было. Он подарил нам подарки, а прийти не смог. Плохо себя чувствовал.

Платье и костюм между тем подгоняли в магазине по фигурам заказчиков и украсили их инициалами.

– «Н.К.» и «М.К.» – Никита Кривко и Маргарита Кривко.

– Значит, это точно был платок твоего мужа?

– Конечно. Это его шарф. Прекрасная вещь. И очень дорогая.

– И он часто надевал его?

– Нет, вовсе нет! Костюм висел у нас в шкафу в специальном чехле. Никита очень гордился этой вещью и одевал его только по особым случаям.

– Понятно. Значит, просто на улицу он бы этот платок не надел?

– Никогда в жизни! Да и вообще… Что за бред надевать шелковый платок, когда на улице такая холодина? У Никиты был практичный шерстяной шарф на каждый день. Его он и носил вместе с курткой. Никакого шелка!

– Но мог же он захотеть пощеголять перед коллегами на работе?

– Исключено! Я прекрасно помню, в чем Никита ушел в тот день. Ни о каком шелковом платке речи не шло. Он оделся как обычно. Шерстяной шарф, куртка, джинсы.

– А платок оставил дома?

– Ну да! Вместе с костюмом! Он его уже сто лет не надевал!

Мариша покачала головой. В таком случае она ничего не понимала. А тетя Люся поспешила еще подбросить поленьев в костер.

– А еще оперативники спросили у меня, был ли у Никиты комплект ключей от квартиры его дяди.

– И что?

– И я сказала, что нет. Ключи были только у меня. Верней, один ключ. Борис Аркадьевич считал, что в его квартире много ценных вещей и совсем ни к чему раздавать ключи направо и налево. О нет! Во мне он не сомневался! Но у меня дома бывает много самых разных людей. И не за всех из них я могу поручиться со стопроцентной гарантией в их порядочности.

– Вот как?

– Увы, – вздохнула тетя Люся. – У меня тоже есть племянник. И, увы, мальчик пошел по плохой дорожке. Он – наркоман. И хотя я никогда не приглашаю его специально, иногда он приходит ко мне и клянчит денег.

Наркоман – это уже зацепочка. Впрочем, вряд ли дядя Боря был настолько неосторожен, что впустил к себе в дом постороннего человека, да еще и наркомана. Пусть даже и племянника своей домработницы. Да и ведь сама тетя Люся видела поднимающимся по лестнице именно Никитку, а не кого-нибудь другого.

– И Борис Аркадьевич все равно не побоялся оставить ключ от своей квартиры вам?

– Я пользовалась его полным доверием! – гордо сообщила тетя Люся. – Впрочем, была и вторая дверь, от которой у меня уже не было ключей. И если Борис Аркадьевич уходил надолго, то он закрывал квартиру на все замки.

– И все же довольно странно, – заметила Мариша. – Вы говорите, что в квартире полно антиквариата?

– Ну, полно или не полно, но кое-что там имеется.

– И при этом ваш сосед столь легкомысленно относился к безопасности своего жилья?

– Почему? Его квартира стояла на охране. Когда он уходил, то вводил код. А когда возвращался, то снова вводил код. И на пульте охраны видели, что он дома. Пару раз бывало такое, что Борис Аркадьевич по рассеянности забывал ввести нужные цифры. И тогда в течение нескольких минут приезжал вооруженный наряд.

– Не слишком ли это рискованно?

– Наоборот! – с жаром воскликнула тетя Люся. – Борис Аркадьевич рассуждал совершенно правильно! Любой замок, даже самый надежный, можно вскрыть. А вот обмануть сигнализацию – это вряд ли.

Мариша не стала спорить. Хотя и придерживалась такого мнения, что если уж вашу собственность кто-то нацелился украсть, то никакие замки или другие преграды не помогут. Рано или поздно найдется умелец, который обойдет все преграды, которые вы выстроите у него на пути, и все равно изымет вашу собственность.

– Но в данном случае дядю не ограбили, – произнесла Рита. – Его убили.

– Вот именно! – оживилась тетя Люся. – Именно, что убили! В квартире ничего не было тронуто. В смысле из ценных вещей.

– Вы сказали, что рылись среди книг. Возможно, были украдены книги? Какие-нибудь очень старинные и необычайно ценные?

– Про такие я не слышала, – развела руками тетя Люся. – Была у Бориса Аркадьевича энциклопедия. Большая энциклопедия, изданная в начале двадцатого века. Но она была в двадцати томах, и тащить такую тяжесть… вы меня извините! А один том, насколько я знаю, сам по себе большой ценности не имеет. Да и тяжелые они! Куда проще было бы забрать какую-нибудь статуэтку или картину.

– Картину?

– Да, небольшой морской пейзаж кисти самого Айвазовского.

– Не может быть!

– Может. Борис Аркадьевич сам показывал мне документы на эту картину. И там черным по белому было написано, что этюд принадлежит кисти знаменитого мастера. И что под этим подписывается тот-то и тот-то. Печати, гербовая бумага. Все, как полагается.

– И эта картина тоже осталась на месте?

– Ну да!

Это было чертовски странно. Наверное, Никита был осведомлен о ценности этой картины. И, убив дядю, он должен был бы начать заметать следы. И что самое подходящее для этого? Правильно. Ограбление. Искусный преступник просто не мог бы упустить этот мотив. Одинокий богатый старик живет в практически доступной для широкого круга посетителей квартире. Имеет в домработницах досужую болтушку, которой охота потрепаться с каждым встречным. Такая запросто разболтает предполагаемым грабителям о благосостоянии своего хозяина.

– Этот ваш Борис Аркадьевич – просто лакомый кусочек для грабителей!

Но при этом сам Никита повел себя очень странно. Столкнулся на лестнице с тетей Люсей и все равно поднялся к дядюшке и убил его. Никита что же, не понимал, что при таком раскладе становится главным подозреваемым? Не проще ли было отложить убийство до другого раза, когда он сможет проникнуть в квартиру без лишних свидетелей?

И все же Никита предпочел грохнуть дядюшку и просто уйти, не взяв ничего из ценных вещей. Почему? Испугался содеянного? Не похоже, судя по тому, как долго и методично обыскивал он библиотеку. Он лишь раз дал волю своему гневу, перевернув книжный шкаф. Тот самый, в котором разбились при падении дверцы.

И тут же Мариша невольно подумала, а вдруг это было не случайно? Вдруг Никита, или кто там, орудовал в квартире дядюшки Бори, перевернул шкаф преднамеренно? А что, если за шкафом могло находиться какое-то отверстие, тайник?

– Тайник? – переспросила тетя Люся, и на мгновение ее глаза загорелись.

Похоже, тетя Люся до сих пор была молода душой и сама любила поиграть в кладоискателей. Но тут же ее глаза погасли, и она тускло произнесла:

– Нету там ничего. Одна только гладкая и ровная стена.

– А вы хорошо смотрели? Простукивали стену? Расковыривали обои?

– Нет, но… Там ничего нет, уверяю вас.

– А вдруг?

– Ну кому пришло бы в голову делать тайник в столь малодоступном месте? Ведь это подумать только, каждый раз двигать такой огромный шкаф! Борис Аркадьевич хоть и держался молодцом, но был уже далеко не молод. Ему были не под силу такие физические упражнения. Шкаф! Из цельного дерева, а не из какого-нибудь там ДСП. Да еще с книгами! Это же какая тяжесть! Одному нипочем не сдвинуть!

– А вдруг дядя Боря и не знал, что за шкафом тайник?

– Хм. Я живу в этом доме уже лет десять. А Борис… Я никогда не спрашивала его об этом, мне казалось, что он всегда жил в этой квартире.

– Нет, – помотала головой Рита. – Я помню, Никита рассказывал мне, что раньше его дядя жил в другом месте. И он ездил к нему с мамой, и из окна дядиной квартиры был прекрасный вид на Неву и Петропавловскую крепость.

– Ого! Шикарный домик был у вашего дядюшки, – хмыкнула Мариша. – Уж не в Эрмитаже ли он жил?

– Не знаю, – вздохнула Ритка. – Никита тогда был еще маленький и больше ничего не помнит.

– Ну, это как раз не беда. Можно спросить у его мамы – твоей свекрови.

– Да. Она должна знать. Только что нам это дает?

– Пока ничего. Просто я стараюсь узнать как можно больше про человека, которого убили. Если мы хотим найти его убийцу, то нам нужно изучить людей, с которыми он общался.