— А у вас есть просьба ко мне?

— Да. Хотя я могла бы приказать, учитывая обстоятельства.

Облако тёмных каштановых локонов, ухоженное лицо, ясный взгляд светлых глаз, кажущийся странно знакомым. Волнение, отчётливо проявляющееся в подрагивании пальцев, держащих веер.

— Почему же не прикажете?

— Потому, что знаю о вас больше, чем вы думаете.

По сути своей это была угроза, однако слова прозвучали почти равнодушно, словно незнакомка хотела сказать: мне не интересны ваши тайны, но я не премину использовать сии знания в своих целях, если понадобится.

— Хорошо. Я слушаю.

Она слегка удивилась, наверное, предполагала, что я попробую пуститься в расспросы, стараясь определить ценность имеющихся у неё сведений. Наивная. Опыт прежней службы и недавно произошедших событий, да того же разговора с Натти, подсказывал: не стоит узнавать о себе слишком много нового из чужих уст. Это плохо влияет на сон и аппетит.

— Я хочу, чтобы вы сделали для меня кое-что.

— А именно?

— Решайте сами, как поступить. Я выскажу только своё пожелание.

О, вот это уже интересно! Полная свобода действий? Обычно такое условие сопровождает не слишком приглядные дела.

— И каково оно?

Взгляд незнакомки застыл, как вода, вмиг покрывшаяся льдом, но в светлых глазах холодным блеском вспыхнула ненависть:

— Вы должны избавить меня и город от одного человека.

— Я должен его убить?

— Почему бы и нет?

А сейчас в её голосе всё-таки проступило лукавство, напомнившее мне утренние проделки Марис. Женские игры, конечно, прекрасны, но мне что-то не хочется становиться игрушкой.

— По-вашему, я способен на убийство?

Она улыбнулась:

— Вы способны на всё. После вашего ухода я застала беднягу Енке таким испуганным, каким не видела ещё ни разу. И когда спросила, что случилось, услышала, что в управу приходил «очень страшный человек».

Что за бред? Случайной фразы хватило, чтобы вселить ужас в видавшего виды управного служку? Или Натти всё-таки не преувеличивал? Нужно как-то во всём этом разобраться. Но чуть позже.

— И дальнейшие ваши поступки подтвердили его правоту. — Женщина подошла ко мне вплотную. — Вы не раздумываете, если нужно действовать. Это качество встретишь не в каждом мужчине.

— Одно дело дать отпор и совсем другое — решиться на душегубство.

— Я же сказала, вы сами выберете, как поступить. Не беспокойтесь, я знаю, что вы носите на своей груди. — Конец веера ткнулся в накидку в том месте, где под складками грелся жук, и знак Смотрителя отполз в сторону, недовольный, что его сон потревожили. — Вы можете сделать то, о чём я прошу.

— Неужели только я один?

Женщина кивнула:

— Только вы.

— Но почему?

— Потому, что не смотрите на меня с вожделением.

Я приподнял брови. Нахмурился. Снова приподнял:

— Это вас оскорбляет?

— Это меня радует и обнадёживает!

Кажется, понимаю, что к чему. Она явилась сюда во всём блеске, проверяя, как на меня подействует вид красивой женщины. Чтобы быть уверенной наверняка.

— Ваши предыдущие наёмники не справились с поручением, верно?

Она пристыженно отвела взгляд, но всего лишь на мгновение.

— Слабаки.

— А я — силён?

Её губы приблизились к моим, хотя для этого женщине пришлось встать на цыпочки.

— Это легко проверить…

Я выдержал паузу, ожидая дальнейших действий со стороны соблазнительницы, но она меня так и не поцеловала, зато её светлые глаза всё это время усиленно изучали моё лицо. Потом она удовлетворённо отстранилась:

— Вы должны справиться.

Не рано ли всё решили за меня? Я ведь ещё не сказал «да».

— И от кого я должен избавить вас и город?

— Она чужая здесь. Впрочем, как и вы. Так что нет никакой опасности, даже если прольётся кровь.

Она? Стало быть, женщина. И скорее всего, соперница.

— Чем же она вам не угодила?

Женщина скривилась, словно от боли:

— Она сводит мужчин с ума. Всех, кто попадается ей навстречу.

О, похоже, я наконец-то узнаю, кто является причиной вспышки местного мужского безумия! Весь вопрос в том, нужно ли это мне.

— Как?

— Этой твари довольно просто оказаться рядом, и мужчина начинает искать её в любой женщине.

— Она украла у вас титул первой красавицы города?

По глазам незнакомки было видно, что я угадал большую часть правильного ответа, но побледневшие от злости губы произнесли:

— Она украла у меня жениха.

— Такое случается. Особенно если чувства не слишком сильны.

Женщина горько усмехнулась:

— Чувства? Вот скажите, какой купец откажется от женитьбы на родной сестре градодержателя вольного города?

Я подумал и сказал:

— В здравом уме? Никакой.

— Вот, даже вы это понимаете! Я люблю его. И неважно, есть ли в его сердце любовь ко мне. В конце концов, я могу себе позволить подобное супружество. Но он…

— Отказался?

— Нет. Отказ был бы понятен. Случилось нечто другое. Нечто худшее.

Красавица перевела взгляд на стену дома:

— Он пришёл ко мне, как обычно приходил, вечером. Сначала такие визиты были для него в тягость, но потом, как казалось, ему даже начало нравиться. Мы вели беседы, пили вино…

— Были близки?

— Нет, — категорично ответила женщина. — Я могла бы всё устроить. Могла бы вынудить, но это никогда не поздно сделать, а торопиться было некуда… И он, разумеется, не настаивал, поскольку понимал, что решать буду я. А пару дней назад всё перевернулось с ног на голову.

— Мужчина взял власть в свои руки?

Светлые глаза растерянно мигнули:

— Он словно был не в себе. Ползал за мной по полу на коленях, мял платье, умолял о близости, добивался поцелуев, большего, но…

— Добился?

— Я велела слугам выгнать его вон.

Вечно эти женщины чем-то недовольны! Холоден и бесстрастен — плохо. Горишь страстью — опять нехорошо. Чего же вам нужно-то?

— Почему же? Может быть, он всего лишь наконец-то осознал ниспосланное ему счастье?

— В ту минуту в его голове вообще не было сознания, — ответила незнакомка, то ли не заметив моего ехидства, то ли принимая его за нечто другое.

— Но он держался на ногах, насколько я понимаю? И действовал?

— Да. — Её щеки невольно зарделись. — Он был очень напорист. Но когда я увидела его глаза… Я испугалась.

— Почему?

— Он будто не видел меня. Он смотрел сквозь, и в его взгляде было что-то… звериное.

Всё правильно. Мужика держали на цепи, а тут вдруг удалось сорваться. Но это так, шутка. А если сопоставить всё, что я видел вчера на улице и в гостевом доме, с рассказом незнакомки, получается чёткая и довольно страшная картина.

— Потом я расспросила слуг и всех кого смогла. Оказалось, что он, как и многие другие, встретил в городе ту женщину. И сошёл с ума.

— А может быть, всё-таки влюбился?

Каштановые локоны возражающе качнулись:

— Мне бы хотелось в это верить. Но в тот раз, прежде чем его выставили из моего дома… Первыми на зов прибежали служанки. И что, вы думаете, случилось?

Я представил, но это не избавило мою собеседницу от необходимости ответить самой:

— Ему было неважно, кто рядом.

— И вы думаете, если та женщина уберётся из города, всё вернётся на свои места?

— Я надеюсь на это. Но медлить нельзя. Потому что если ей встретится мой брат… Вы понимаете, что случится?

Пожалуй, понимаю. Вольный город Грент перестанет быть вольным. Не столь уж великая трагедия. Для меня. Но не для тех, кто был зачат и родился свободным.

— Вы нарочно выжидали, чтобы застать меня в неприятных обстоятельствах?

— Я хотела поговорить с вами ещё вчера. Только вокруг всё время было много людей, с утра ещё и братец наведался… А ему не нужно знать, что происходит.

— Вряд ли мне удастся выполнить вашу просьбу. Но если удастся… — Я выразительно посмотрел на незнакомку.

— Вам что-то нужно?

— Я не просто так прибыл в ваш город. Не беспокойтесь, многого не попрошу. Всего лишь проследить, чтобы тот служка… Как вы его назвали? Кажется, Енке? Чтобы он подготовил нужные мне сведения. Подготовил честно и бескорыстно.