«Доброе утро, Элен. Надеюсь у тебя оно доброе, ты же не любишь вставать по утрам. Я хочу, что бы эти розы рассказали тебе о том, чего не могу сказать я.

PS: может поужинаем сегодня?

Целую, Р.»

Я прочитала эти строки раз, другой, третий… Р… Р!… В моей душе что-то запело! Как хорошо! Это самое замечательное утро в моей короткой жизни! Отбросив письмо я вновь зарылась лицом в цветы. «…я хочу что бы эти розы рассказали тебе…» Рассказали мне что она любит меня? Нет, нет, нет… Это слишком хорошо, что бы быть правдой. Люди часто дарят розы… Просто так без смысла… Неужели мне хочется мечтать о том, что Ребекка влюблена в меня? Мечтать о таком? Нет! Я не должна… Но сердце пело вопреки всем предостережениям разума…

Мы поехали в бар «Соната». Раньше я никогда тут не была. Насколько я поняла это, был ориентированный клуб. Меня окружали мужеподобные женщины и женственные мужчины. Ребекка пропустив меня вперед, разговаривала с каким-то молодым человеком, и у меня было время, что бы оглядеться.

Играла какая-то незнакомая мне музыка. Общая атмосфера не похожа на атмосферу в других клубах: приглушенный свет давал мягкие, едва уловимые тени, стены оббиты какой-то мягкой темной тканью, никаких углов, мрамора, бетона. Я каждой клеточкой кожи ощутила тайну, которую скрывали эти стены. Так загадочно.

– О чём мечтаешь, красивая? – голос Ребекки был мягок и нежен, я удивилась, с какой скоростью он проник внутрь меня и растворился где-то в районе живота, оставив лёгкий чуть болезненный укол. Я всегда хотела Ребекку. Всегда. Для меня это было ново. Даже сейчас, когда она, взяв меня под руку, подходила к нашему столику, мои мысли были уже у неё дома, на её огромной кровати, рядом с ней. Я медленно опустилась в объятия мягкого кожаного кресла, музыка сменилась, на небольшую сцену вышел молодой человек с микрофоном. Начиналась вечерняя программа. Я, подхватив со столика бокал, рассматривала профиль Ребекки. Красива, до чего же она красива. Есть в ней что-то мужественное. Высокий лоб, прямой нос, чуть припухлые губы. Её грудь под белой, почти мужской, рубашкой медленно вздымалась в такт спокойному ровному дыханию. Она была невыразимо спокойна. Как всегда. Только пальцы, длинные, тонкие легко постукивающие по краю кресла выдавали её волнение. Ребекка что-то спросила.

– А? – Кажется, я отвлеклась.

– Тебе нравится тут? – Она повторила свой вопрос, чуть усмехнувшись.

– Да, не плохо. – Почему меня так задела её усмешка? Она продолжала смотреть на меня, чуть насмешливо искривив губы. Внезапно великолепное вино потеряло свой вкус. Я поняла, что начинаю злиться. Почему? Ребекка отвернулась от меня и, увидев кого-то в толпе, помахала рукой. Сквозь толпу танцующих людей, к нам пробиралась девушка. Какое милое создание. Я молча наблюдала, как девушка наклоняется к Ребекке и нежно прикасается губками к её щеке. Я не слышала, о чём они говорили, но Ребекка извинилась и встала из-за столика. Подхватив девушку под локоть, она шла к выходу. Странно, появилось чувство, что меня бросили. Так противно. Встать и уйти? Хороший выход. Но тогда так, что бы она меня не заметила. Я схватила сумочку и тоже двинулась к выходу.

Безпрепятственно покинув «Сонату», я оказалась на улице, и… тут же поняла свою ошибку. Денег на такси у меня не было, на ногах были фирменные лодочки на высоком каблуке, я находилась на другом конце города. Здорово!

– Ну, и куда ты собралась? – Чёрт. Ребекка. Я влипла.

– Дышу воздухом. – Как можно небрежнее ответила я. Да, выгляжу полной идиоткой. Может ещё вдохнуть полной грудью для убедительности?

– Надышалась? – И откуда столько ехидства в этой женщине?

– Да. – Я решила быть идиоткой до конца.

Мы вновь сидели за столиком. Меня раздирало любопытство, но моя гордость заставила прикусить язычок. Ребекка же продолжала смотреть на меня чуть насмешливо: «Я читаю все твои мысли как книгу» – говорилось в её взгляде. Вот теперь я разозлилась. Мне ужасно захотелось стереть эту усмешку с её лица. И я знала, что мне делать. Пригубив вино, я очаровательно улыбнулась Ребекке. Чмокнула воздух, посылая ей воздушный поцелуй, и показывая, что всё хорошо. Минут через пять я пересела к ней поближе, и доверчиво прижалась лбом к её плечу. Её рука тут же обвила мою талию и прижала меня к себе. Маленькие предвестники возбуждения пробежали по моему телу. Хорошо. Но мозг оставался трезвым. Я приблизила свои губы к ее уху и томно с придыханием прошептала:

– Ребекка, потанцуем?

Она повернулась, наши губы встретились в легком поцелуе.

– Ты же знаешь, что я не танцую. – Конечно же я это знаю!

– А я хочу танцевать.

– Тогда иди одна. Я посмотрю.

Я прекрасно знала, что она никогда не танцует в клубах. Так же я знала, что её жутко заводит, когда танцую я. Я собиралась мстить за поруганную гордость. Когда я вышла на танцпол зазвучала Pipelline. Я прикрыла глаза, ровно настолько, что бы со стороны они казались закрытыми, но в то же время я прекрасно видела Ребекку. Она могла бы сейчас уничтожить меня, если бы просто отвернулась. Но её горящие глаза, казалось уже, раздевали меня. Прозвучали лишь вступительные аккорды, но вокруг моей талии обвились чьи-то руки:

– Девушка, разве Вы не знаете, что это парный танец? – Глупый вопрос, конечно же, я знаю это. Но я ничего не ответила. Медленно подняв взгляд, я увидела, что рядом со мной стоит тот самый мальчик, который ведёт этот вечер.

– Потанцуем? – Я улыбнулась. Мои руки взлетели вверх и обвили его шею. Я прекрасно знаю этот танец. Похоже, что он тоже. Между многочисленными поворотами я могла видеть, как танцующие пары остановились и смотрят на нас. Мне было приятно. Я почти забыла о Ребекке, но когда парень стал прикасаться губами к моей шее, я вспомнила про нее. Проследив глазами, я увидела, что Ребекка неотрывно следит за нами. Ее пальцы судорожно вцепились в подлокотник кресла, и, кажется, она побледнела. Но этого мне показалось мало. Я прильнула губами к шее парня, медленно исследуя всю её длину. Мои движения стали ещё более томными, чем полагалось по танцу.

– Заставляешь её ревновать? – Его шепот грубо вонзился в мой мир, я чуть не сбилась с шага. – Не советую. Я знаю Ребекку, в ярости она страшна. А та пустышка, что подходила к вам, просто давно пытается её склеить. Ничего серьёзного.

– Почему ты мне подыгрываешь? – Со стороны казалось, что я целую ухо парню.

– Сам не знаю. Просто, наверное, ты мне понравилась.

Музыка затихла, и мы сплелись в последнем па, этого танца. После чего он отступил, и в зале раздались аплодисменты. Я медленно повернулась и, улыбнувшись, отправилась за столик к Ребекке. Совсем не изящно я плюхнулась в кресло и, достав сигарету, посмотрела на неё.

Спокойна! Она была спокойна. Как ни в чём не бывало, она дала мне прикурить.

– Элен, что-то не так? – Опять эта ироничная усмешка.

– С чего ты взяла?

– Просто ты так на меня смотришь. – Она пожала плечами и отвернулась к сцене. Мои пальцы чуть не сломали сигарету. Казалось, что от злости я сейчас взорвусь.

– Я хочу домой! – Резко сказала я, давя начатую сигарету в пепельнице.

– Элен, да что с тобой? – Ребекка казалось несказанно удивлённой. – Тебе не понравился танец? Или не нравится здесь?

– Я просто хочу домой. – Ответила я, чеканя каждое слово. Я чувствовала, как на мои глаза наворачиваются слёзы. Ну, только разреветься не хватало.

– Ну, хорошо, поехали. – Она опять пожала плечами и поднялась.

Мы вышли на улицу. Тут же подъехало такси. Я сев на сиденье, назвала свой адрес.

– Нет, Элен. Мы едем ко мне.

– Ребекка, я, по-моему, ясно выразилась. Я хочу домой. – Я уже с трудом сдерживалась, чтобы не заорать и не затопать ногами. Ребекка пожала плечами и, повернувшись к шоферу, назвала свой адрес. Мысленно я обругала ее всеми словами, не забыв упомянуть ее маму, папу и бабушку. Когда машина подъехала к дому, я отказалась выходить. Тогда она просто распахнула дверцу пошире, и буквально выволокла меня за руку из салона. Такси, сверкнув фарами, уехало. Мы остались на улице. Боже, как же в тот момент я ненавидела Ребекку.