Литмир - Электронная Библиотека

Другое пианино стояло в его хижине (с пышным африканским названием «бунгало»). Оно было в гораздо лучшем состоянии, но вряд ли подходило для исполнителя с мировым именем, каким был органист Швейцер. У пианино было приспособление, как у органа, но эта органная педаль имела — приводящее в ярость! — обыкновение западать в кульминационный для исполнителя момент.

Однажды, приехав в Ламбарене далеко за полночь, когда почти все масляные лампы уже были погашены, я пошел прогуляться к реке. Ночь была душная, и мне не спалось. Проходя мимо хижины доктора Швейцера, я услышал звуки токкаты Баха.

Анатомия болезни - _08.jpg

Я подошел ближе и несколько минут стоял перед зарешеченным окном, на фоне которого в тусклом свете лампы был виден силуэт доктора, сидящего за пианино. Музыка подчинялась его сильным рукам, и он достойно выдерживал требование Баха: полновесное звучание каждой ноты. Каждый звук имел свою силу и длительность, и все они гармонично сливались в единое целое. Даже если бы я был в самом большом соборе мира, я не получил бы такого великого утешения, как здесь, в глубине Африки, вслушиваясь в игру Швейцера. Стремление показать красоту музыкальной архитектоники, возродить величественную мощь своего музыкального прошлого, излить душу и очиститься — все это Альберт Швейцер выражал игрой.

Когда он кончил играть, руки его, отдыхая, еще покоились на клавишах, голова чуть наклонилась вперед, он как бы пытался услышать отголоски ускользающих звуков. Музыка Иоганна Себастьяна Баха дала ему возможность освободиться от тягот и напряжения больничной жизни.

Анатомия болезни - _09.jpg

Альберт Швейцер

Музыка питала его душу так же, как и душу Пабло Казальса. Швейцер чувствовал себя отдохнувшим, возрожденным, окрепшим. Когда он встал, не было и намека на сутулость.

Музыка была его лекарством. Музыка да еще великолепное чувство юмора. Альберт Швейцер рассматривал юмор как своего рода противоэкваториальную терапию, как способ выдержать жару и влажность, снять напряжение.

Жизнь врачей и сестер в клинике была отнюдь не легкой. Швейцер понимал это и старался укрепить их дух с помощью юмора. Во время еды, когда весь персонал больницы собирался вместе, у Швейцера всегда была наготове пара смешных историй. До чего приятно было видеть, как сотрудники буквально молодели, покатываясьсо смеху от его шуточек.

Например, однажды за столом он сообщил: «Всем хорошо известно, что в радиусе 75 миль есть только два автомобиля. Сегодня произошло неизбежное: машины столкнулись. Мы обработали легкие раны шоферов. Кто испытывает почтение к машинам, может полечить автомобили».

На следующий день он рассказал, что у курицы Эдны, устроившей себе гнездо около больницы, появилось шесть цыплят. «Для меня это большой сюрприз, — заявил он торжественно. — Я даже не подозревал, что она была в интересном положении».

Как-то за ужином, после особенно тяжелого дня, Швейцер рассказал, как несколько лет тому назад он был приглашен на торжественный обед в Королевский дворец в Копенгаген. На закуску подали сельдь. А Швейцер терпеть ее не мог. Улучив минутку, когда на него никто не смотрел, он ловко стащил ее с тарелки и засунул в карман пиджака. На следующий день одна из газет, специализирующаяся на светской хронике, писала о докторе из джунглей и о его странностях. Доктор Швейцер — только представьте себе! — съел не только мякоть селедки, но даже кости, голову и все остальное.

Я обратил внимание, что в этот вечер молодые врачи и сестры встали из-за стола в прекрасном настроении. Усталость доктора Швейцера также исчезла, сменившись сосредоточенностью на предстоящих делах. Юмор в Лам-барене был хорошей поддержкой.

В Библии говорится: «Веселое сердце благотворно, как врачевство, а унылый дух сушит кости» (Притчи Соломона, 17, 22). Трудно сказать, какие именно физиологические и психические изменения, вызываемые юмором, происходят в организме человека. Об этом на протяжении веков задумывались не столько врачи, сколько философы и ученые. Почти четыре столетия назад Роберт Бартон в книге «Анатомия меланхолии» описал свои наблюдения: «Юмор очищает кровь, омолаживает тело, помогает в любой работе». Бартон назвал радость «машиной для тарана стен меланхолии» и утверждал, что она несет в себе исцеление от болезней.

Иммануил Кант в книге «Критика чистого разума» писал, что «смех дает ощущение здоровья, активизируя все жизненно важные процессы. Усиливается перистальтика кишечника и движение диафрагмы, достигается гармония души и тела». Если Кант хочет этим сказать, что человек, обладающий даром искренне смеяться, не может страдать от запора, я готов согласиться с ним.

Зигмунд Фрейд считал, что остроумие и юмор — уникальные проявления человеческой психики, а шутка — эффективное средство лечения.

Уильям Ослер назвал смех «музыкой жизни». Он советовал врачам, уставшим психически и физически в конце долгого рабочего дня, черпать силы в радости и веселье. «Есть счастливая возможность, — писал он, — сохранять свою молодость, смеясь, как Лионель из поэмы Шелли».

Современных научных исследований положительного физиологического воздействия смеха не так уж много, но они есть. Ценной информацией насыщена статья Уильяма Фрея из Стэнфордского университета «Дыхательные компоненты веселого смеха». Я предполагаю, он имеет в виду так называемый «смех до коликов в животе». Фрей показал, что смех действует благотворно на весь процесс дыхания. Статья Паскинда в «Архивах неврологии и психиатрии» (1932 г.) раскрывает влияние смеха на мышечный тонус.

Некоторые люди после приступа безудержного смеха жалуются, что у них от смеха даже ребра болят. Выражение точное, но это приятная боль — человек полностью расслабляется. Это та боль, которую большинству людей было бы очень полезно испытывать ежедневно. Это своего рода физическая тренировка. И хотя биохимические изменения, вызванные смехом, пока не так изучены, как, например, отрицательные последствия страха, разочарования или гнева, они действительно происходят.

В медицинской прессе все чаще упоминается о том, что люди платят высокую цену за отрицательные эмоции. Установлена, в частности, связь длительных состояний горя, гнева или страха с возникновением рака.

Но не все эмоции приносят нашему организму вред, положительные эмоции действуют только благотворно. Во всяком случае, еще задолго до моего серьезного заболевания я был глубоко убежден, что творчество, воля к жизни, надежда, вера и любовь необходимы для хорошего самочувствия и исцеления от недуга. Положительные эмоции — это переживания, дарующие здоровье.

Я уже говорил, что научными исследованиями установлено наличие в мозгу человека веществ, по своей структуре и воздействию похожих на морфий. Для организма они являются своего рода «внутренней» анестезией, так как облегчают боль и помогают расслабляться.

Проведены исследования, показывающие, что люди, настроившиеся преодолеть болезнь, легче переносят мучительную боль, чем те, кто считают себя обреченными. Китайские медики утверждают, что использование акупунктуры вместо анестезии возможно потому, что введение игл в точки, расположенные на «меридиане», активизирует выделение анестезирующих веществ в организме.

Психика человека контролирует боль, ей принадлежит ведущая роль в борьбе с болезнью. И на сознательном, и на подсознательном уровнях психика «приказывает» организму реагировать определенным образом. В результате происходят изменения не только психологические, но и биохимические.

В первой главе я писал, как смех помог мне избавиться от боли в суставах, а постепенное снижение показателя СОЭ свидетельствовало о том, что ослабились воспалительные процессы. Означало ли это, что смех стимулировал образование веществ, похожих на морфий? Интересный эксперимент проведен в Японии. В программу лечения туберкулезных больных ввели «смехотерапию». Эффект оказался поразительным — состояние пациентов значительно улучшилось.

12
{"b":"132405","o":1}