После довольно тяжелого перелета Делгадо собирался немножко отдохнуть, но сделать это не удалось, так как, к своему удивлению и возмущению, он обнаружил в номере спрятавшегося там еще до его прихода юркого репортера из журнала «Маншети». Выпроводив непрошеного гостя, Делгадо вспомнил, что некоторые из встречавших совали ему какие-то конверты, которые он, не раскрывая, положил в карман плаща.

Ознакомившись с посланиями, генерал понял, что они не отличаются разнообразием. Авторы многих из них жаловались на атмосферу склок и междоусобиц, существовавших между различными эмигрантскими группами. Большинства из упоминавшихся в письмах людей, да и самих авторов писем генерал не знал, и единственный вывод, который он сделал, был далеко не утешителен: бразильская эмиграция разобщена, и лучше не обольщать себя надеждой на создание в ближайшем будущем монолитной организации, способной на проведение единых акций против португальского режима.

Сидя в гостинице, генерал и не подозревал, что в это время за несколько тысяч километров от Рио-де-Жанейро, на другом берегу Атлантики, неоднократно упоминалось его имя. Упоминалось без каких бы то ни было восторженных восклицаний и возгласов.

21 апреля ко второму секретарю посольства США в Португалии Биелу явились консул США в Порту и Актриса.

Уильямс Биел встретил их по-домашнему. Приветливо улыбаясь, он провел гостей в холл, где на коктейльном столике уже красовалась батарея бутылок.

— Так вот, дорогой консул, переведите мистеру Абреу, что у нас будет серьезный разговор, непосредственно касающийся его будущего. Я не люблю предисловий и не хочу крутить вокруг да около. Приступлю прямо к делу.

—Да, да. Я весь внимание, сеньор... — Родригу ди Абреу оборвал фразу, умоляюще посмотрев на консула, который так и не представил ему хозяина.

— Меня зовут Уильямс Биел, но можете называть меня просто Уильямс. Сеньор Уильямс. Так, кажется, в Португалии принято, будем придерживаться ваших правил.

— Я весь внимание, сеньор Уильямс, — повторил Актриса.

— Вы знаете об отъезде Умберто Делгадо. Вам придется вскоре последовать за ним.

— Но у меня здесь семья, у меня здесь дело! — воскликнул Абреу.

— Конечно, такой шаг связан с большими неудобствами. Но ничего не поделаешь. Вы нам нужны в Рио-де-Жанейро и вообще там, где находится этот самый генерал. О вашем материальном положении мы позаботимся.

— Раньше речь шла лишь об информации. Сейчас Делгадо в Португалии нет, моя миссия завершена.

— Ошибаетесь, сеньор Абреу. Все только начинается.

— Да, но вы же знаете, что у меня есть и другие обязательства.

— ПИДЕ? Не беспокойтесь, они даже окажут вам необходимое содействие.

— Но как будет выглядеть в глазах всех моих знакомых этот шаг? Ни с того ни с сего я срываюсь с насиженного места, покидаю дело, родных, друзей и зачем-то отправляюсь в Бразилию!

— Мы всё обдумали. В глазах друзей вы — друг Делгадо, респектабельный оппозиционер. Как вы должны поступить, будучи приближенным лицом генерала? Естественно, тоже попросить политического убежища и последовать за ним.

— Это невозможно, абсолютно исключено!

— Исключен отказ от нашего предложения. Хотите продолжать процветать и добиваться успеха в жизни — соглашайтесь. Вынужденное изгнание долго не продлится. Скажем, год, два, максимум три. А потом возвращайтесь на старую колею.

— Когда же я должен попросить убежища?

— Максимум через месяц-два, а это время можете потратить на устройство личных дел. Потом получите команду и отправляйтесь стучаться в двери посольства.

— Бразилии?

— Советую идти туда, где меньше всего вас ждут. Пойдите в посольство Кубы. Вам налить еще виски?

Родригу ди Абреу походил на надувной шарик, из которого выпустили воздух. Он уже ничего не хотел: ни виски, ни даже прекрасного португальского сухого вина.

...Первые три недели, проведенные в Рио-де-Жанейро, пролетели как один день. Многочисленные встречи, беседы, восхищение и почтение, с которыми встречали Умберто Делгадо соотечественники, ложились бальзамом на душу генерала, и сомнение, даже отчаяние, овладевавшие им во время 98-дневного пребывания в стенах бразильского посольства в Лиссабоне, несколько забылись. Он считал себя признанным вождем многих сотен тысяч португальцев, живущих в эмиграции, и на волне окружавшего его энтузиазма просто не замечал массу португальцев, покинувших страну в поисках заработка и не принимавших участия до отъезда с родины в политической жизни страны. Делгадо не задумывался над тем, что большинство тех, с кем ему теперь в Бразилии приходилось ежедневно общаться и которых он считал движущей силой оппозиции, жаждущей видеть генерала Делгадо во главе ее, чтобы повести на штурм фашистского режима, совершенно оторваны от сотен тысяч португальских эмигрантов, проживавших в Бразилии.

Мы уже говорили, что сплоченной португальской политической эмиграции до приезда Умберто Делгадо в Бразилии не было, но раздиравшие различные группы распри еще более усилились с его приездом. Почтеннейшая «элита» португальской политической эмиграции в Бразилии после первых бурных вспышек восторгов, встреч, обедов и завтраков в честь изгнанного генерала постепенно стала с недоверием и опаской посматривать на него. Более старые по стажу политические эмигранты, поначалу приветствовавшие прибытие Умберто Делгадо, не думали считать его своим «вождем», своим руководителем, а считали просто пусть видным, пусть заслуженным, но таким же эмигрантом, как они.

Но в первые недели разногласия еще зрели подспудно. 14 мая Делгадо впервые прилетел в Сан-Пауло по приглашению проживавших там португальских эмигрантов. На следующий день они организовали банкет в самом большом зале лучшего ресторана Сан-Пауло «Жардин ди инверно Фазано». Выходившая в Сан-Пауло ежемесячная газета португальских эмигрантов «Португал демократико» в таких восторженных тонах описывала потом это событие: «На банкете, который собрал больше 300 человек, среди которых преобладали видные граждане Сан-Пауло и известные личности португальской колонии, проходил в обстановке большого достоинства и великолепной изысканности благодаря присутствию многочисленных дам. На банкете были произнесены всего три речи, каждая из которых прерывалась много раз шквальными аплодисментами».

Но, как говорят в Латинской Америке, из речей кофе не приготовишь. Вероятно, так думал Умберто Делгадо, читая номер газеты «Португал демократико», где был помещен только что процитированный отчет о банкете. Как быть? Что делать дальше? С этим далеко не праздным вопросом он утром вставал и вечером ложился. Что делать дальше?

Генерал давно уже перебрался из шикарного отеля «Глориа» в небольшую квартирку, располагавшуюся на пятом этаже дома на улице Силвейра Мартине. Для оплаты квартиры движение «Ассоциация имени Умберто Делгадо» (была такая организация португальских эмигрантов, живших в бразильской столице Рио-де-Жанейро) на своем собрании приняли специальное решение о выделении необходимой суммы. Но все существовавшие в Бразилии португальские эмигрантские клубы, ассоциации и объединения сами еле сводили концы с концами, и, конечно, гордость не позволила бы Делгадо обращаться к ним за помощью. Пока на жизнь ему хватало, так как жена еще продолжала получать положенную Делгадо как генералу в отставке довольно приличную пенсию. Но Умберто Делгадо понимал, что в скором времени его лишат и этого последнего источника существования.

Деятельность политэмигрантов в Бразилии несколько активизировалась после прибытия в страну Мануэла Серры и других португальцев, замешанных в провалившейся попытке одного из переворотов, замышлявшихся генералом Делгадо. Капитан Галвао, попросивший 17 января 1959 года убежища в посольстве Аргентины, покинул Португалию и нашел пристанище в Венесуэле. Умберто Делгадо вел с Галвао интенсивную переписку.

В середине 1959 года в Бразилии появился Родригу ди Абреу, очень тепло встреченный генералом, который на одном из собраний португальских эмигрантов представил Абреу как «видного представителя оппозиции», чей приезд «еще более укрепит ряды эмигрантов-демократов».