Они протиснулись в переполненный автобус и доехали до станции метро.

— Каков на вид ваш друг? — спросил Бертон, стоя вместе с Анной у эскалатора.

— Он пожилой, с седыми волосами. Всегда носит мягкую черную шляпу. Журналист.

— С этим поездом он не приехал, — сказал Бертон, когда поток пассажиров схлынул с движущихся ступенек.

— Да, — согласилась она, провожая взглядом последнего пассажира. — Смотрите! — вдруг вскрикнула Анна.

Глаза Бертона последовали за ее полным ужаса взглядом. Он сам едва не вскрикнул.

К их ногам подкатилась черная шляпа. За ней показалась безжизненная рука. Наконец лестница, непреклонная, как сама судьба, представила их глазам окровавленную седую голову и распростертое человеческое тело.

— Они настигли его! — хрипло сказала Анна.

— Нет, нет! Он, вероятно, поскользнулся и…

— Эй, отойдите! Что это? — К ним бежали служащие метро.

Анна отвела Бертона в сторону.

— Я была права, — тихо сказала она. — Вы обратили внимание на брошюру, торчащую из его кармана? На ее обложке ясно видны три свастики.

Губы Анны тряслись.

— Где я буду в безопасности?

— Вы еще не хотите сообщить в полицию?

— Это бесполезно.

— Тогда нам нужно уехать из Лондона в какое-нибудь затерянное местечко, где мы будем видеть людей за милю.

— Мы?

— Если вы не возражаете. Я не хотел бы отпускать вас одну… пока не пройдут эти десять дней.

Они шли обратно по Оксфорд-стрит, и Бертон держал руку Анны в своей.

— Куда вы советовали бы поехать?

— Я знаю хорошую старую гостиницу в Дербиширских болотах. Что вы на это скажете?

— Идет! — ответила она, и через час они ехали на север в шеффилдском поезде.

Они попали на последний автобус, шедший из города. Машина ползла через темную долину, окаймленную горами, склоны которых сверкали свежевыпавшим снегом.

— Входите, входите! — приветствовала их высокая женщина с крыльца. — Я получила вашу телеграмму, сэр. Вам, кажется, нужны две комнаты?

— Да, — с сожалением сказал Бертон, и миссис Уэр, обожавшая молодоженов, разделила его сожаление.

Она повела их вверх по винтовой лестнице.

— Вот, выбирайте любую, — сказала она и ушла за горячей водой.

— Возьмите комнату ближе к проходу, — посоветовал Бертон. — Я услышу, если будут ходить по лестнице. Лишняя предосторожность не мешает.

Он осмотрел окна. Они были маленькие и узкие и выходили на широкую лужайку, тянувшуюся до самого шоссе.

— До земли по крайней мере футов двадцать, — пробормотал он. — Ни водосточных труб, ни плюща, ни каштановых деревьев. Чтобы попасть сюда, им понадобится лестница.

— Неужели вы думаете, что они могут последовать за нами?

— Люди, которые были достаточно ловки, чтобы обделать это дело на эскалаторе метро, могут напасть на наш след.

Через десять минут они сидели за покрытым белоснежной скатертью столом, на котором дымился горячий окорок. Вскоре, пожелав Анне спокойной ночи, Бертон свалился в свою постель.

Ему приснилось, что он бежит вверх по эскалатору, движущемуся в обратную сторону, а за ним гонится Гитлер и бросает в него мягкие шоколадные конфеты, которые взрываются, как ручные гранаты.

Утром за завтраком они познакомились со своими соседями — четырьмя шумными кембриджскими студентами и двумя тихими школьными учительницами.

— Здесь нет подозрительных лиц, — сказал Бертон.

Они вышли на воздух. Низменные поля были едва запорошены снегом, но над ними, в горах, снег простирался, казалось, до самого бледно-голубого неба. Бертон и Анна направились к маячившей вдали горе.

Под снежным покровом журчали невидимые потоки. Иногда Бертон, шедший впереди, проваливался по пояс. Наконец они добрались до зубчатого гребня и сели отдохнуть. Их лица раскраснелись, дыхание вырывалось струйками белого пара.

— Хорошо, а? — сказал он.

Она повернулась к нему, блестя глазами.

— Так хорошо еще не было с тех пор, как я уехала из Германии.

— Посмотрите на студентов, карабкающихся по снегу. Как черные точки. Местность здесь идеальная. Человека видишь за полчаса до того, как он подойдет к тебе.

— Только не в туман, который как раз спускается с холмов. Вернемся, пока он не настиг нас.

Он слегка обнял ее.

— Вы очень милы, Джек, — сказала Анна. — Это хорошо… Но вы знаете, что так не может продолжаться.

— Будем думать о настоящем.

Это была первая из их многочисленных прогулок по горам. А опасность подкрадывалась все ближе и ближе, ничем не давая о себе знать.

Удар настиг их внезапно. Это случилось в воскресенье, когда загородная гостиница была полна народу.

Бертон стоял в холле, слушая горячие рассуждения одного юного ланкаширца.

— Простите, — сказал он наконец, — я должен проведать мою подругу.

Он взбежал по лестнице. Комната Анны была открыта, но там было пусто. Бертон остановился на пороге. В нос ударил знакомый сладковатый запах. Хлороформ! Губная помада и пудреница Анны валялись на ковре. Все в комнате носило следы борьбы.

— Боже мой! — прошептал он. — Они похитили ее.

Он бросился вниз и едва не сшиб молодого ланкаширца, стоявшего на крыльце вместе с несколькими экскурсантами. Да, один из них видел, как двое мужчин втащили в автомобиль какую-то женщину. Он еще подумал при этом, что непристойно молодой девушке так напиваться…

— Куда они поехали? — перебил его Бертон.

Экскурсант показал на долину. Ланкаширец рассмеялся.

— Ну, если они поехали туда на автомобиле, то они, значит, все пьяны, — сказал он и пояснил: — Я только что оттуда. Там намело сугробы футов в шесть вышиной.

Бертон схватил его за руку.

— Пойдемте со мной! — сказал он хрипло. — Нужно спасти девушку. Я вам объясню по дороге.

— Идет! Я проведу вас кратчайшим путем.

Они перешли речку и побежали по следу. Юноша карабкался вверх по откосу со скоростью фонарщика, и Бертон едва поспевал за ним. Далеко вверху виднелся узкий горный проход. Слышны были пыхтенье и скрежет автомобиля, с трудом преодолевавшего крутой подъем, и характерный звук буксующих колес.

— Мы их нагоним, — спокойно сказал ланкаширец. — Грязные фашистские свиньи!

Шум вдруг прекратился. Потом снова послышался бешеный рев мотора. Затем наступила тишина.

— Вперед! — задыхаясь, прошептал Бертон.

Минуты через три они увидели автомобиль. Он провалился в снег по самые крылья. Машина была пуста.

— Смотрите! — торжествующе закричал юноша.

Перед ними вился зигзагами вверх по горе двойной след. Бертон и ланкаширец бросились по этому следу.

— Дурачье! — сказал юноша. — Тот откос много круче, они никогда не смогут спуститься с девушкой на руках.

— Вот они! — воскликнул Бертон.

На фоне голубого неба они увидели двух человек. Один нес Анну, перекинув ее через плечо, как это делают пожарные, вынося людей из огня.

— Здоровый парень, — сказал ланкаширец. — Но мы их нагоним.

Бз-з-з!

Над головами преследователей просвистела пуля.

— Они вооружены, — тяжело дыша, сказал Бертон, — так что, если вы хотите вернуться…

— Заткнитесь. Это ведь фашистские агенты…

Они с трудом продолжали карабкаться вверх по круче. Подъем был тяжел и в обычное время, снег еще больше усложнил его. Но похитителям, которым нужно было тащить Анну, приходилось еще хуже.

Расстояние между ними быстро сокращалось.

— Оставьте девушку, или я буду стрелять! — крикнул Бертон.

Грюнеблюм только засмеялся. Он знал, что Анна — надежный щит. Его спутник повернулся и снова выстрелил; пуля задела рукав Бертона. В этот момент стрелявшего постигла неудача: он провалился по пояс в сугроб.

— Оставьте этого парня мне! — крикнул ланкаширец. — Ловите того черта, который несет девушку.

Грюнеблюм тем временем достиг гребня горы, и Бертон ожидал, что он вот-вот исчезнет из виду. Но вдруг похититель остановился, бесцеремонно бросил Анну на землю и повернулся к нему.